Отпуск&Детектив - Татьяна Витальевна Устинова
– Дочка твоя тоже к нему неравнодушна, – сообщила она Алене.
– Да что ты такое говоришь! – фыркнула та. – Он ей в отцы годится.
– И что? Многим молодым нравятся мужчины постарше.
– Но у него уже внуки.
– Вот и хорошо, у тебя готовые будут. А то Сонечке твоей почти сорок, а детей все нет.
– Вот не зря тебя Грымзой называют! – рассердилась Аленка. – Злобная ты баба!
– А что я такого сказала?
– За своими детьми следи, чужих не тронь! Или бросили они тебя? Слышала я, у тебя и сын, и дочка… Только никто не видел их тут.
– У них – своя жизнь. Слава богу, пристроены. А не как твоя престарелая принцесса у маминой юбки все…
– Да пошла ты!.. – и матюгами облаяла. Но преподаватели железнодорожного техникума не хуже строителей матерятся… И полился трехэтажный сразу из двух уст. Услышав ругань, Васька с велика свалился и бросился к забору, чтобы посмотреть да поучиться. Его глаза горели удивленным восхищением. Вот бабки дают!
Ругающихся утихомирил Панкратов словами: «Как вам не стыдно при ребенке!» Женщины тут же замолчали. Но не перед Васяткой совестно стало, его бабка пусть не так виртуозно ругалась, но часто, обыденно, – а перед Николаем Гавриловичем. От него слова дурного не услышишь, а тут женщины, которым он нравится, при нем, как сапожники…
Стыдно.
С тех пор прошло четыре дня. Алена со Стасей опять не разговаривала. Зато Сонечка начала. Увязалась за ней, когда та пошла клевер для кроликов собирать.
– А почему вы именно туда за ним ходите? – спросила после того, как обсудила погоду.
– Где самый сочный клевер растет, туда и хожу.
– Не боитесь?
– Чего? – не поняла Стася.
– Проклятого места.
Женщина рассмеялась. Деревенская страшилка передавалась из уст в уста уже век.
За озером, на лужочке, было место, где сожгли ведьму. Случилось это в восемнадцатом году двадцатого века, и повинна женщина была во многом, в том числе в голоде. Не коммунисты, что отбирали по продразверстке зерно, а колдунья. По ее вине и мужики из Жмуринки страдали, а ведь богатой деревней она была когда-то, кулаков несколько имелось – кого просто без штанов оставили, а двоих расстреляли. Когда же вся скотина полегла в деревне, тут уж сомнения отпали – порчу на нее навела колдунья. Сожгли женщину. А через некоторое время в колодце, где воду набирали для живности, нашли разложившееся тело. Выходит, отравились коровки трупными водами. Но все на это глаза закрыли. А кто-то даже пустил слух, что именно она человека убила и скинула в колодец. Якобы он к ней похаживал, но жену бросать отказался, вот ведьма и расквиталась с ним.
Забылась бы эта история, если бы не два обстоятельства. Первое: на том месте, где погибла колдунья, перестала расти трава. И снег ровным белым слоем не лежал. Летом – черное пятно, зимой – серое. Кругом клевер дивный, трава по пояс… Или сугробы. А на проклятом месте – черно да серо. Но это еще не так страшно. Хуже другое: за сто лет в деревне произошло два убийства. Смертей множество было, что естественно, но насильственных – лишь две. И в обоих случаях убийцы не были найдены. Будто призрак лишал людей жизни.
С тех пор деревенские обходят проклятое место стороной. И всем дачникам советуют. Но Стася смеялась им в лицо и ходила к проклятому месту регулярно. Вокруг него на самом деле рос самый лучший клевер. От него ее кролики жирели и плодились… как кролики! А что касается самого черно-серого участка… Так мало ли каких природных аномалий не бывает? Может, этот круг всегда там был? А история с сожжением колдуньи – просто деревенская легенда?
– Нет, вы правда не боитесь? – повторила свой вопрос Сонечка.
– Я не верю ни в колдуний, ни в призраков, ни в проклятые места. Глупости это все.
– Нет, зря вы. Я вот к гадалке ходила в прошлом году. Так она мне всю правду рассказала: и про прошлое, и про настоящее, и про будущее.
– То есть что она спрогнозировала, стало сбываться?
– Да. Она была уверена, что я встречу свою судьбу этим летом. Описала внешность мужчины, его характер, и… – Сонечка зажмурила свои невыразительные глаза, цвет которых трудно было определить. – И, кажется, я понимаю, о ком шла речь.
«Я тоже», – подумала про себя Стася. Гадалка, как хороший психолог, быстро прочитала старую деву Сонечку, что-то ей накидала, а та уж сама остальное додумала.
– А каковы успехи? – поинтересовалась Стася. – В завоевании мужчины мечты?
– Мы никуда не торопимся, – промямлила барышня.
– Не станет он твоим!
– Кто?
– Он.
– Вы знаете, о ком я?
– О судьбе твоей… Нагаданной, – туманно ответила Стася. Не стала озвучивать своих мыслей о том, что Николай Гаврилович никогда не выберет Соню. Пусть она и самая молодая из всех его поклонниц и вроде по характеру и темпераменту ему подходит, но ему как раз более энергичная женщина нужна. Как говорят, был он под каблуком у своей жены-покойницы. Значит, Станислава просто создана для него. На второе после себя место она поставила бы Алену. На третье – Афиногению. У Сонечки же, по ее мнению, вообще шансов не было.
– Почему?
– Венец безбрачия на тебе, девонька. Вижу его… – и сделала пассы над ее головой.
– Да? И гадалка не заметила его? Как так?
Станислава пожала плечами. Прикалываться над Софьей ей надоело. И общество ее стало напрягать. За разговором они дошли до места. Стася присмотрела несколько пышных кустов клевера, поставила рядом с ними ведро и присела, чтобы начать сбор корма для своих питомцев, но Софья не отставала:
– Вот вы говорили, что не верите в ведьм. А сами?
– Что?
– Вы же только что мне сказали о венце безбрачия, который видите.
– Да я пошутила. Или поиздевалась? Не знаю, как
