Анна Данилова - Черника на снегу
– Знаешь, я послал своих людей в Пристанное, сказал, чтобы они повсюду включили свет, музыку, чтобы Татьяна, если она все же приедет туда, поняла, что дом жилой, что у нас все нормально, звучит музыка, мы радуемся жизни.
– Здорово, я бы не додумалась! Но главное, что там нет мамы и Фабиолы. Значит, лóвите ее на живца, то есть на наше счастье?
– Если счастье – хорошая приманка для завистливых и злых людей, то почему бы и нет? Да, кстати, относительно простынки. Экспертиза показала, что пятна на ней – это кровь животного, в частности коровы, – сказал Марк.
– Что?! Как это? – изумилась Рита.
– Понятия не имею! Еще кое-что. В комнате отдыха Гарашина были обнаружены отпечатки пальцев самого Гарашина, его секретарши Лены, а также уборщицы. Следов Александры или кого-то другого, к сожалению, нет.
– Значит, преступница была в перчатках.
– Скорее всего, да. Если это не уборщица, которая впоследствии вдруг окажется его единственной наследницей… – вздохнул Марк, и Рита поняла, что он расстроен медленным продвижением дела. Вернее, оно и не продвигается совсем, и у него нет ни одной версии. – Ладно. Повторяю: береги себя! Целую.
Настроение у Риты после разговора с Марком немного поднялось. Она завела машину и поехала по уже знакомому ей маршруту, к дому Гарашиных. Она знала по опыту, что соседи подчас знают куда больше самых близких друзей и родственников – по той простой причине, что жизнь этих интересующих ее людей проходит у них на глазах. Вот взять хотя бы эту соседку, Аллу. Она наверняка каждый день видела их, а поскольку у Спиридоновой, как у всякой женщины, наметанный глаз, она могла заметить нечто такое, что, вероятно, поможет понять, как жили супруги Гарашины перед тем, как их отправили на тот свет. К тому же именно Алла нашла труп Саши, и это именно ее отпечатки пальцев, помимо хозяйских и отпечатков Вениамина, обнаружились в квартире после убийства Саши.
– Алла Спиридонова? Здравствуйте, меня зовут Маргарита Андреевна Орлова, я помощник следователя, Марка Александровича Садовникова, ведущего расследование по делу об убийстве ваших соседей, Гарашиных.
Соседка произвела на Риту самое приятное впечатление. Интеллигентного вида моложавая брюнетка неопределенного возраста, с очень доброжелательной улыбкой, одетая в яркое теплое домашнее платье в восточном стиле.
– Да-да, проходите, пожалуйста! Знаете, так много всего вспомнилось после ухода ваших людей… Я даже разволновалась, когда поняла, что рассказала не все. Проходите, вот сюда. Спасибо, что разулись. Знаете, не все разуваются, а ведь у меня очень дорогие иранские исфаханские ковры.
Рита, большая любительница комфорта, вдруг подумала, что она как-то упустила из виду эту сторону обустройства своего дома в Пристанном. Ведь если в ее городской квартире она намеренно не стелила ковры, поскольку бóльшую часть времени проводила в мастерской, где она работала углем, пастелью, масляными красками, и для нее важным была элементарная чистота полов, то в Пристанном ее мастерская находится довольно далеко от жилой части дома, и уж там-то она могла бы позволить себе украсить спальню и гостиную хорошими коврами.
– Боже, какая красота! – искренне восхитилась она, ступая ногами в теплых носках по толстым, роскошным, небывалой красоты коврам. – Вы уж извините меня, что я, вместо того чтобы разговаривать с вами на серьезные темы, восхищаюсь вашими коврами… Но это просто божественно! Пожалуйста, когда мы закончим нашу беседу, вы расскажете мне, где можно купить такую красоту?
– Конечно! Но в нашем городе вы их не найдете. Мой муж привез все это из Москвы. Я покажу вам каталог, там есть и телефоны магазина, и адрес. Думаю, вы можете найти хороший ковер и по Интернету. Извините, я что-то так растерялась, что забыла ваше имя…
– Можно просто – Маргарита.
– Вам чаю или кофе?
– Лучше чай. Я пройду с вами в кухню и, пока вы будете заваривать чай, начну задавать свои вопросы…
Рита отметила про себя, что она находится в квартире у очень состоятельных людей, обладающих хорошим вкусом и возможностями. Внешний же вид Спиридоновой, ее взгляд, манера поведения, движения и вообще весь облик явно свидетельствует о том, что она – женщина благополучная, с устроенной личной жизнью (в передней Рита приметила мужской плащ, куртку и домашние шлепанцы, на диване – чисто мужское чтиво: кипа журналов для автомобилистов и спортивные газеты) и – счастливая. Да и на дуру Алла не походила: посматривала на Риту умными глазами, словно, в свою очередь, оценивая ее.
