Мария Жукова-Гладкова - Любовь с алмазным блеском
Я не стала напоминать, что раньше он думал заказать мне «автобиографию», или книгу, содержащую его воспоминания о былом и думы на различные темы. Теперь, значит, будем сочинять художественное произведение… Но для себя я после общения с Сеней сделала однозначный вывод: нельзя вкладывать деньги в «старинные» книги. Они вполне могут оказаться новоделом, смастеренным нашими талантливыми гражданами. Но если фальшивомонетчик переквалифицировался в писаря, может, это и неплохо?
Затем Сеня сообщил, что «дважды нефтяная вдова» на самом деле собралась направить родственников на поиски алмазов на берегу уже другой реки. А вдруг?
Я спросила, что Сене известно о колдунах. Хозяин дома хмыкнул.
– Есть они или нет? – подал голос уже Иван Захарович.
– Понятия не имею, – пожал плечами староста. – Знаю только, что в двадцатые годы прошлого века часть людей из этих мест ушла в горы. Конечно, из них никого уже не осталось. Были ли у них потомки – мне неизвестно. В горах жили два отшельника, это я точно могу сказать. С одним сам беседовал, со вторым брат мой. Но они к нам не лезли, и мы к ним тоже. Я не в курсе, откуда они взялись и по какой причине обосновались в пещерах. Не знаю, чем питались. Может, йоги или что-то подобное? В принципе охотой можно жить. Являются ли потомками тех колдунов, которые ушли от советской власти, или приблудились в эти места гораздо позднее, – кто их ведает. Никакой деревни колдунов в горах точно нет. Наши тут все излазали. Пара человек при желании могут скрыться, но несколько… Пусть бы и снялись с места, перешли куда-нибудь, какие-то следы остались бы.
– А те отшельники… – начала я. Но староста не дал мне договорить:
– Они хотели оставаться отшельниками. И мне, и брату их желание понятно, мы такие вещи уважаем. Мы тоже не хотим видеть лишних гостей. Из нашей деревни к ним больше никто никогда не ходил. Я запретил. Даже не знаю, живы ли они до сих пор.
– Но народ-то вроде ходит в горы лечиться, – заметила я.
– Вы лично разговаривали с кем-то из тех, кто ходил и вернулся?
Я покачала головой и стала вспоминать все, что рассказывал Степан Прокофьевич. Он, насколько я поняла, беседовал с человеком, которому помогли, поэтому теперь сам отправился в горы. Я сказала об этом вслух.
– От алкоголизма лечиться пошел? – Сеня хмыкнул. – Так, вероятно, просто сам решил отшельником пожить, чтобы даже доступа к спиртному не было? До холодов на подножном корму можно продержаться. Говорите, мужик бывалый? А кто его на самом деле знает, зачем его в эти места принесло? Сюда такой народ захаживает, что тебе, журналистка, на полгода бы репортажей хватило. Конечно, если бы каждый из них согласился рассказать свою историю, – добавил Сеня, хитро прищурившись.
Я вспомнила ныне покойного Василия. По словам моего знакомца, его дядьке вылечили ногу.
– Васька – известный брехун, – заявил Сеня, – был. Хотя о покойниках или хорошо, или никак.
– Отшельники занимались знахарством или нет? – уточнила я.
– Не знаю. Наверное, должны были знать травы. Может, кого-то когда-то и вылечили. Подобрали больного, оттащили к себе… Поэтому и слух пошел про лечение. Но врать не буду. Я просто не в курсе.
– А что за камни носили на шеях колдуны? Про них вы не могли не слышать.
– Слышал, но не видел. У отшельников, с которыми встречались мой брат и я, на шеях висели кресты. Самые простые. Тогда про алмазы здесь еще и речи не шло.
– А затопленная деревня?
– Вообще-то там снимать нечего, – сказал Сеня. – Если только общую панораму. Одни развалины. Даже, наверное, правильнее будет сказать: обломки. С вертолета можете снять, садиться незачем. Кстати, если хотите интересный репортаж сделать, у нас в деревне один мужик камнями лечит. Не алмазами, конечно. Могу проводить к нему.
Я тут же загорелась идеей, и мы с Пашкой направились в нужный дом. Иван Захарович с телохранителями остался. Вероятно, собирался обсудить потом с Сеней что-то, не предназначенное для моих и Пашкиных ушей.
Глава 23
Провожая нас с оператором к дому местного знахаря, староста заметил, что рад отсутствию алмазов рядом со своей деревней. Вначале, конечно, загорелся идеей быстро разбогатеть, а потом, поразмыслив, решил, что разбогатеть не получится, а потерять голову, насиженное место и налаженный уже бизнес и устраивающий его образ жизни – вполне.
