Ольга Ветрова - Титры к фильму о любви

– Привет! – голос Алексея в телефонной трубке звучал как обычно: приятно и слегка интимно.

Словно специально для Кати он берег какой-то особый «привет». Очередная иллюзия?

– Здравствуйте! – буркнула она в ответ.

Это же невыносимо! Сначала приближаться так, что смешиваются слюна и дыхание, а потом пропадать, бросая дежурное: «Я позвоню…»

– Извини, что не получилось увидеться, – сказал он. – У бабули был серьезный приступ, пришлось даже «Скорую» вызывать.

– Сочувствую, но вы не должны мне ничего объяснять.

– Кажется, у тебя была возможность понять, что я редко делаю то, что должен. Гораздо чаще – то, что хочу.

Да уж: поступай, как не должно – и будь, что будет?

– Ладно, я не об этом. Кать, через час у тебя встреча с Комовым. В его офисе. Помнишь, я тебе говорил насчет страховки и уточнения списка уничтоженного имущества? Как раз сейчас этим надо заняться. Записывай адрес.

– Хорошо, – отозвалась она.

Интересно, начальник просто посылает ее на встречу с клиентом фирмы или отправляет в пасть льва? Хотя в данном случае уместнее – к огнедышащему дракону.

…Записанный адрес материализовался в офисное здание в промышленном районе. Неподалеку грохотали поезда, вокруг торчали какие-то металлические ангары. Не слишком приятное место. Катя оказалась не в современной высотке из стекла и бетона и не в отремонтированном старинном особнячке, а в безликом доме из красного кирпича, 1967 года рождения примерно. Угрюмый вахтер, вертушка, не знакомая с электронными пропусками, прокуренная, обшарпанная лестница.

Правда, когда Катя нажала кнопку кодового замка и оказалась на этаже, который занимала фирма Комова, она словно в другой мир попала. Прямо советский служащий, отправившийся в турпоездку по западным странам и остолбеневший в первом же магазине. Непосредственно в офисе все было чисто, дорого, современно. Может быть, Комов и маньяк, но уж точно не совсем скряга.

Не обнаружив в приемной секретарши, Катя постучала в дверь с табличкой «Президент компании», вошла. Михаил поднял глаза от бумаг. Сказал стандартное:

– Проходите, садитесь.

Протянул пластиковую папку с документами. Пояснил:

– Это договор страхования. Снимите ксерокопию сами. В соседнем кабинете. Моя помощница ушла на обед.

И Кате пришлось пойти и познакомиться с местной оргтехникой. Не любила она все эти агрегаты. Почему-то у принтеров и ксероксов бумага загружается в самые неожиданные места. Не говоря уже о том, что они нередко ведут себя как голодные дети и пытаются листы зажевать.

Но на этот раз обошлось. В отсутствие помощницы Комова со всем справилась помощница Горчакова.

Катя снова вернулась в директорский кабинет. Уставилась на его хозяина в раздумье: узнаёт он ее или нет? Уместно ли задать личный вопрос? Случайность, что она пришла сегодня сюда, или это шанс все прояснить, проверить, во всем убедиться?

Михаил выглядел хмурым и сосредоточенным на своих бумагах. На Катю он почти не смотрел и вряд ли разглядел в ней что-то знакомое. Пришлось освежить ему память. Помявшись в дверях, как не в меру стеснительная секретарша, Катя подошла к столу, уселась в кресло напротив директорского и заявила:

– Михаил, я очень сочувствую вашему горю. Тем более что, как выяснилось, мы с вами не посторонние люди.

Он поднял голову и впился глазами в ее лицо.

– Вы меня не помните? У нас с вами общее прошлое. Архивное.

Он не ответил.

– И преподаватель по основному предмету был один. Платон Матвеевич, мы с ним пересеклись позавчера, на похоронах. Так что мы с вами давно знакомы…

Михаил Комов больше не изучал документы и не отдавал распоряжения. Он вообще каким-то странным образом перестал быть похожим на застегнутого на все пуговицы и золотые запонки завсегдатая кожаных салонов иномарок и ресторанных залов. Сейчас Катя бы без труда узнала в нем исследователя из родного архива. Перемена была неуловимой. И крылась она не в его одежде или аксессуарах. Дело было скорее в его взгляде, который вдруг стал не стальным, а усталым. И в манере держаться. От его невозмутимости и напора не осталось и следа.

– Знаете, какое самое ужасное слово на свете? – с тоской спросил Комов.

– Вечность? – Кате пришла на память только «Снежная королева».