– Знаете, зачем я к вам пришла? Чтобы поговорить с вами, как женщина с женщиной, – сказала Рита. – Я знаю, что вы рассказывали моим коллегам о супругах Гарашиных, из чего выходит, что Юрий с Александрой жили, что называется, душа в душу… Не знаю, зачем вам понадобилось наделять эту семью несуществующими добродетельными качествами, но, вероятно, в этом кроется какой-то смысл?
Алла Спиридонова, расставляя на подносе розовые с позолотой чашки, грустно усмехнулась, покачивая головой:
– Понимаете, я не знала, что мои подозрения кому-нибудь принесут пользу. Я очень тоскую по Саше, мне ее не хватает, и, быть может, поэтому я и не хотела, чтобы после смерти ее имя трепали в связи с ее личной жизнью. Подумала так: единственное, что я могу для нее сделать, – это хотя бы после смерти наделить ее семью, как вы выразились, добродетельными качествами, сделать – или изобразить – ее счастливой, что ли.
– Но это очень странно, если учесть, что ее убили и, возможно, ее любовник или любовники приложили к этому руку! Получается, что вы скрыли некоторые очень важные детали, имеющие отношение к личной жизни Александры.
– Ну, во-первых, я не знала, что ее убили. Поначалу, когда я ее увидела – лежавшую на полу в луже воды, с посиневшим лицом, – я подумала, что она сама приняла какие-нибудь таблетки, чтобы уйти из жизни, понимаете? Но и в этом случае мне не хотелось бы, чтобы ее считали самоубийцей, поэтому я и сказала тогда, что такая яркая и интересная женщина, как Алекс, не могла сама сделать такое. Вы и меня тоже поймите – я же была в некотором шоке!
– Но для простого свидетеля вы ведете себя довольно-таки странно. Почему? Что связывает вас и Александру и почему вы называете ее Алекс?
– Да потому, что у меня было словно бы две соседки! Не знаю, поймете ли вы… Она… раздваивалась. С Гарашиным она была простой домохозяйкой, наседкой – Сашей. Когда же он уходил, она превращалась в раскрепощенную, стремящуюся к другой жизни женщину – Алекс. Это у Алекс был любовник, Саша же жила жизнью затворницы.
– Вы… серьезно?
– Конечно, ведь все эти метаморфозы происходили на моих глазах!
– И как вы реагировали на ее поведение? В чем это выражалось?
– При мне она практически всегда была Алекс. Мы пили кофе и курили. Но когда я заставала ее дома вместе с Юрием, то видела перед собой совершенно другую женщину – заботливую, тихую, покорную, даже кроткую, знаете ли. В такие моменты она бросала на меня едва ли не извиняющиеся взгляды, мол, прости, я пока еще Саша, но вот сейчас Гарашин уйдет, и я снова превращусь в Алекс, мы с тобой выпьем кофе, покурим… Понятное дело: перемены в ее поведении выражались не только в том, что она начинала курить. Нет. У нее изменялось все – взгляд, походка, движения, даже тембр голоса! Она расправляла плечи и превращалась в очень красивую, свободную женщину, у которой есть тайна, понимаете?
– Ладно, я все поняла… – несколько раздраженно произнесла Рита, которой было довольно-таки трудно представить себе, что замужняя женщина на глазах у соседки превращается в свой собственный антипод. Она не верила Спиридоновой, хотя и продолжала ее слушать, надеясь, что та все же выболтает что-нибудь стоящее. – Что вы знаете о Сашином любовнике? Вы видели его?
– Мельком. Из окна. Знаете, ничего особенного. Но для Алекс он был, вероятно, спасением от того образа жизни, который она презирала. Ведь у нее, кроме дома, быта, плиты и утюга, ничего больше не было. Вот она и нашла себе отдушину, мужчину, с которым можно было проводить время, чувствовать себя желанной.
– А как вы относились к тому, что с ней происходит, к ее раздвоению? Презирали ее? Только честно!
Алла поставила перед Ритой большой фарфоровый чайник в розочках, сахарницу. Разлила горячий чай.
– Нет, я старалась ее понять. И еще, конечно, я жалела ее. Это правда! Знаете, что я никак не могла понять? Ведь у Саши были деньги, Гарашин ни в чем ей не отказывал. Другое дело, что она сама не сумела так построить свою жизнь, чтобы в ней было комфортно и интересно. Думаю, ей не хватило фантазии… Хотя, причина такого ее поведения могла крыться и в другом – она просто любила своего мужа, а потому долгое время принимала их совместную жизнь как единственно правильную и возможную. Думаю, если Саша и знала что-то о похождениях Юры, то закрывала на это глаза, поскольку просто не знала, как она может повлиять на ситуацию. И если бы Саша, к примеру, не встретила случайно Ивана, то никакая Алекс и не родилась бы.
