Ирина Градова - Рецепт от Фрейда
– Вы неправы, у Макса отличные друзья, и они переживали, не понимая, что происходит!
– Вы и друзей его знаете? – изумилась Арина.
– Я встречалась с Аарне и Егором.
– Они знают?
– Да.
– Мне пришлось лгать, рассказывая, что брат за границей. Я не могла поступить иначе: на карту была поставлена жизнь моего брата!
– Не волнуйтесь, они знают только, что Макс в «Горке», но понятия не имеют, что произошло.
– Слава богу! – На лице Арины отразилось облегчение. – Что вы намерены делать?
– А что я могу сделать? Михаил Андреевич является лечащим врачом Макса, а не я. Теперь я вижу, что неправильно все понимала и зря старалась…
– Ничего не зря! – перебила ее Арина. – Вы доказали, что мой брат в состоянии обходиться без лекарств. Во всяком случае, можно изменить курс лечения. Мы с Ракитиным уже некоторое время это обсуждали, но он опасался, что психика Максима не выдержит правды о том, что произошло с папой и Вероникой.
– Вы собираетесь ему рассказать?
– Все зависит от Михаила Андреевича. В любом случае, Макс ни в чем не виноват: он был болен и под кайфом, а значит, не понимал, что делает.
– Боюсь, для полиции наркотики не станут смягчающим обстоятельством, – медленно проговорила Неля.
– Теперь вы понимаете, почему ни слова из нашего с вами разговора не должно выплыть наружу?
Конечно, Неля понимала. Она лишь не понимала, как теперь разбираться с Паратовым, которому она сообщила так много! Дядя Илья передал ей просьбу майора получить у Макса образец крови, чтобы сравнить его с тем, который обнаружили в доме Рощиных. Если она передаст Паратову чужую кровь, он сразу это поймет, а если передаст… Что же делать? Она, по сути, не знает Макса, он ей чужой человек. Человек, способный на то, чтобы отнять жизнь у другого человека. Неля вспоминала взгляд Рощина, устремленный на нее, и в этом взгляде не было и намека на агрессию или злость. Память пощадила его, не давая вспомнить обстоятельства убийства. Неля знала, что могут сотворить с человеком наркотики, – как психиатр она не раз имела дело с бывшими и действующими наркоманами. Знала она и то, что теория о несовместимости гениальности и злодеяния ошибочна: множество знаменитых людей запятнали себя преступлениями. И все же Неля колебалась. Она здесь не из-за Макса, а из-за Ракитина. Покрывая Рощина, он совершал преступление. Если она смолчит о том, что узнала от Арины, то станет их сообщницей. И пусть Макс болен, он виновен в гибели двух человек, один из которых являлся его кровным родственником! Но Неля не хотела, чтобы скрипач попал в тюрьму. Возможно, при хорошем адвокате и свидетельстве Ракитина как лечащего врача Арине удастся «отмазать» брата? Но его все равно задержат, а судебный процесс может нанести его состоянию непоправимый ущерб, и тогда…
Ну и что делать в таких обстоятельствах?
* * *Мать Валентины выглядела лучше, чем в день похорон. Заботы о внуке смягчили горе женщины и заставили ее думать не о прошлом, а о будущем. Одета она была опрятно, волосы собраны на затылке в тугой пучок – в общем, вполне адекватная дама, способная внятно отвечать на вопросы.
– Значит, вы занимаетесь делом Валечки? – уточнила Анна Семеновна, глядя на следователя, склонив голову набок.
– Да, – кивнул Иван, – и мне необходимо кое-что у вас спросить.
– Пожалуйста, все, что угодно, если это поможет!
– Надеюсь, поможет. Валентина накануне гибели пыталась связаться со своей подругой, Нелли Аркадьевной Тарле.
– Да, они подруги… то есть были подругами с института. Мы даже с мамой ее подружились, такое редко случается в нашем возрасте. Ниночка здорово меня поддерживает в это тяжелое время, с внуком сидит, пока я бумажки собираю, чтобы опеку на себя оформить. Вы не представляете, сколько всего нужно!
– Да-да, конечно, все это очень… неприятно, – с трудом подбирая слова, пробормотал Иван, опасаясь, как бы женщина не удалилась от темы. – Вам известно, почему ваша дочь хотела поговорить с Нелли Аркадьевной?
– Мы уже беседовали об этом с Нелечкой, – вздохнула Анна Семеновна. – Обычно Валя рассказывала мне все, но в этот раз почему-то воздержалась. Она сказала, что сначала ей нужно встретиться с Нелей, а уж потом… И вот не получилось никакого «потом»!
– Это могло касаться ее работы?
– Не думаю, ведь Неля не имела отношения к работе Валечки. Моя дочь, знаете ли, работала в Первом медицинском институте…
– В ученом совете, я в курсе.
