По лезвию денег - Сергей Павлович Бакшеев

В очередной раз пополнив тайник, я завинтил саморезы и придвинул к стене стеллаж. Я проделывал это тайно. Придет время и близкие узнают, на что я пошел ради них. Одобрят или нет — неважно, но в глубине души я надеялся на их понимание.

Спустившись к Юле, я застал бедняжку в постели, где она по-прежнему проводила большую часть времени. Сел рядом, пересказал новости от Гелашвили: в немецкой клинике удовлетворены ее анализами, и вот-вот вызовут на операцию. Глазами она спросила, я понял, о чем, и заверил: деньги будут. Мы помолчали, похожие слова я говорил и в прошлый раз.

Коснувшись ее руки, я тяжело вздохнул, Юля не могла проделать и этого, и задал мучавший меня вопрос:

— Ты его видела в «Гонконге» в тот вечер?

Свободной рукой я продемонстрировал смартфон с фотографией Олега Голикова.

Юля просипела:

— Не помню.

Она уже могла говорить, но звуки, исходившие из ее поврежденного горла, заставляли сжиматься сердце. Какая мразь искалечила мое чадо?

— Приглядись, посмотри внимательнее. — Я передал ей смартфон, куда скопировал несколько снимков Голикова из соцсетей.

Юля пролистала фотографии и покачала головой:

— Он обычный, ничего примечательного.

Слышал бы Голиков свою характеристику. Молодой человек из кожи вон лезет, чтобы выделиться, а в глазах юной модели он тень из безликой толпы офисных клерков.

Ответ Юли меня разочаровал, но я не успокоился. В конце концов глупо рассчитывать, что тайный злодей оставит очевидный след на месте преступления. Голиков признался, что был в ночном клубе в тот вечер, правда, не сказал в каком именно. Не придал значения или пытался скрыть факт посещения «Гонконга»? Если он действовал ловко, то и я способен на хитрость.

Я переоделся, покинул дом в голубой джинсовой куртке и поехал в главный офис «Юпитер-банка». У меня сохранился старый пропуск, я на ходу предъявил его охраннику, тот привычно кивнул, и я прошел в здание. Через минуту сонный охранник сообразил, что пропустил уволенного сотрудника из черного списка и бросился в погоню. Его оплошности мне было достаточно, чтобы улизнуть из прямой видимости и спрятаться в туалете.

Запершись в кабинке, я от имени Радкевича послал сообщение Олегу Голикову: «Срочно зайди ко мне». С моими знаниями внутренней сети банка проделать это было не трудно. Послание сработало — через приоткрытую дверь я увидел, как Голиков спешит к боссу. Так торопится, что даже пиджак не одел и дверь оставил на распашку.

Я подождал, когда по коридору пробежит охранник в поисках нарушителя в джинсовой куртке, и проник в свой бывший кабинет. Пиджак Голикова, как обычно, висел на плечиках. Офисные работники, как белки в колесе, живут по стандартной программе. Это был тот самый пиджак, в котором он вернулся из клуба.

Я стянул куртку и повесил ее на кресло у компьютера. На мне остались черные брюки и белая сорочка с галстуком, типичная одежда Голикова, которую я дополнил его пиджаком. Всего несколько секунд — и я превратился в типичного банковского служащего. Для пущего сходства сгорбился, согнул плечи и — рысцой назад в коридор. Там я чуть не столкнулся со рьяным охранником, но он не признал во мне нарушителя. Зато успел заметить в закрывающуюся дверь «спину» за компьютером в джинсовой куртке. Дверь с кодовым замком захлопнулась перед ним, и охранник схватился за телефон для доклада начальству — нарушителю некуда деться!

Моя цель была достигнута, я беспрепятственно покинул банк.

В кабинете Радкевича Голиков понял, что его провели. Это был не банальный розыгрыш со звонком по телефону, ему пришло электронное письмо якобы от босса. Такое мог проделать опытный айтишник, точнее, только один человек — Серов! Зачем его выманили из отдела?

Олег побежал в свою комнату, застал на пороге охранника. Тот клятвенно заверил:

— Он там, там! Сидит за компьютером.

— Кто?

— Ваш бывший.

Голиков ввел код и распахнул дверь. Охранник приготовился к задержанию. Но вместо меня они увидели только джинсовую крутку. Олег бросился проверять, не успел ли я что-нибудь испортить в системе, и сильно удивился, когда ничего подозрительного не нашел.

Еще больше он был озадачен, обнаружив пропажу свое пиджака.

Я в это время демонстрировал похищенный пиджак Давиду Гелашвили и делился подозрениями:

— В том, что произошло с Юлей, я подозреваю своего знакомого. Вот его пиджак, он был на нем в тот вечер. Можно проверить, попала ли на ткань уксусная кислота?

— Вам лучше обратиться в полицию? — посоветовал врач.

— Я изъял пиджак незаконно, возникнут проблемы. У меня нет времени ждать, пока государство позаботится о справедливости. Вы же знаете о моем состоянии.

— Ну что ж, попробуем, — согласился Гелашвили.

— Огромное спасибо, я заплачу.

Давид Шотаевич попросил меня задержаться, пролистал результаты анализов и сообщил:

— Мы проверили Татьяну Климову на ВИЧ. Она чиста, от нее вы не могли заразиться. С вашей женой тоже все в порядке.

Первая новость меня озадачила, вторая обрадовала. Катя здорова — это прекрасно, но если не Климова, то кто, кто наградил меня разрушительным вирусом?

— Теперь о главном, — вернул меня к действительности голос хирурга. — По вашей просьбе открыт благотворительный счет в евро в немецкой клинике. Донорские ткани найдены, операция может пройти в ближайшее время. Теперь все зависит от оплаты. — Он показал мне счет, пришедший из клиники. — Как вы планируете собрать такую сумму?

28

Сто семьдесят восемь тысяч триста двадцать пять евро — такую сумму выставили немецкие врачи за лечение моей дочки. Дотошные эскулапы. К этому следовало добавить стоимость перелета и непредвиденные расходы на случай, если пребывание пациента в клинике потребует более двух недель.

Ну что ж, спасибо за точность, у меня появилась ясная цель. Разве я не обещал сделать все возможное, лишь бы Юля была здоровой? Я сделаю. И невозможное тоже.

Я показал счет жене. Катя схватилась за горло, словно ей трудно было дышать, и осела на стул. Наша семейная ссора тут же отошла на второй план, в женских глазах поселилась паника:

— Как? Где мы достанем столько денег?

— Открыт благотворительный счет. Мир не без добрых людей, — заверил я.

— Но Юля не может долго ждать.

Об этом я тоже знал. Гелашвили предупредил о необратимых последствиях, если заживление пройдет без донорских тканей.

— Тогда нее будем терять времени, — решительно заявил я и покинул дом.

По пути в лабораторию