Сыщик поневоле - Михаил Александрович Михеев
«Оса», четырехзарядный бесствольный травматический пистолет отечественного производства. Калибр пятнадцать миллиметров и очень мощный боеприпас, позволяющий реально покалечить жертву, а при удаче (или неудаче, это как посмотреть) и вовсе убить. Игрушка не из дешевеньких, но притом официально не запрещенная. Интересно, откуда она у этого дауна?
– Стоять!
Ну надо же, абсолютно хладнокровно подумал Виталий, и куда у него акцент пропал? Надо было валить его сразу, не играть в героя… Хорошо хоть людей вокруг нет, разбежались, как тараканы, едва началось побоище. Хороший рефлекс, долгой жизни способствующий… Однако довести мысль до логического завершения он не успел, потому что ситуация в очередной раз поменялась, и, как всегда в последнее время, резко и неожиданно.
С громким лаем во двор влетела собака. Обычно молчаливая, сейчас она гавкала вовсю, а следом за ней мчалась, стелясь над землей, огромная и жуткая размытая тень. Виталий сообразил, что видел ее, и не раз, лишь через пару секунд, а его противник шарахнулся назад, разворачиваясь навстречу новой угрозе. Самое время приложить его чем-нибудь, но времени не оставалось. Впрочем, это было уже лишним.
Хлопок выстрела, грозный рык… Травмат – штука вроде бы и грозно выглядящая, но на поверку, особенно в неумелых руках, не столь уж и эффективная. Во всяком случае, остановить набравшую скорость кавказскую овчарку он уж точно не способен. Не факт, что собака вообще почувствовала удар: густая шерсть с мощным подшерстком защищала ее не хуже иных доспехов. А потом рычащее чудовище прыгнуло и буквально смело незадачливого стрелка.
– Джек! Джек! – Света влетела во двор и остановилась, будто наткнувшись на невидимую, но притом очень прочную стену. Ее питомец, милый, послушный и ласковый, как раз сомкнул челюсти на запястье противника, и как-то очень отчетливо, на весь двор, хрустнула кость. – Фу!
Собака отпустила жертву далеко не сразу, девочке пришлось даже тянуть ее за ошейник. Но отпустила все же, вильнув хвостом, будто извиняясь за то, что не сразу послушалась.
Виталий громко выдохнул. Надо же, оказывается, все это время он стоял, затаив дыхание. И это притом, что знал и даже видел как-то раньше, уже давно, на что способна такая вот собачка. Потер виски.
– Это ты ему скомандовала?
– Ага, дядь Витя. Увидела, скомандовала фас, а сама шлепнулась. Пока поднималась…
Ну да, их дом на небольшом взгорке, а сейчас скользко.
Виталий кивнул:
– Спасибо. Придержи Джека, я его осмотрю…
Осмотр мало что дал. Похоже, собаку зацепило вскользь, так что ничего страшнее гематомы не прощупывалось. Осмотр зверь вынес абсолютно пофигистично, а вот со своей жертвы внимательного взгляда не спускал, всем видом говоря, что если бы не хозяйка, то был бы у него сегодня роскошный ужин. Лайка Виталия наворачивала круги вокруг, но близко не подходила. Что же, звери бывают умнее людей.
– Нормально, дядь Витя?
– Сойдет для сельской местности… – Виталий встал, отряхнул колени от налипшего снега, подобрал «Осу». – На, держи трофей.
– А…
– Отцу отдашь. Думаю, он лучше разберется.
– Ага, спасибо. А можно, я ему в задницу выстрелю?
– Не стоит, – проследил Виталий за ее взглядом. – Он и так кругом обиженный – и богом, и тобой… А я его сейчас еще немного обижу. Ты иди, не надо лишний раз смотреть.
– Ага, – понятливо кивнула Света и удалилась с гордо поднятой головой и лохматым защитником у левой ноги.
Виталий повернулся к начавшему вроде бы отходить от шока парню, усмехнулся:
– Ну что, щенок, в чужом городе хамить опасно. Живо в родные горы увезут да там и закопают.
– Я тебя…
Виталий задумчиво выслушал несколько малоинтересных оборотов, покивал, извлек из кармана мультитул, выбрал небольшие аккуратные кусачки. Такими можно перекусить, к примеру, нетолстую проволоку. Или хрящевую перегородку в носу не понравившегося тебе человека…
Орать от боли и страха у парня получалось куда лучше, чем материться, но Виталия мало интересовали его вокальные данные. Аккуратно, чтобы не испачкать перчатки в чужой крови – он был брезглив, – Виталий сжал пальцами щеки пленного:
– Не вопи, урод, никто тебе не поможет. Еще и посмеются за спиной. Поэтому или ты просто говоришь мне все, о чем спрашиваю, или все равно говоришь, но вначале я сделаю тебе очень-очень больно. Десять секунд на размышление. Время пошло.
Ну, кто бы сомневался. Захлебываясь текущей из ноздрей кровью (ее и было-то всего ничего, зато текла прямиком в легкие), выпучив от ужаса глаза, парень каялся, будто грешник на исповеди. Кстати, ничего особенного он собой не представлял, даже с криминалом не связывался. Ни он сам, ни его приятели. Их наняли пугнуть лоха, благо репутация у них… Ну, не стоит о грустном. Так что, получив отпор, а потом еще и столкнувшись с тем, кому их драгоценные жизни – досадная помеха, сдулись они мгновенно. Все трое сдулись, вот только говорить мог только один, остальным травмы мешали.
Зато старался он за троих, жаль, знал совсем немного. Нанял их адвокат, это он знал точно. Виталий лишь усмехнулся, услышав это. Как же примитивны вы, Иванов-Гольдштейн, связаться с «типа крутыми» – ваш предел. А вот организовать аварию с цепочкой случайностей, да еще так, что повреждения тормозов выглядели чистой случайностью, – это уже другие мозги нужны. Впрочем, завтра и те, что есть, придется вышибить, не оставлять же хамство безнаказанным.
– Всю жизнь мечтал о домике на берегу океана.
– Почему? – автоматически спросил пленный.
– Там идиоты будут только с трех сторон. А здесь вас, уродов, толпа. Ладно, собирайся, козолюб, и чтоб я тебя здесь больше не видел. И собратьев по ориентации прихвати, дятел.
Оскорбление смертельное – а ответить на него не получается. И все же парень попытался оставить последнее слово за собой. Как всегда, неизобретательно, ну да что от таких ждать.
– Мамед тебя зарэжет, – чуть не плача выдавил он.
– Мамед? Зарипов, что ли? Передашь ему, что с него по пять штук зеленью за каждого из вас.