– Валюша всегда говорила, что зря Неля в науку не пошла, потому что мозги у нее отличные и она могла бы сделать карьеру. Вот Женя, он правильно сделал, что отказался защищаться, потому что ему ничего в этом смысле не светило… Это я, конечно, со слов дочки говорю.
– Что за Женя? – спросил Иван. – Это тот, что на похоронах стоял рядом с вами, лощеный такой?
– Да-да, это он, Женя Степнов. Они все трое в институте познакомились. Валя и Неля – отпрыски типичных питерских семей, а вот Женя приехал из провинции. Трудно ему было поначалу в большом городе, и девчонки взяли над ним шефство. Показали, как одеваться, как себя вести, брали на какие-то тусовки, как теперь говорят. Постепенно мальчик пообтесался. А теперь – ну кто скажет, что он не столичный франт? Одет с иголочки, говорит, как по писаному! Валюша столько сил в него вложила, что потом и влюбилась…
– То есть у вашей дочери с этим Женей был роман? – уточнил Паратов.
– Так то ж еще в институте! – всплеснула руками мама Валентины. – Да и продержалась «любовь» не больше семестра.
– А что такое?
– Да… – замялась Анна Семеновна, – не знаю точно… Валюша у меня умница была – видимо, Женя не дотягивал до ее уровня, а она предпочитала умных и талантливых мужчин. У Жени, кроме приятной внешности, тогда ничего за душой не имелось, он только впитывал в себя информацию, как губка, а отдать в ответ ему было нечего. Не знаю, может, если бы у них тогда все сладилось, она была бы счастливее? И, возможно, осталась бы жива…
– А что он за человек, этот Степнов?
– Ну, Женя… Он амбициозен и честолюбив, страстно мечтает чего-то добиться. Валя рассказывала, как он попал в медико-психологический центр… Но это, наверное, вам не интересно?
– Что вы, – поспешно возразил Иван, – очень даже интересно! Продолжайте, пожалуйста.
– Так вот, Женю привела туда Неля. Они случайно встретились на улице, и он пожаловался на жизнь. Она знала, что начальство ищет психоаналитика, и предложила Жене попытаться получить место. Так он оказался в «Парацельсе». Честно говоря, я удивилась: как бы хорошо ни платили в этой организации, но медико-психологический центр – это как-то слишком мелко!
– Да, – задумчиво пробормотал Паратов, – для амбициозного человека, как вы его характеризуете…
– Мне кажется, у него что-то произошло на предыдущем месте работы, – сказала Анна Семеновна. – Неля, правда, не рассказывала, хотя, может, она и сама не знала…
– Скажите, Анна Семеновна, а как Евгений узнал о гибели вашей дочери – вы ему позвонили?
– Ой, нет, что вы – я была не в том состоянии! – замахала руками женщина. – Всех обзванивала Нелечкина мама, наверное, она и Жене сообщила. А почему вы спрашиваете?
– Да так, просто интересуюсь. В нашем деле любой малозначительный факт может натолкнуть на правильный путь.
– Понимаю, понимаю, – печально кивнула Грозная. – Странно говорить о Валюше как о каком-то «деле»!
– Поверьте, для меня это – не просто какое-то дело, – твердо сказал Иван. Он не лгал. Несколько происшествий и трагических случайностей настолько переплелись, что концов не найдешь, и в то же время Иван понимал, что существует связь, нащупав которую, он сумеет распутать весь клубок. Ему было интересно. А еще грустно, потому что хорошие люди попали в беду, и помочь он мог, только выяснив, почему это произошло.
– Анна Семеновна, я бы хотел получить телефоны и адреса коллег вашей дочери.
– Они в Валиной телефонной книжке. Я сейчас!
Хозяйка квартиры удалилась. В ее отсутствие Иван получил возможность рассмотреть комнату. Обычное жилище, принадлежащее одиноким женщинам – чистое, уютное, обставленное с любовью. Большой портрет Валентины привлек его внимание. Раньше майор его не заметил, так как все время сидел к нему спиной. Теперь же он внимательно изучал лицо на черно-белом фото. В деле, конечно, есть снимок потерпевшей, сделанный с паспорта, и, разумеется, ее тело эксперты сфотографировали во всех ракурсах, однако только этот портрет давал представление о том, какой на самом деле была погибшая. Не красавица, но милая молодая женщина с улыбкой на тонких губах. Эта улыбка показалась Ивану виноватой, словно она за что-то извинялась. Может, за то, что не в состоянии помочь ему расследовать свою смерть? Какая ерунда! Вот придет же в голову чушь несусветная…
– Вот ее книжка, – входя в комнату, произнесла Анна Семеновна.
