Семь сувениров - Светлана Еремеева
Только он сделал глоток, как тут же почувствовал дурманящее тепло. Оно растеклось по всему телу. Медленно скользило от головы к рукам, затем через все туловище перетекало в ноги. На душе стало легче. Грусть отступила. Он и думать забыл о том, что мучило его еще минуту назад. Он посмотрел в окно. Там светило вибрирующее голубое солнце. От него расходились синие круги. Он понять не мог, откуда оно взялось в столь поздний час, да еще и во дворе-колодце. Но все это было не важно. Важным было совсем другое. Его опять кто-то звал из соседней комнаты. Голос был знакомым.
Он поднялся и побрел в сторону двери. В коридоре голос становился громче. Уже приблизившись к той самой, запертой, соседней комнате, Николай понял, что дверь была приоткрыта. Из щели лился нежный перламутровый свет. Он протянул руку, дверь распахнулась. Он увидел Василису. Она стояла неподвижно в самом центре комнаты в нежно розовом платье. Глаза – закрыты. На вид ей было не больше четырнадцати лет. Но он узнал ее. Он стал медленно приближаться к ней. Голос, который звал ее, не утихал. Николай повернул голову и посмотрел в окно. На той стороне двора, в открытом окне опять стояла мама и звала его. Но на этот раз все его внимание было приковано к Василисе. Он подошел к ней совсем близко. Она открыла глаза и посмотрела на него.
– Привет… – тихо сказала она.
– Привет… – отозвался Николай.
– Куда пойдем сегодня?
– Куда ты хочешь?
– Сама не знаю…
Николай увидел себя в дрожащем отражении окна. Ему тоже было не больше четырнадцати. Он был в джинсах и футболке с логотипом Олимпиады-80 – медведем, улетающем на воздушных шарах.
– Пойдем на аттракционы? – предложил он. – Покатаемся на машинках? Постреляем?
– Классная мысль! – загорелась Василиса.
Она протянула руку, Николай сжал ее ладонь, и они вместе направились в коридор. «Коля! Коля!» – звала мама. Голос становился тише, растворялся вдалеке. Николай не оглядывался. Он держал Василису за руку и молча шел рядом с ней. Они подошли ко входу, дверь сама распахнулась. Вместо лестничного пролета перед ними расстилалась пустыня. Это даже была не пустыня, а выжженная солнцем бесконечная равнина, на которой не было ни травинки, ни кустика – одни темно-коричневые трещины, по которым скользили ящерицы и пауки. Василиса смело шла вперед, улыбалась, тихо посмеивалась. Николай с опасением оглядывался вокруг. Вдали показался старый ржавый корабль. На верхней палубе сидел Виктор Цой в темно-серой футболке с короткими рукавами, черных узких джинсах и тихо играл на гитаре. Когда Николай и Василиса проходили мимо корабля, Цой оторвался от гитары и помахал им рукой. Повсюду валялись стертые сандалии, грязные резиновые сапоги, сгнившие ласты, трубки для подводного плавания, дырявые кислородные баллоны. Эта равнина напоминала дно высохшего моря…
Впереди замаячил каркас от старых жигулей. Когда-то они были красного цвета. Теперь они облупились, были похожи на окровавленный скелет машины. Николай разглядел рядом с жигулями небольшую фигурку. Она стояла, скрестив руки на груди. Чем ближе они подходили, тем четче становится ее облик. Длинные уши, большой нос, пасть с двумя рядами больших острых зубов, напоминающих хорошо заточенные кухонные ножи… на ногах семейные трусы в цветочек, на шее бабочка. Это был Волк из «Ну, погоди!». Он держал сигарету в зубах и медленно пережевывал ее кончик.
– Привет… – прохрипел Волк, когда они подошли почти вплотную.
– Привет! – ответила Василиса.
– Ну что… Вышли погулять?
– Да…
– Хотите покататься?
– Да…
– Ну, садитесь тогда…
– Куда?! – воскликнул Николай.
– Да вот сюда…
Волк открыл полусгнившую дверцу и помог Василисе забраться на то, что осталось от сиденья из искусственной кожи, из-под которой прорезались острые шипы проволоки и сломанных пружин. Она улыбалась и весело смотрела на героя мультфильма. Николай сел за руль. Волк отошел от машины. Он затянулся, из пасти вытекло сероватое облако дыма.
– Ну что? Готовы?!
– Да, – ответил Николай.
– Тогда вперед! – крикнул волк и громко закашлялся.
Николай нажал на газ. Машина рванула и помчалась по хрустящей пересохшей земле. Они летели быстро-быстро. Дух захватывало. Василиса весело смеялась, сидя на заднем сидении. Ветер продувал салон насквозь – прорывался через выбитые окна, через щели от ржавчины, через отверстия, образовавшиеся на месте двух вырванных с мясом дверей. Николай смотрел по сторонам. То и дело мимо проскальзывали люди. Это были даже не люди, а тени. Нечто напоминающее девушку с длинными волосами, парня на мотоцикле с оторванной рукой и без головы, старика в сером порванном пиджаке, увешенном сверху до низу военными орденами, бабушку, стоящую с протянутой рукой прямо посреди этой странной изъеденной солнцем и солью пустыни.
Впереди замаячил какой-то павильон. Он был все ближе и ближе. Над крышей павильона буквами из неоновых лампочек было написано ТИР. Николай остановил машину.
– Постреляем? – спросил он Василису.
– Да!
Василиса выпорхнула из машины и побежала к тиру. У стойки их поджидал высокий скелет, одетый в вареную джинсу. На черепе и косточках пальцев скелета еще можно было разглядеть остатки засохшего мяса, запекшейся крови и обрывки сухожилий. Он улыбался и громко лязгал хорошо сохранившимися желтыми зубами.
– Ну что? Хотите пострелять?
– Да.
– Берите ружье.
Василиса взяла ружье… хотя, как понял Николай, это было вовсе не ружье, а самопальный обрез… Скелет высыпал перед ней горстку дроби.
– Стреляй!
Василиса прицелилась. Николай стал вглядываться в мишени, которые были расположены на стене, и обомлел. Вместо фигурок зайцев и медведей, перед Василисой были живые люди. Они были совсем маленькие, крошечные, но они шевелились, плакали, молили о пощаде. Василиса вглядывалась, прицеливалась, словно не понимала, кто перед ней.
– Стой! – крикнул Николай.
– Почему? – удивилась Василиса.
– Ты что? Не видишь?
– Что не вижу?
– Кто перед тобой?
– Вижу. Заяц…
– Нет. Это не заяц. Это человек! Живой человек!
Василиса только захохотала в ответ. К ее смеху присоединился зловещий гогот скелета. Николай приглядывался. Он стал узнавать. Там, на деревянной стене тира, были прикреплены его мама, его отец, мамин второй муж, Александра Генриховна, Андрей Огнев, Вениамин Волков, Константин Волков, Нина, даже Игорь и Вера… Их руки и ноги были связаны, их тела – приколоты за одежду к стене ржавыми
