Совок 5 - Вадим Агарев
— Иди, выбирай! — разрешил мне дежурный, кивнув в сторону распахнутой железной двери, за которой были камерные владения его помощника.
Выбрал я четверых. Чтобы с запасом. Пообещав за труды каждому по пачке «Примы». На вопросы «мелких» о характере ожидавших их работы, я промолчал. Благоразумно решив, что Денисов на месте им сам всё объяснит.
От пепелища, к которому мы подъехали, тянуло свежим кострищем и горелой сыростью. Дома и примыкавшего к нему сарая не было. Кое-где еще парило. Было видно, что недавно уехавшие огнеборцы, воды на выгоревшие и обвалившиеся руины не пожалели. Указав на на лежавший на земле обгоревший и сплющенный обрубок с цветовой гаммой, как у пережаренного шашлыка, участковый уверенно заявил «мелким» сидельцам, что это сгоревший в сарае теленок. После чего, всё с той же и неменьшей уверенностью приказал им положить на принесенную с соседнего двора дерюгу «теленка» и загрузить его в кузов ГАЗ-51. «Мелкие» бестолково засуетились, выполняя указание капитана.
— Товарищ лейтенант, вас там дежурный к рации зовёт! — подошел ко мне сержант-водитель ОВОшной «буханки», на которой мы прибыли на пожарище.
— Отправляй ОВОшную машину с задержанными на базу, наша дежурная к тебе уже выехала! — нетерпящим возражений тоном прохрипела рация.
Пожав плечами, я протянул водителю рубль на обещанное «мелким» курево и разрешил их забирать. На растерянные стенания участкового по поводу выгрузки в судмедэкспертизе бабкиных останков, я всё с той же неопределенностью пожал плечами и пошел осматривать место происшествия.
Как и ожидалось, никаких следов поджога обнаружить не удалось. Даже, если бы они и были, то огонь всё уничтожил. Грустный капитан, с тоской поглядывая на грузовик, в кузове которого лежала сгоревшая старуха, протянул мне рапорт с результатами подомового обхода. Из которого следовало, что пожар в пределах этого двора уже не первый. Но самый удавшийся, потому что прежние два или три соседям удалось пресечь в самом начале. С их слов следовало, что покойная бабка противопожарные правила напрочь не соблюдала.
Вздохнув, я пошел по указанным в рапорте адресам.
Я уже возвращался к дежурному УАЗу, когда увидел рысящего от него опера.
— Износ, Серёга! На Революционной групповой износ! — сообщил он мне, — Поехали быстро, тут один хер отказной будет, а там сто семнадцатая с лицами! Тем более, что через ноль два прошло, — радостному оперу Лёше не терпелось дать в сводку раскрытие.
— Поехали! — согласился я, — Прокуратура выехала уже? — поинтересовался я, не будучи против неожиданного, но от того не менее вожделенного отдыха.
— Не будет прокуратуры, там малолетка! — обломал меня Храмов, — Твоя подследственность! Надо только будет в ИДН по пути заехать, инспекторшу взять!
Нет, никак не мой сегодня день. Не задался он для меня сегодня. С самого утра не задался. Вот и сейчас! Если бы изнасилование случилось в отношении совершеннолетней, то пахать пришлось бы не мне, а прокурорскому следаку. Вздохнув, я полез в машину.
Потерпевшая несовершеннолетняя Светлана Петровна Болдырева была выше меня на полголовы и в весе тоже превосходила. Не менее, чем на десяток килограммов. А то и больше. Она безразлично лузгала семечки, сплевывая шелуху в свернутый из газеты кулёк. Семечки она доставала из кармана своего, теснящего её пышную грудь, халата. Жертвой выглядела никак не она, а её шумная родительница. Это была такая же широкая, но на две головы ниже дочурки бабища. Завитая в мелкие кудри тётка визжала, словно её резали. Перед тем, как начать голосить, представилась она Раисой Николаевной.
— Сволочи! — кричала она, — Я этих п#здюков обязательно посажу! Они у меня быстро к хозяину отъедут! — сверкала она небольшими, но очень выразительными глазами из-под белёсых ресниц и таких же светлых бровей.
— Чего стоишь, корова?! — вдруг почти спокойно обратилась она к дочери, — Быстро неси паспорт гражданам мильцанерам! Пусть они убедятся, что ты малолетка!
А мне очень не хотелось убеждаться. Войдя и увидев гренадерского вида барышню с туповатым, но вполне взрослым лицом, я поддался искушению и малодушно вознадеялся спихнуть этот износ на прокурорских.
Но флегматичная жертва группового сексуального злодейства медленно отлепилась от дверного косяка и аккуратно положив кулёк на верх серванта, удалилась во вторую комнату. Через полминуты она уже вернулась и отдав мне документ, забрала свой кулёк обратно. Еще с минуту я под звуки плевков несчастной жертвы изучал её паспорт. Действительно, на мою беду и на горе её насильников, совершеннолетие Светланы должно было состояться чуть позже сегодняшнего дня. Пусть всего на четверо суток, но таки позже. Нет, определённо, не мой сегодня день..
Опрашивал я Светлану пока что без протокола, но, как и положено, в присутствии матери, и идээнщицы. Пресекая время от времени нецензурные протесты родительницы потерпевшей и стараясь не замечать недовольные взгляды опера, я терпеливо вытягивал немногословную Свету на диалог.
Отложив по моей просьбе кулёк с шелухой в сторону и с сожалением ссыпав из горсти оставшиеся семечки в карман, несовершеннолетняя Болдырева постепенно разговорилась. После пяти минут нашего общения с потерпевшей, мне захотелось послушать и самих половых агрессоров. Проживающих, к слову, совсем неподалёку. Двое в соседнем подъезде и еще один через дом. Оставив идээнщицу с дамами, я пошел по указанным Светланой адресам. Опера, на всякий случай, я взял с собой.
В первом адресе, расположенном на третьем этаже соседнего подъезда, никто нам не открыл. Зато этажом выше, на мой звонок входная дверь открылась почти сразу.
В приоткрытой двери стояла пожилая женщина интеллигентного вида. Явно непричастная к изнасилованию несовершеннолетней гражданки Болдыревой.
— Здравствуйте! Следователь Октябрьского РОВД Корнеев! — как и положено представился я, — Вячеслав Соломатин здесь проживает?
Я придвинулся ближе к двери, чтобы успеть сунуть в проём ботинок и не дать её захлопнуть, если вдруг хозяйка попытается таким образом прекратить наш разговор.
— А что случилось? — заволновалась она, — Почему следователь?! Что случилось?!!
— Самим пока еще непонятно, — пространно ответил я, — Нам надо с ним переговорить, тогда все и прояснится, вы позволите нам войти? — с этими словами я переступил порог.
Женщина вынужденно отступила назад, а мы с Храмовым вполне законно и без какого-либо конфликта оказались в квартире подозреваемого.
— Да, конечно! — растерянно ответила хозяйка, — Проходите, пожалуйста!
— Спасибо! Как к вам можно обращаться? — я ободряюще улыбнулся ей.
— Зинаида Дмитриевна, — назвалась она, — И всё-таки, в чем дело?
— Зинаида Дмитриевна, а где Вячеслав? И кем он вам приходится? Внук или сын? — сразу
