Владимир Колычев - Где правда, брат?

— В ней и заночуешь?

— Ну, можно и так.

— Только попробуй! — Лена вплотную подошла к нему, обвила руками его шею и жадно поцеловала в губы.

Степан понял, что машиной он займется нескоро. Не отпустит его так просто Лена, да он, в общем-то, не собирается упираться. В конце концов, им давно уже пора объясниться на языке тела…

Глава 24

Свежая осетринка с мангала, вкусное холодное пиво — все хорошо, только пусто в кафе. Кроме них с Леной, больше здесь никого не было. За окном темнеет штормящее море. Прибрежные сосны качаются на ветру, капли дождя срываются…

— Погода не сахар, — грустно заметила Лена.

— А что ты хотела? Октябрь месяц.

— Октябрь, — кивнула она. — Это значит, что пора домой. Как ты думаешь, я права?

— Конечно, права.

Почти три недели они здесь, на Черноморском побережье. Домик в курортном поселке снимают, отдыхают в свое удовольствие. И живут как муж и жена. Лену такие отношения радуют, его — вполне устраивают. Может, она и не в его вкусе, но ему больше никто уже и не нужен. Привык он к ней. Очень привык. И дело не только в этом. Она часто спрашивала, любит он ее или нет, Степан отвечал, что да. Ничуть того не стесняясь, отвечал. И не сушило ему душу, как это бывало, когда приходилось врать. Возможно, он на самом деле ее любит. Скорее всего так оно и есть. Поэтому и не хотел он возвращаться в Москву. Ведь ясно же, что Скатцев не даст им с Леной житья… Но и не вернуться они не могли. Степан понимал это даже больше, чем она.

Хотя и были у него основания опасаться Скатцева, они все равно должны вернуться в Москву.

— Я думаю, что отец понял свою ошибку, — сказала Лена.

Она очень изменилась за последнее время. Исчезла вздорность и капризность избалованного ребенка, ей больше не хотелось протестовать и устраивать истерики. Она вела себя как взрослый человек, которому никто в этой жизни ничего не должен. Степан ей не отец и не работает на него, поэтому ее выходки терпеть не обязан, и она хорошо это понимала.

— Ошибку?

— Я же говорила ему, что люблю тебя, а он и слушать не хотел.

— Я тебе не пара, — с горечью усмехнулся Степан.

— Это он так считает! — возмущенно воскликнула Лена.

— Главное, чтобы ты так не считала.

— Я так не считаю! А если он будет считать, то я снова от него убегу! И больше не вернусь!

— Потом это скажешь.

— Когда потом?

— Сначала узнай, что с отцом. Проблемы у него были, если ты не помнишь.

— Ну да, проблемы. — Лена отвела в сторону взгляд.

— Что, не было проблем? — усмехнулся Степан.

Он и сам догадывался, что Лена нарочно сгустила краски, но на правду ее не провоцировал.

— Ну, Яшин, конечно, на него наехал, но не так, чтобы очень…

— И киллерам меня не заказывали, да?

— Вряд ли… Должна же я была тебя как-то подстегнуть, — сожалея о своем вранье, но при этом весело посмотрела на него Лена.

— Хорошо у тебя получилось, даже Захарский тебе поверил.

— А ты?

— И я поверил, — улыбнулся он. — Потому что хотел поверить. А сейчас не хочу ни о чем жалеть. И не буду. Потому что мне с тобой понравилось. Очень понравилось.

— Но мы же не расстаемся?

— Я не хочу. А если ты захочешь… Извини, но я тебя не отпущу. На цепь посажу, но не отпущу, — вроде бы в шутку, но с самыми серьезными видами на совместное с ней будущее сказал Степан.

— Что за жизнь такая! — засмеялась она. — То отец на цепи держал, теперь вот ты собираешься. Женишься, сажай хоть на цепь, хоть куда…

— Зачем жениться? — в раздумье потер он ухо. — Можно и так жить.

— Как «так»? — нахмурилась Лена.

— Я хочу быть твоим мужем, но не хочу быть зятем твоего отца.

— А кто его спрашивать будет?

— Это я не хочу, это меня надо спрашивать. Меня его деньги не волнуют, но ведь все будут думать, что я совратил тебя из-за них…

— Ну, будем честными, это я тебя совратила, — усмехнулась она.

— От перестановки слагаемых мнение не изменится.

— Тебя правда не волнуют его деньги?

— Я человек приземленный, мне от этой жизни много не нужно. Простой дом, простая работа…

— Простая жена, да?

— Я согласен на непростую. Давай посмотрим, как идут дела у твоего отца. Может, что-то не так с ним?

— Что не так?

— Да не ищет он тебя, вот что не так.

— Откуда ты знаешь, что не ищет?

