Сергей Зверев - Умные сволочи
Он подошел ближе и уселся на одну из стопок книг, жестом предложил мне сесть на другую.
– К сожалению, стулья здесь негде поставить, так что…
Я махнул рукой:
– Давай-ка лучше к делу.
– Во-первых, – начал Альберт, – я хочу услышать – ты согласен участвовать в моем деле?
На слове «моем» он сделал ударение.
– Раз я пришел, то понятно, – пожал я плечами.
– Я хочу услышать, – настаивал Альберт.
– Ну, я согласен. Дальше.
– Хорошо, – так и засиял Альберт. Ему не терпелось порадовать меня своими умными мыслишками. Он склонился над столом и провел по листу ватмана рукой, словно это была не простая бумага, а нечто живое и близкое его сердцу. – Тогда я тебе скажу. Это план. Я нарисовал его по памяти. Память у меня что надо, – довольно постучал он себе по лбу. – Я сидел здесь безвылазно эти дни, только в магазин сбегал… Так вот – сидел и рисовал. Постарался не упустить ничего. Нутром чувствовал – ты не преминешь воспользоваться шансом. Двести тысяч – это двести тысяч. Ты мне помог…
– Конкретнее, приятель.
После этих моих слов он вновь обратил взор на ватман и стал торопливо водить по нему рукой:
– Смотри. Вот тут охрана: при входе на территорию и вот здесь – у входа в офис… Кабинет этой жопы на втором этаже. И этот кабинет самое сложное. Когда управляющего нет, он находится на сигнализации, но… Еще на подходе к нему, вот тут – расположена охранная система с инфракрасными лучами. Слышал о такой?
– Допустим, – я склонился рядом с Альбертом над ватманом.
– Не допустим, – неодобрительно покачал головой Альберт. – Тут идет коридор. И кажется, что ничто не мешает достичь кабинета. Коридор как коридор – как в самом начале, так и на любом его участке видимость обыденности. И все же, начиная с этого места и до самого кабинета, пространство коридора пронизано невидимыми глазу красными нитями. Понял? Едва одна ниточка затронута – и привет. Врубается сигнализация, и через несколько секунд офис уже окружен кучей ребят.
– Так, – догадался я. – Мы напялим на себя некий прибор, позволяющий видеть эти нити, и будем через них прыгать.
– Ничего подобного, – ухмыльнулся Альберт. – Мы прыгать не будем. Потому что это бесполезно. Не перепрыгнуть нам через них. Слишком их много и слишком часто ими пронизано пространство.
– Тогда что?
– Ты не забыл, что ставил охранную систему я? – сощурился Альберт. – Так вот. Я ее просто отключу.
Я недоверчиво хмыкнул.
– Что такое? – осторожно поинтересовался Альберт.
– А ты не думал, что после твоего ухода на фирме могли изменить охранную систему? – я вспомнил слова Алины.
– Почему не думал? Я даже считаю, что так и произошло. Но это не меняет дела. Я все равно ее отключу. Поскольку ничего особого там изменить не могли. Ничего, что представляет для меня проблему.
При последних словах Альберт выпятил грудь. Он относился к себе явно уважительно.
– Ладно, отключишь, – не стал спорить я. – А как мы войдем на территорию и доберемся до офиса?
– Но-но, – Альберт многозначительно поднял палец. – Не так скоро. Для того чтобы мы проникли на территорию этой фирмы, нужна будет небольшая подготовочка. Я уже об этом говорил. Это займет, конечно, время. Но ведь дело того стоит, а?
Он подмигнул мне, и я в который раз скривился.
– Слушай, – я оторвал взгляд от ватмана и посмотрел на собеседника. – Зачем тебе все это?
– Я же тебе говорил.
– Ну, говорил. Допустим, мы заберемся туда и возьмем деньги. И ты оставишь в сейфе эту глиняную жопу. Допустим. Деньги тебя не волнуют. Тогда что? Что дальше?
– Моральное удовлетворение, – сказал устало Альберт. – Ну и это… Чуток деньжонок все же я хотел бы оставить себе. Тысяч двадцать… От той суммы – это не так уж много? Согласен?
– И что ты будешь делать с этими двадцатью тысячами?
– Уеду к морю, – на одном дыхании признался индивид. – А перед этим наряжусь в дорогой костюм, подкараулю жену и посмотрю ей в рожу.
Альберт даже закатил глаза, представив, как он в костюме от Версаче будет пялиться на ненавистную рожу изменщицы. Вот та удивится! Поначалу. Ну а потом… По тому, как мечтательно улыбнулся Альберт, я понял, что на потом у него тоже припасено нечто пикантное.
Я перевел взгляд на ватман. И подумал о том, что о чертеже уже слышал от Алины. О чертеже, который был совсем у других людей. Что-то не очень мне пришлось это по душе.
Я уселся на стопку книг и твердо произнес:
– Давай готовиться.