– Нет, другое. Поздно! Именно это слово невыносимо. Лучше все-таки никогда, чем поздно. Зачем нужен ответ на задачу, когда экзамен уже провален? Кому легче от того, что современная медицина без труда бы вылечила рану Пушкина? Только пустые сожаления и терзания при невозможности ничего изменить. Так и вы, Екатерина, слишком поздно вспомнили то, что вам подсказывали с самого начала. Жаль… Вы могли бы спасти Жанну. А главное, конечно, – Лизу.

– От кого спасти? – холодея, спросила Катя.

– От меня.

20

– Пироманьяк? Кажется, так окрестили меня журналисты? Смешно! С одной стороны, попахивает дешевыми спецэффектами. Но меня примиряет с этим словом то, что пиро – это огонь по-гречески, ну а мания на самом деле – синоним любви: одной, но пламенной страсти. Что ж, огонь действительно дал мне многое.

Сначала отнял, конечно, но потом дал. И это не история, вернее, это моя личная история. Мне было лет пять. И жил я в глухой деревне, не просыхавшей от дождей и самогонки. И мои родители обязательно стали бы завсегдатаями вытрезвителя, если бы он имелся в наличии. Я помню, что из еды у нас водились только хлеб и огурцы с огорода. А из игрушек – тряпье и спички. Конечно, я не сразу понял, что натворил. Папаша мой как лег бревном после попойки, так и не пошевелился. А мать проснулась от моего кашля и сумела вышвырнуть меня в окно. Сама же сгорела. Помню, как на похоронах родителей меня все жалели, вздыхали, причитали о моей сиротской доле. Хотя она оказалась не такой уж плохой. Потому что приехала сестра матери и забрала меня к себе – в Москву. Это первое достижение, которому я обязан пламени.

Вторым стали деньги. Я был нищ и смешон с этой своей наукой. Мокро, холодно и унизительно ходить в дырявых ботинках. Обидно быть историком и видеть Акрополь лишь в виде уменьшенной копии в Пушкинском музее. Неприятно, если ты можешь заплатить за девушку разве что в метро. Но потом я наткнулся на золотую жилу. Кладбищенские клады! Какой-то провинциальный учитель истории раскопал первый такой, но не понял даже, что это неисчерпаемый колодец. Впрочем, ясно, почему не понял. Потому что многих погостов просто уже нет. Их снесли с лица земли, отстроив буквально на костях дома, общественные бани, торговые центры. Но я был внимателен. Я выбирал такие места, где были не только старые могилы, но и пожары, и богатые жители, причем «вписанные» в строго определенный временной промежуток: до того, как появились банки. Это была долгая, кропотливая работа, нередко заканчивающаяся ничем. Но зато, когда мне удавалось найти то, что я искал, это было на самом деле богатство.

Итак, я намечал себе кладбище где-нибудь в провинции. Вернее, место, где раньше было кладбище. Теперь же там красовался супермаркет. Чего же проще? Устраиваем пожар в супермаркете и предлагаем услуги своей строительной фирмы по разбору завалов и строительству нового магазина. Делаем это раньше конкурентов, соглашаемся на самые низкие цены, пригоняем технику и начинаем раскопки. До костей докопаемся однозначно. Но несколько раз мне удавалось докапываться и до кованых сундуков, битком набитых золотыми перстнями, медальонами, самоцветами.

Надо ли говорить, что мой бизнес процветал! Конкуренты удивлялись, как это я работаю себе в убыток. У нас же принято вести дела, исходя из принципа «пусть персики сгниют, но цену на них мы не снизим». Я же не оставался внакладе, даже если ничего не находил. Пожар – беда для хозяина дома и манна небесная для строителей. Особенно если успеть предложить свои услуги сразу после него, пока народ еще не отошел от стресса и долго не раздумывает. Опять же, большие скидки привлекали клиентов.

Когда же удавалось что-то найти, это был двойной праздник. Мало кто может совмещать науку и бизнес, историю и прибыль. У меня все получалось. В конце концов, мне даже надоело это дело. Опять же, случился роман с Лизой, перемены в личной жизни. Наши с огнем пути разошлись. Однако он мне часто снился, плясал вокруг меня, говорил, что мы еще встретимся. Именно он – мой единственный надежный друг, решение многих проблем. Думаете, это помешательство? Но огонь – это стихия, одна из тех вещей на земле, которая завораживает. Так что я бы не стал судить строго.

А потом я узнал, что жена мне изменяет. Глупо, по-бабски. И ладно бы, человек был хороший, чувства сильные. Бывает же. Нет, она связалась с каким-то альфонсом, инструктором по фитнесу! Много тела, мало мозга. Зато он мог дать ей то, что у меня не получалось. Ребенка. Этого я просто не мог вынести. Я бросил к ее ногам все: любовь, деньги, путешествия, драгоценности, уверенность в завтрашнем дне. Он же поделился с ней семенной жидкостью. Ничего не скажешь – достижение! Но ей было нужно именно это!