Степан пожал плечами. Действительно, ни у них не было связи с Москвой, ни у нее — с ними. Может, Скатцев делает все возможное, чтобы найти Лену, но это у него не получается? И все-таки Степана терзали смутные сомнения.

Не женское это дело — разведка боем, но в данном случае иных вариантов просто не было. Лена принимала удар на себя, Степан не должен был вмешиваться в процесс. Отец сам разберется с блудной дочерью.

В кармане у него зазвонил телефон.

— Отец тебя зовет, — как-то не очень весело сказала Лена.

Долго ему пришлось ждать, пока она объяснится со Скатцевым, но иначе и быть не могло.

— Досталось? — спросил он.

— Мне? Ну, чуть-чуть… И ему досталось.

— От тебя?

— Если бы. Не бойся, он тебя не тронет.

— Да я как-то и не боюсь.

Степан подъехал к дому на джипе, ворота открыла ему Лена. Кеши и Кости во дворе он не заметил. Лена взяла его за руку и молча повела в дом.

— Умер кто-то? — спросил Степан.

— Умер?! С чего ты взял? — встрепенулась она.

— Такое ощущение, что покойник в доме.

— Есть такое.

— Покойник?

— Ощущение, — вздохнула Лена.

Скатцев ждал Степана в холле. С дивана он не поднялся, руки ему не подал, но и от злобы его не колотило. Он жестом предложил ему сесть.

— Не буду вам мешать, — сказала Лена, поднимаясь по лестнице.

Скатцев проводил ее грустно-удивленным взглядом и тихо произнес:

— Лена очень изменилась.

— Есть такое, — кивнул Степан.

— Захарский поставил меня в известность, что ты с ней, — как о чем-то незначительном сказал Игорь Петрович, — и добавил, что это для нее будет полезно. Знаешь, а ведь он оказался прав.

Скатцев неторопливо и даже тяжело поднялся с дивана, подошел к бару, вернулся с двумя бокалами виски, один молча подал Степану.

— Он сам приходил к вам?

— Кто, Захарский? Нет, я сам к нему ходил. Выпытывать пришлось. И даже унижаться. Но чего ради дочери ни сделаешь.

— Ну да, с Кешей он бы разговаривать не стал. — Степан вспомнил, как Захарский поносил незадачливого телохранителя.

— Кеши уже нет, — скорбно вздохнул Скатцев.

— Что с ним?

— Не знаю. Он уволился. И Костя уволился.

— Почему?

— Их содержание стоит денег, а у меня с этим проблемы. Все-таки обанкротил меня Яшин. Я ведь тогда тебя больше пугал. Проблема была, но я не думал, что она такая серьезная. Яшин-то, в принципе, перебесился и давить ни на кого не стал. Но кое-кому сказал. Так, между делом, но сказал. А этот кое-кто уже давно на меня зуб точил. В общем, от легкого толчка пошла цепная реакция, образовалась огромная лавина, которая смела мой банк…

— И что теперь? — Степан пытался изобразить сочувствие, но что-то не очень это у него получалось.

Нет, злорадства не было, но чувство облегчения появилось. Он ведь не лукавил — богатство Скатцева действительно стояло ему поперек горла, потому и не хотел он связываться с Леной. Но теперь его не будут воспринимать как бедного родственника.

— А что теперь? Банка нет, а долги остались. Дом этот, квартира в Москве, машины — все уйдет с молотка. А тебя что-то расстраивает? — внимательно глядя на Степана, спросил Скатцев.

— Лена же с молотка не уйдет?

— Лена?! Лена с молотка не уйдет. Но зачем она тебе такая нужна?

— Какая «такая»?

— Бедная.

— Была бы голова да руки, а на жизнь всегда заработать можно.

— Она зарабатывать будет? — возмутился Скатцев.

— Нет, я. Ну, и она тоже может подключиться.

— Как?

— Ну, не знаю, — пожал плечами Степан. — В магазине там продавцом…

— Рекламные листовки раздавать можно, да?

— Ну, если платят, почему нет?

— Ты это серьезно?

— Ну, если Лена не захочет работать, я ее заставлять не буду.

— А жить с ней будешь?

— Буду.

— А я этого хочу?

— Мы этого хотим, — твердо сказал Степан.

— То есть мое разрешение тебе не нужно?

— Нужно. Но если его не будет… Мы уже все решили, вы ничего не сможете изменить.

— Ну да, силы за мной нет, — язвительно усмехнулся Скатцев.

— Дело не в силе, дело в нас самих.

— Ты женишься на Лене, будешь работать?

— Да, буду. Может, Захарский меня обратно возьмет.

— Захарский?

— Ну да, он хорошо платил.

— Восемьдесят тысяч — это, по-твоему, хорошо? Разве на эти деньги можно жить?

— И можно. И нужно.

— Где жить? Дом этот скоро уйдет.