Альберт встрепенулся:
– Не здесь. И для начала, – он погладил себя по животу, – не мешало бы пожрать. Давай-ка пойдем на кухню.
– Нет, спасибо, – брезгливо взмахнул я рукой.
И он, кажется, все понял, потому что нахмурился и с сожалением произнес:
– Извини, но «бабок», чтобы пригласить тебя в кабак, у меня пока нет.
– Я приглашу, – от одной мысли, что я скоро покину это жилище, стало веселей.
– Ну, я не прочь, – обрадовался Альберт.
– Приглашаю – это не значит, что проставляю, – тут же остудил его пыл я. – Эти денежки, что ты прожрешь, я вычту затем из двадцати тысяч.
– Да? – нисколько не смутился помятый гражданин.
– Да, – подтвердил я. – И за разбитое стекло в машине тоже. Не забыл, надеюсь, об этом?
– Забудешь тут, – передернул плечами Альберт.
Он замялся и, набравшись храбрости, попросил:
– Может, ты мне тогда еще дашь в долг? А потом вычтешь из двадцати тысяч.
– А у тебя твой пупендер не расклеится?
– Он крепкий, – заверил меня Альберт, продолжая просительно глядеть на меня.
– Хрен я тебе одолжу, – зло проговорил я. – Скажи спасибо, что вообще с тобой панькаюсь.
– Не со мной, – поправил Альберт. – А с двумя сотнями тысяч.
– Ну, они пока под вопросом, – сказал я.
– Они будут, – отрезал Альберт – Пойдем, что ли?
– А что будем делать после того, как набьем желудки?
– Кое-куда поедем, – туманно заявил Альберт.
Чего-чего, а туману этот придурок напускать умел.
2
При входе в ресторан пожилой швейцар недобро покосился на моего спутника и намеревался уже что-то нелестное сказать, но тут вмешался я. Я так уничтожающе глянул на него и при этом придвинул свой корпус к его тщедушному старческому телу, что швейцар вмиг расхотел не то что говорить, но даже корчить недобрые гримасы на своей морщинистой физиономии.
Официантка оказалась не более дружелюбной, чем дедок у входа в заведение. Поэтому, когда она пренебрежительно принимала у нас заказ, пришлось ее кое о чем поставить в известность.
– Ты, крошка, хвост не расфуфыривай и не смотри, что мой дружок выглядит не так, как все. Просто он вчера «откинулся». А последнюю неделю лежал прямо у параши, нежно поглаживая унитаз. Оттого и запашок такой от него идет. А знаешь, милая, о чем он думал, лежа у этой самой параши?
Официантка едва не выронила блокнот, в который заносила наши пожелания. Ну, пока она его еще держала в руке, я решил закончить свое заявление.
– Он думал о том, что когда выйдет на волю, то обязательно поймает бабу с хорошей задницей и вдует ей по самое здрасте. И, понимаешь, ты ему почему-то приглянулась. Так что пошевеливайся, потому как он только в сытом виде малость остывает.
То ли мои слова возымели действие, то ли еще что, но официантка галопом понеслась от нашего столика и вскоре появилась вновь с подносом в руках. Она поспешно расставила на столе наш заказ, стараясь держаться подальше от Альберта.
Я довольно хмыкнул. Приятно, когда тебя быстро обслуживают.
Альберт с остервенением набросился на еду.
Я еще только принялся за хорошо прожаренный бифштекс, а мой компаньон удовлетворенно рыгнул и решительно придвинул к себе стакан сока.
– Витамины, – объяснил он и в два приема осушил стакан, а потом голодным взглядом посмотрел на мою тарелку.
– Еще хочешь? – спросил я, чувствуя, как у меня становится поперек горла только что пережеванный кусок мяса.
– А ты не будешь? – без малейшего смущения спросил он, и не успел я ответить, как он решительно подхватил мою тарелку, придвинул ее к себе и, отложив в сторону нож, уверенно наколол вилкой бифштекс.
– К-хм, – прочистил горло я и ухватился за свой стакан сока. Нет уж, витамины я ему не пожертвую. Пускай жрет мясо, говорят, от него нет такой пользы, как от сока.
Когда я выпил сок, Альберт уже смачно вытирал куском хлеба остатки картофельного пюре с тарелки. Вот это едок! Нет, все-таки вид человека обманчив.
Вынырнувшая откуда-то официантка сунула мне счет. И когда получила деньги, с видимым облегчением исчезла.
На улице Альберт двинулся прямиком к моей машине.
– Начало неплохое, – сообщил он мне, довольно развалившись на сиденье.
– Теперь что? – весьма грубо поинтересовался я.
Если бы он сейчас сказал, что теперь следует малость вздремнуть, прежде чем двигаться дальше, я его наверняка бы двинул по кумполу. Но он, видать, уловил мое настроение и несколько посерьезнел. Говорю «несколько», так как, по моим наблюдениям, состояние полной серьезности этой особи рода человеческого было просто недоступно.
