Борис Седов - Рэп для мента
— Это на какие же? — с любопытством посмотрев на него, спросила Лиза.
— Ну… Герцен там… Толстой… Ницше опять же. Вы читали Ницше?
— Читала, — кивнула Лиза и, сложив губы трубочкой, выпустила в сторону тонкую струйку дыма.
— Ну и как?
Лиза усмехнулась и ответила:
— Вы хотите поговорить с красивой и капризной женщиной о Ницше?
— Ни в коем случае! — теперь Кирилл Сергеевич замахал обеими руками.
— Правильно, — одобрительно кивнула Лиза, — с красивой и капризной женщиной нужно говорить о ее красоте, но старательно обходить тему ее капризов. Скажите мне что-нибудь о том, какая я красивая.
Кирилл Сергеевич растерялся.
В голову не приходило ничего, кроме «кисок», «рыбок» и «зайчат».
— Э-э-э… Вы знаете, я не умею.
— А разве Герцен и Толстой не научили? — Лиза насмешливо прищурилась, — значит, надо было других читать.
Глава 5
ГЕНОЦИД ПО-РУССКИ
Высадив Лизу у ресторана, в дверях которого скрылся человек из «Воли народа», Роман помчался к Арбузу, на ходу набирая его номер.
Человек, которого он узнал на кладбище, заходил в кабинет ныне покойного Сергея Ивановича в тот момент, когда Арбуз имел с ним откровенный разговор, который был снят вмонтированной в золотой портсигар камерой. Камера исправно зафиксировала его появление, и Роман хорошо запомнил это сытое самоуверенное лицо.
И теперь Роман хотел, чтобы Лиза «забыла» портсигар в ресторане.
С тех пор, когда Арбуз отснял разоблачительную беседу с Сергеем Ивановичем, портсигар переделали, и теперь он работал только как радиопередатчик, но зато благодаря новомодной плутониевой батарейке он мог передавать полгода без перерыва.
— И зачем тебе портсигар? — поинтересовался Арбуз, когда Роман, запыхавшись, ворвался к нему в кабинет.
— Потом расскажу, — торопливо буркнул Роман.
Он схватил портсигар, лежавший рядом с факсом, открыл его, и, выхватив из нагрудного кармана Арбуза шариковую ручку, осторожно нажал на скрытую между лапками платинового паука микроскопическую кнопочку.
Портсигар тихо пискнул, и Роман удовлетворенно кивнул.
— Включено, — сказал он, — а ну, давай проверим!
Арбуз усмехнулся и, выдвинув ящик стеклянного стола, включил приемник, выглядевший как допотопная шпионская рация.
Роман подул на паука, и из приемника донеслось громкое шипение.
— О’кей! — Роман сунул портсигар в карман. — Я побежал.
— Не забудь потом прибежать и рассказать, что ты там затеял, — сказал ему вслед Арбуз.
— Не забуду, — донеслось из коридора.
Подъехав к ресторану, Роман позвонил Лизе, и через полминуты она вышла, держа в руке телефон. Вручив ей портсигар, Роман сказал:
— Забудь его на столе, и это главное. Заморочь этому типу голову так, чтобы он и думать забыл о портсигаре. А дальше все получится само собой.
— Яволь, майн шпионмейстер! — ответила Лиза и, чмокнув Романа в губы, скрылась в полутемном фойе.
* * *Обед подходил к концу, и Кирилл Сергеевич, который наконец почувствовал себя раскованно, сыпал анекдотами, каламбурил и вообще распускал перья как мог.
Лиза благосклонно улыбалась его шуткам, большинство из которых были с солидной бородой, отвечала остроумными колкостями, на которые Кирилл Сергеевич уже не реагировал так болезненно, как в первые минуты их знакомства. И вообще он был теперь уверен, что лед тронулся и господам присяжным заседателям осталось только застелить для него и Лизы ложе и выстроиться в почетном карауле с зажженными свечками в руках.
Однако Кирилл Сергеевич понимал: это будет не сегодня, но ничего против не имел, так как знал, что моментальные связи и заканчиваются моментально.
А эта девушка… Он не хотел, чтобы она была моментальной связью.
Кириллу Сергеевичу уже представлялось, как она сидит в приемной, сортируя посетителей, как его однопартийцы с завистью и вожделением смотрят на нее, а также — как он вызывает ее в кабинет, запирает дверь, и на огромном кожаном диване…
— Однако мне пора, — неожиданно сказала Лиза и встала.
— То есть вот прямо сейчас? — удивился Кирилл Сергеевич, для которого вечеринка еще только начиналась.
— Да, — улыбнулась Лиза.
— Тогда возьмите мою визитку и обязательно, — Кирилл Сергеевич сделал ударение на слове «обязательно», — позвоните мне в ближайшее время.