Сеня добавил, что в их деревне какое-то время жил человек из Якутии («пережидал бурю»), а потом подался в другие края. Тот рассказывал, как работает «система» в местах добычи алмазов.
Вокруг них всегда крутятся всевозможные темные личности. Система незаконной торговли (причем как внутри страны, так и международная) отлажена и действует много лет. Если ты не дергаешься, не пытаешься пролезть на другой уровень, можешь жить очень неплохо.
Простые люди, с маленькими зарплатами (а далеко не у всех сотрудников горно-обогатительных комбинатов и ограночных фирм большие зарплаты), летом копаются в наносных месторождениях, потом несут собранные мелкие камушки своему человеку, взамен получают деньги, которые помогают семье кормиться в течение года до следующего лета. Не хочешь сдавать по той цене, которую дают, может попробовать пристроить по-другому. Но теми, кто когда-то пытался это сделать, сразу начинали интересоваться и официальные, и неофициальные инстанции. Народ быстро понял, как надо жить. И так живут и «вольники» (то есть старатели, не работающие ни на какую фирму, какими, например, были ныне покойные Валера с Петром), и работники официальных комбинатов и фирм, и сотрудники местных правоохранительных органов, и представители власти. Есть и высшее звено – международный уровень, на котором делаются гигантские состояния. Чем выше уровень, тем большая прибыль оседает в кармане.
– Не хочу я, чтобы вся эта компания рванула сюда, – вздохнул Сеня. – Буду говорить с Иваном Захаровичем. Может, придумает что-то? «Вольников» мы переживем, пусть себе копаются на реках. Но алмазодобывающие компании…
– Когда «Росалмторг», представители которого у вас тут жили, примет решение? Они вам что-нибудь говорили?
– Нам – нет. Считали нас этаким подвидом диковинных зверюшек. – Сеня хмыкнул. – Мы, конечно, представление им устроили… И они на самом деле приняли нас за староверов, потомков тех, кто ушел в леса от советской власти. Алмазодобытчики покинули нашу деревню незадолго до появления вашего вооруженного отряда – вертолет чужой стал часто летать. К тому же кто-то сообразил, что раз они забрали ваши средства связи и ими пользовались, вы могли запеленговать сигнал. Снялись спешно, все свое тут бросили. Ваши уже проверяют оборудование.
– Вы знаете, куда они отправились?
– Колдунов искать с алмазами, – привычно хмыкнул Сеня. – Мы им постарались лапши на уши навешать. Пусть ищут… А кто знает, как там в горах сложится? Не похоже, чтобы ребятки были особо подготовлены к горным переходам. Тут на самом деле опасные места есть. Да еще, глядишь, дождь пойдет, тропинки размоет… По крайней мере, алмазов они не найдут. В горах камни точно под ногами не валяются.
– А их вертолет?
– Улетел. Он тут постоянно не стоял – то прилетал, то улетал. В последний раз я его видел, когда та компания к горам подалась. И мне старший их отряда сказал, что они теперь будут горы осматривать.
Сеня оставил нас в доме местного знахаря, попросив того ответить на наши вопросы.
Дедок, которого заснял Пашка, конечно, знал и травы, которых в его избе висело немало. Но главным средством лечения у него были камни – не алмазы и не рубины с изумрудами, а черный базальт и белый мрамор. Камни были идеально гладкими и плоскими. Не думаю, что они в таком виде существуют в природе, вероятно, им специально придавали эту форму. Для лечения их нужно нагреть в горячей воде. Дедок пояснил, что базальт очень долго сохраняет тепло. Камни способствуют расширению сосудов, улучшается обмен веществ, усиливается кровообращение.
– Что вы ими лечите? – спросила я.
– Да все можно лечить – если воздействовать на определенные точки, но лучше всего ревматизм и артриты. У нас тут все, если простудятся, на охоте мышцы потянут или у кого заболят суставы, – сразу ко мне бегут. Ну что, попробуем? Небось спина-то уже побаливает, как у вас у всех, городских?
Я была рада и процедуре, и тому, что хоть один интересный репортаж у нас с Пашкой будет уже готов.
Про алмазы нам дедок ничего сказать не мог и считал, что вольные старатели нашли уже все, что здесь было. Если те камни вообще алмазы.
По пути в отведенный нам дом (а мы эту ночь собирались ночевать в деревне, чтобы с утра здесь все заснять) ко мне подскочила Ольга Ивановна Бухарова, которая, как выяснилось, весь вечер хотела со мной поговорить, но только теперь получила возможность добраться до меня так, чтобы ее никто посторонний не слышал. Пашку она посторонним не считала.
– Юля, только обещайте, что не будете на меня ссылаться! Подадите информацию Сухорукову так, будто подслушали кого-то из местных.
