Эндрю Йорк - Доминатор

Вскоре перед ними развернулось пастбище, и сгрудившиеся коровы обратили к пришельцам любопытные взгляды.

— В стаде есть бык, и он может наделать нам неприятностей, — сказала Серена. — Нужно обойти вокруг.

Уайльд кивнул и жестом указал Фатиме направо. Низко пригнувшись они пробирались по краю леса, хотя трудно было предположить, что кто-нибудь из Последователей Бога, решивший погулять темной ночью, мог бы заметить их на фоне деревьев.

Наконец впереди показались хижины. Серена сжала его руку и опустилась на колени. Он последовал ее примеру; то же самое сделали обе женщины.

— Укуба живет в маленьком доме позади общей столовой, — прошептала девушка.

— Значит девочки забрались даже слишком далеко. Скажи, чтобы они спрятались где-нибудь здесь и были наготове. И пусть берутся за дело при звуке первого же выстрела.

Серена перевела, и Фатима, усмехнувшись, передернула затвор винтовки.

— По крайней мере, они не смогут причинить вреда сами себе, — заметила Серена. — Но уже скоро рассветет.

— Тогда нужно шевелиться.

Девушка неслышно двинулась в темноту. Они пересекли огород, обошли стоявшие в круг домики — такие мирные и сонные. Уайльд подумал, что Бог сделал ошибку отказавшись от домашних животных.

Серена замерла.

— Мы на месте, мистер Уайльд.

Он встал, завернул за угол хижины, откинул занавес, шагнул внутрь, держа винтовку наперевес, и замер, вдыхая запах человеческого пота в ожидании, пока его глаза что-нибудь разглядят в полной темноте. За спиной он чувствовал присутствие Серены. Молча взяв за плечо, он передвинул ее направо от дверного проема, а сам занял место слева. Теперь он уже видел одеяла и даже различал прикрытые ими тела.

— Укуба! — вполголоса позвал он Послышалось шевеление, и Бог сел.

— Кто это?

— Меня зовут Уайльд.

Укуба откинул одеяло и, пошатываясь со сна, поднялся во весь рост.

— Уайльд? — Инга села, прикрывшись одеялом, и тут же позволила ему снова упасть.

— Что же вам нужно, мистер Уайльд? — спросил Укуба. — Вернуться, да еще с винтовкой… Это ошибка с вашей стороны. Чего вы хотите этим добиться? Приговор к изгнанию, наложенный Внутренним кругом Последователей Бога, совсем не шутка

— Уайльд! — повторила Инга, на этот раз спокойнее. — Ты сошел с ума.

— Я привела его назад, — вступила в разговор Серена.

— Серена? — удивился Укуба. — Это ты, дитя мое? Ты совершила тяжкий грех. Внутреннему кругу все это не понравится.

— Я совершила грех? — воскликнула Серена потребовала. — Я? Мой Бог…

— Мы решили, что переговоры буду вести я, — напомнил Уайльд. Вдруг снаружи раздался звон треугольника. — Кто-то не так уж крепко спит. Давайте присоединимся к обществу.

Он указал дулом винтовки на двери. После секундного колебания Укуба вышел. Инга, завернувшаяся в одеяло, казалась почти столь же юной как Серена. С виду можно было подумать, что она слишком удивлена, чтобы двигаться, но Уайльд знал, что это не так. В эти секунды, ее мозг был взбудоражен, как разоренный муравейник; она выбирала себе тактику и момент для действий. Уайльд поднял ее за руку и вытолкнул за дверь. Она взглянула на него, и повернулась к выбежавшим из хижин Последователям Бога, которых возглавляли Фодио и Канем.

— Уайльд?! — воскликнул знакомый голос, и в первый ряд пробилась Синтия Борэйн. — Что же с вами случилось? Мне сказали, что вам здесь не понравилось, и вы решили уехать.

— А потом я решил вернуться.

— Он убийца, — закричал Канем. — Он бросил вызов воле Внутреннего круга и возвратился. А эта предательница-девчонка привела его. Они посмели выступить против учения Бога и принесли огнестрельное оружие в Центр Вселенной. Что скажет Внутренний круг о тех, кто не выполняет его решения?

— Стреляйте, — сказала Серена. — Давайте убьем ее и убежим.

Голова Инги дернулась. Но она не сделала никакой попытки освободиться.