— Хорошо, — Лиза взяла золоченую визитку и прочитала вслух: — Таратайкин Кирилл Сергеевич, Комитет по управлению общими ресурсами. Ого! А вы, оказывается, не простой бюрократ, господин Таратайкин! Вы, оказывается, очень даже большой бюрократ. А где же ваша карета с гербами?
— Ну, — Кирилл Сергеевич пожал плечами, — карета стоит у дверей. Правда, она без гербов, с гербами у меня другая карета… Кстати! Может быть, отвезти вас куда-нибудь?
— Нет, не надо, — вежливо, но твердо ответила Лиза, — я сама доберусь.
— Ну, как хотите, — разочарованно произнес Кирилл Сергеевич.
— Я позвоню вам, — пообещала Лиза и протянула Кириллу Сергеевичу руку.
Он склонился и осторожно прикоснулся губами к узкой изящной кисти.
Лиза кивнула ему и пошла к выходу.
Глядя ей вслед, Кирилл Сергеевич глупо улыбался и шевелил губами, пытаясь снова ощутить это невесомое прикосновение, напоминавшее теплый шелк…
Когда за Лизой закрылась дверь, Кирилл Сергеевич глубоко вздохнул и сказал:
— Да-а-а… Это — женщина.
И тут же ему вспомнилась вчерашняя соска, которой он дал тысячу рублей за несколько часов сомнительного удовольствия. Правда, ей было всего шестнадцать лет, и она была почти не потасканная, но в сравнении с Лизой…
Кирилл Сергеевич передернул плечами.
Бр-р-р!
Оглянувшись, он повелительно произнес:
— Официант! Счет!
Через несколько минут на белоснежной скатерти перед ним появился листок счета, и небрежно взглянув на цифры, Кирилл Сергеевич протянул официанту несколько купюр.
— Сдачу оставьте себе.
Официант с благодарностью поклонился и взял со стола брошенную Лизой салфетку. Под ней тускло сверкнул массивный золотой портсигар с платиновым пауком, державшим в лапах огромный рубин.
Кирилл Сергеевич мгновенно среагировал на эту неожиданную находку и сказал:
— Вот черт, чуть не забыл! Спасибо, что нашли.
Официант кивнул и ответил:
— Если бы и забыли, то ничего страшного. У нас ничего не пропадает.
— Очень хорошо, — Кирилл Сергеевич сунул портсигар в карман и встал, — всего доброго.
— Приходите еще, — сказал официант и стал убирать со стола.
Когда Кирилл Сергеевич открывал дверь в фойе, официант посмотрел ему вслед и криво улыбнулся. Он видел, что на самом деле портсигар достала из своей сумочки сидевшая напротив этого немолодого ловеласа девушка.
* * *— Ну и все, — сказал Арбуз, выключая приемник, — слушать больше нечего.
— Да?… — Роман недоверчиво посмотрел на него.
— Конечно, нечего, — усмехнулся Арбуз, — или ты хочешь послушать, как портсигар шуршит у него в кармане? Так это можно слушать круглые сутки.
— А как же тогда…
— Тебе, тупому музыканту, который только и может, что дергать доверчивых слушателей за примитивные струны души, этого не понять. Но я, так и быть, объясню. В общем, сейчас я переключу вот этот тумблер… — Арбуз щелкнул массивным переключателем на приемнике, — и теперь передатчик будет включаться только при звуках человеческого голоса. А эти звуки будут записываться на винчестер вот этого компьютера. Объяснить тебе, что такое винчестер?
— Дурацкие у вас шутки, боцман, — Роман невесело усмехнулся, — мне вполне хватило той истории с винчестером.
— Ну, хватило так хватило, — покладисто кивнул Арбуз, — в общем, мы избавлены от прослушивания всякого чавканья, журчания и прочего выпускания газов. А вот если рядом с портсигаром кто-нибудь заговорит, то он включится, и их подлые и коварные разговоры будут записаны. Да что я тебе объясняю! Ты ведь все это и сам знаешь.
— Знаю, — согласился Роман, — давай сюда пиво!
Примерно через полчаса дверь в кабинет открылась, и на пороге показалась Лиза.
— Привет шпионам! — сказала она и прошла к дивану. — Я желаю чая. Как было слышно?
— Слышно было отлично, — ответил Арбуз, задирая ноги на стеклянный стол, — а голос у вас, как у пионервожатой.
— Это в каком смысле? — с подозрением спросила Лиза.
— Это в смысле молодости и бодрости. Вот если бы я сказал, что голос у вас, словно у вагоновожатой…
Роман заржал, и Лиза замахнулась на него ридикюлем.
— Я не про свой голос спрашиваю. Этого… ловеласа было слышно?
— Было, было, — успокоил ее Роман, наливая в прозрачную кружку чай, — все было хорошо слышно.
