Ирина Глебова - Дом окнами на луг и звёзды
Она уже вспомнила своего попутчика, взгляд оттаял, улыбнулась. Хороший мужчина, помог ей так запросто, да и сын у него – она помнила его рассказ, – больной мальчик. Это последнее воспоминание вновь особенно расположило её к гостю. Пригласила его присесть на диван, налила самодельного холодного квасу. Он охотно выпил, похвалил. В это время из соседней комнаты вышел Юра.
– Ваш внук? – приветливо кивнул попутчик. – Ну совсем как мой! Вот куплю у вас в деревне дом, подружитесь. Покажешь моему пацану, где тут у вас что? Речка там, школа, кружки какие в клубе?
Он протянул руку, чтоб потрепать мальчика по плечу, но Юра молча отстранился.
– Он не сможет вам ответить, вы уж извините, – сказала за спиной бабка.
Славик обернулся:
– Это что, все деревенские мальчишки такие застенчивые?
– Да нет. – Она подошла к мальчику, прижала к себе, и он прильнул, исподлобья поглядывая на пришельца. – Он не может разговаривать. Онемел после болезни.
– Глухонемой, что ли? – удивился Славик.
И подумал с досадой: «Вот невезуха!» Он намеревался через этого мальчишку познакомиться с деревенской малолетней шпаной, сойтись, выведать… Хотел сейчас позвать пацана с собой в магазин, купить конфет, разговорить. Да уж, не разговоришь!
– Иди, Юрочка, гуляй, – ласково подтолкнула бабка внука к двери.
И гость удивлённо заметил:
– Да он вроде вас слышит? Или по губам читает?
– Он слышит, но не говорит. Так бывает, – кивнула Олимпиада Петровна.
«Образованная бабка, разговор интеллигентный. Книжки читает». Он уже заметил полку с книгами: Толстой, Лесков, Пушкин, Лермонтов… И усмехнулся про себя: «Надо же, Олимпиада! И у пацана ухо проколото. Серьгу носил, что ли? Это в деревне-то?..»
Он для отвода глаз немного расспросил её – не продаёт ли кто дом, да сколько это может стоить. Сазониха охотно отвечала, что знала. Ей даже не пришло в голову беспокоиться о внуке: за прошедшие почти полгода страх потихоньку растаял – всё ведь было спокойно, никто мальчиком не интересовался. Она сама не заметила, как по-настоящему уверовала в то, что этот найдёныш – её настоящий внук, её Юрочка. Сама сердилась на себя, если вдруг вспоминала… Не хотела вспоминать. Мальчик ведь так прилепился к ней и так прижился в деревне! Целыми днями бегает, где хочет, словно всегда тут жил. И ничего с ним не случается. И не случится! Сазониха убедила себя в этом, не хотела думать, что всему приходит конец.
А Славик от дома старухи пошёл по деревне. Целый день убил в этой занюханной Ужовке – хоть бы за что-то зацепился! Так нет!
Как полудурок тусовался с разной мелюзгой, торчал в очереди в магазине, с мужиками пил пиво, сходил на пруд, потолкался там на пляжике. И даже вечером на дискотеку пошёл. Вот смех! Какой-то ушлый сельский «бизнесмен» открыл кафешку, а при ней – крытый брезентом павильон, куда местная молодёжь вечерами сходилась потанцевать под грохочущие стереоколонки, надуться пивом, а то и чем покрепче, подраться…
Много всякого за этот день он наслушался… Думали, одного пацанёнка умыкнули цыгане, а он сам поехал в город искать батю-беглеца. Телушка пропала – волки, небось, съели или бомжи, которые тут стали появляться. В одной семье все грибами отравились, чуть не померли. Оборотень бродит, может это он телушку сожрал, нет, он до девок охоч, вон Зойка-дурочка брюхо нагуляла, говорит – от него, от оборотня… Про оборотня разговор насторожил было Славика, да ерунда оказалась. О бабке Олимпиаде он тоже услыхал: колдунья она, оказывается. На пруду двое ребят тонули, да спасли их. Какие-то девочки необычные живут в большом доме на холме. Если бы о необычном мальчике зашла речь, он бы не пропустил, а так… А дом на холме он видел – хороший дом, видный, похоже старинный. Да только по сравнению с теми виллами и дворцами, которые ему доводилось лицезреть – так, скромненький. Но для деревенщины, ясное дело, богатый. Оттого, небось, и обитатели его кажутся особенными, необычными…
В общем, впустую день потратил. Славик с досадой думал, отчего это Юристу эта Ужовка так запала? Тут ещё есть рядом село – Выселки, да и другие… И вообще: полгода о пацане по имени Игнат ни слуху, ни духу, ясно, что в живых уже нету! А если и жив, могли увезти его куда угодно, на край света. Впрочем, это не его ума дело. Ему надо будет сегодня же вечером отчитаться перед Юристом – что да как. Вот он ему все слухи и сплетни расскажет – пусть сам этот умник разбирается…
Слухи-сплетни Ужовские Юрист слушал внимательно, разочарования на его лице Славик не заметил. Да и как он мог подумать, что этот человек может разозлиться, огорчиться или, наоборот – развеселиться? Спокойное, тонкогубо-интеллигентное лицо неопределённо-среднего возраста, льдистые глаза сквозь стёкла в золотой оправе… Юрист позволял себе лишь слегка иронизировать – это была похвала, или после короткого «Так…» делать долгую паузу – это было недовольство. Теперь, выслушав «доклад», он вернулся в самое начало:
– Значит, твоя бабка Олимпиада оказалась злостной колдуньей? А внук у неё немой? Вот видишь, ещё и шагу по Ужовке этой не ступил, а уже на необычное наткнулся.