— Не суетись, моя радость. — Уайльд возвысил голос, перекрыв ропот толпы. — Слушайте меня, члены Внутреннего круга. Да, я бросил вызов вашим решениям и вернулся в Центр Вселенной. Да, Серена была моим проводником. Я вынудил ее к этому. Я возвратился, чтобы закончить порученное мне дело. Я не лгал, когда признался вам, что я убиваю людей, и что мне платят за это. Но я не наемник. Я — агент британского правительства. Меня прислали сюда, чтобы арестовать женщину по имени Инга Либерстайн и доставить ее в Англию. Там ее будут судить. Я пытался вести дело так, чтобы не нарушать гармонию Центра Вселенной, но это теперь невозможно. Так что у меня есть настоятельная просьба к вам: выдайте мне эту женщину, которая совершила больше преступлений, чем кто-либо из вас может даже вообразить, и я покину ваш остров, оставив вас самих и ваше движение в покое. Клянусь в этом.

— Какой же ты ублюдок, Джонас, — спокойно сказала Инга. — Проклятый ублюдок. Но у тебя ничего не выйдет, сладенький. Неужели ты думаешь, что эти люди чем-нибудь обязаны британскому правительству?

— Она права, мистер Уайльд, — вступил в разговор Укуба. — Мы в Центре Вселенной живем по своим собственным законам, и не признаем правил тиранической цивилизации. Инга призналась мне и всем нам в своих преступлениях. Она сказала нам, что в прошлом была шпионкой, работала и на Восток, и на Запад. Но для Последователей Бога не существуют ни Восток, ни Запад. Возможно вы обвините ее еще и в убийстве. Но она уже призналась, что в той, прежней жизни ей приходилось защищать себя. Она была вынуждена к этому той самой цивилизацией, которая приносит непоправимый вред человечеству. Во всем этом моя жена призналась, и за все это получила прощение от меня и моих Последователей здесь во Внутреннем круге. Она больше не подвластна юрисдикции ни одного правительства в мире.

— Она большая мастерица исповедоваться, — согласился Уайльд. — Как ни жаль, любимая, но диспут нужно продолжить. Интересно, Укуба, она исповедовалась в том, что наставляет вам рога с вашими приемными сыновьями, и вместе с ними составила план, как подчинить себе Последователей Бога после вашей смерти? Что она уже воспринимает вас только как человека, который вот-вот умрет? Она вызвала меня сюда только для того, чтобы избавиться от главного конкурента, Зобейра, не привлекая к себе подозрений к себе. Серена говорила чистую правду, когда пыталась объяснить вам, что Инга сама послала ее в Кано встречать меня, чтобы припутать ее к обвинению против Зобейра. У Зобейра и в мыслях не было причинить вам хоть малейший вред.

— Все это ложь, мой Бог! — бросила Инга сказала. — Клянусь вам. Почему Уайльд не сказал всего этого десять дней назад?

— Действительно, почему? — переспросил Укуба. — Мне тоже интересно выяснить это, дитя мое. Но, конечно, они не лгут, и я очень огорчен тем, что ты снова отягчила свою душу таким преступлением. Неужели ты думаешь, что я не знал о твоих планах?

В ночи слышался только шорох пятидесяти с лишним пар переступающих босых ног.

— Вы знали? — наконец прошептала Инга. — Но это невозможно.

— Для Бога нет невозможного, дитя мое, — мягко сказал Укуба. — Объясни ей Канем.

— Я пересказывал Богу все, что говорилось между нами, Инга. И сообщал обо всем, что делалось.

— Ты? — Она повернулась. — А Фодио?

Но Фодио здесь больше не было. Затылок Уайльда запульсировал от возбуждения. На этом крошечном островке было куда больше интриг, чем ему пришлось увидеть в необъятной России.

— Разве мы не братья? — осведомился Канем. — И разве Бог не назвал нас своими сыновьями?

— Однажды ночью я обнаружил, что одеяло рядом со мной пусто, дитя мое,

— сказал Укуба. — Мне было совсем нетрудно выяснить, куда ты ушла. Мои сыновья не смогли не признаться мне. Но я простил тебе это. Можешь поверить, что я даже предпочел предотвратить то, что можно было бы поставить тебе в вину, приняв меры к тому, чтобы Уайльд не смог ответить на твой вызов. Но здесь я, очевидно, потерпел неудачу. Когда он прибыл сюда, я был поставлен перед выбором: или предоставить тебе возможность считать, что твой план выполняется, или осудить тебя перед моими Последователями. Я выбрал первый вариант, и предупреждение Канема нашло детальное подтверждение во всех твоих действиях.

Инга пристально глядела на него; мелькнувшие было на ее лице гнев и испуг сменились обычным безразличием.

— Тогда я должна еще раз попросить прощения у моего Бога. Но молю вас, если вы меня любите меня: не отсылайте меня с Уайльдом. Он действительно работает на британское правительство. Но он не полицейский. Он — их палач. Они не посмели бы судить меня: я слишком много знаю о них. Именно поэтому они послали его, а не кого-нибудь другого. И может быть он не один.

— Я понимаю это, дитя мое, — ответил Укуба. — Можешь быть уверена — я никогда не отдам тебя твоим врагам.