– А нам-то что с того? – пожал плечами Славик. – Да для этой деревенщины, если старуха такое имя носит да книжки читает, вот уже и колдунья.
– А что, читает? – приподнял бровь Юрист. – Откуда знаешь?
– Так видел у неё в доме, целая полка. Классика. – Засмеялся, вспомнив: – И пацан этот её, вроде немой и дикий, а серьгу в ухе видать носил. Ухо проколото. Во дают бабка с внучком!
Юрист долго молчал, Славик даже пугнулся малость: недоволен им шеф. Но вдруг тот спросил быстро:
– Одно ухо или два проколоты?
– Одно, – ответил Славик, немного растерявшись от неожиданного вопроса. – Я обратил внимание – одно.
– Левое? Правое?
– Ну-у… – Он помешкал, вспоминая, как мальчишка повернулся, идя к двери. – Левое, точно.
Юрист встал, быстро прошёлся по комнате. Он явно был взволнован – невиданное дело. Глядя на него, Славик тоже заволновался, даже сердце забилось в странном предчувствии. Юрист резко стал напротив него, спросил также стремительно:
– Фото маленького ублюдка у тебя есть? Достань!
Из нагрудного кармана жилета Славик быстро вытащил цветную фотографию восьмилетнего Игната, протянул Юристу.
– Смотри сам, – мотнул тот головой. – Смотри!
Славик посмотрел, хотя уже не раз рассматривал изображение. Симпатичный пацан, улыбается, длинные светлые волосы, маленькая золотая серёжка в ухе… Левом… Оп-ля!
Славик вскинул изумлённый взгляд на Юриста. Тот дёрнул подбородком:
– Похож?
Он вновь уставился на фото: бабкин внук – как она его назвала, «Юрочка»? – был хмурым, коротко стриженным. Но тоже белобрысым, и дырка от серьги в левом ухе… Ох и хват Юрист! Сразу ухватил за это ухо! А он, Славик, прошлёпал губами.
– Похож? – повторил Юрист.
– Вроде другой, – протянул нерешительно Славик. – Но и похож будто. Точно не скажу.
– Проверим. – Юрист сел, закинул ногу за ногу. – Говоришь, слышит? Значит может просто притворяться немым. В союзе с этой бабкой Олимпиадой… Начитанная старуха, да? Опять же: могла догадаться, что к чему… Проверим!
Он смотрел на Славика доброжелательно, даже усмехнулся слегка.
– Если твоя информация подтвердится, награда тебя найдёт, герой.
Юрист действовал молниеносно: он точно знал, где какие сведения можно получить. Во многих городских службах у него не было конкретно «своих людей», но почти везде были «прикормленные» чиновнички, бухгалтера, методисты, социальные работники. Например, в центральной городской адресно-справочной службе – паспортисты, визовики, обработчики картотечного фонда, инспекторы по учёту… В прежние времена узнать адрес и домашний телефон любого горожанина любому желающему ничего не стоило. Вернее, стоило копейки: по городу стояли будочки «Адресная справка», где, заплатив по квитанции, назвав имя, фамилию, отчество и год рождения – даже приблизительный, – заказчик получал нужные сведения. Советским людям, похоже, скрывать что-то и скрываться не нужно было. Во всяком случае, так считалось. Во времена новые был принять закон об охране личной информации, справочные будки исчезли, адресные бюро выдают сведения только по спецзаказам и спецразрешениям. Но что значит секретность там, где недавно была доступность? А там, где «заказчик» платит наличными?..
Юрист быстро узнал о Сазоновой Олимпиаде Петровне всё, что хотел и, попутно, многое другое: о муже, сыне, невестке, квартире, стаж работы, места проживания… Но нужен был ему лишь её внук. И в органах опеки получил обширную распечатку: уже почти год, как Юрий Викторович Сазонов, единственный внук этой Олимпиады, усыновлён семьёй Картеров, граждан штата Юта США. И увезён своими новыми родителями туда, в Америку, где и проживает счастливо.
О счастливой жизни Юрия Сазонова в семье мормонов увлечённо рассказала ему директор интерната, где мальчик пребывал до усыновления. Она показала фотографию Юры, которую не так давно получила оттуда, из благословенной Америки. Там, на стриженой лужайке, у каких-то цветущих кустов, на фоне красивого дома и стоящего сбоку автофургона, весело смеялись четверо ребятишек: две девочки и два мальчика. Директриса показала Юру – он обнимал за плечи сестричку и брата, улыбался во весь рот. Она охотно подарила Юристу это фото – он с самого начала своего посещения интерната не поскупился, выдал ей приличную «благотворительную» сумму.
