Алистер Маклин - Когда пробьет восемь склянок
Но вполне вероятно, что он проснется сам, от собственного храпа, который мог разбудить и покойника. Похоже на то, что, проснувшись, он будет испытывать неутолимую жажду, поэтому я отвинтил крышку и всыпал в бутылку с полдюжины таблеток, взятых у старика-аптекаря в Торбее. Завинтил крышку, взял фонарь и вышел. Дальше была спальня, столь же грязная и в таком же беспорядке, как и первая. Можно было предположить, что здесь обитал караульный, которого я оставил лежать среди камней и кустов над пропастью.
Я перешел в левое крыло дома. Где-то здесь должна быть комната лорда Кирксайда. Она и была там - только его самого в ней не было. Один взгляд на содержимое гардероба убедил меня, что комната принадлежит именно ему, но постель лорда была нетронута.
Можно было предсказать, что в этом насквозь симметричном доме за спальней последует ванная комната. В ней не было никаких следов присутствия стражей, ее антисептическая чистота имела оттенок аристократизма. К стене был подвешен ящик с аптечкой. Я достал моток лейкопластыря и заклеил стекло фонарика так, чтобы осталось окошечко величиной с мелкую монету. Моток я сунул в карман. Следующая дверь была заперта, м запор, установленный во времена постройки Даб-Сгейрского замка, был весьма примитивным. Я вынул из кармана лучшую в мире отмычку - продолговатый кусок прочного целлулоида. Просунул его между дверью и косяком на уровне замка, повернул дверную ручку, протолкнул немного целлулоида, отпустил ручку, потом повторил процесс снова и замер. Щелчок мог разбудить моих приятелей-караульных, а уж того, кто был внутри,- тем более. Но я не уловил никаких признаков движения.
Я открыл дверь примерно на дюйм и снова замер. Внутри комнаты горел свет. Я сменил фонарик на пистолет, встал на колени, низко наклонился и резко распахнул дверь. Потом встал, запер за собой дверь и подошел к кровати.
Сюзан Кирксайд не храпела, но она спала так же глубоко, как тот караульный в соседнем крыле. Ее волосы были стянуты синей шелковой лентов, лицо было открыто - не то что во время прогулок в ветреную погоду. Ее отец сказал, что ей двадцать один, но сейчас я не дал бы ей и семнадцати. Журнал, выскользнувший из ее рук, валялся на ковре. На туалетном столике стоял полупустой стакан с водой и бутылочка с таблетками немобутала. Видимо, забвение нелегко дается в Даб-Стейр, и я не сомневался, что Сьюэан Кирксайд находила его с большим трудом, чем другие.
Я взял полотенце, висевшее у раковины в углу, стер с лица влагу и грязь, пригладил волосы, придав им некоторое подобие порядка, и немного порепетировал перед зеркалом, изображая добродушно-воодушевляющую улыбку. Больше всего я походил на одного из беглых каторжников, чьи фотографии печатают в газетах. Почти две минуты я вытягивал ее из мрачной глубины забвения, пока не привел в состояние, среднее между явью и сном. Еще минута ушла на то, чтобы привести ее в полное сознание. И можете себе представить - я все время выдавал на полную катушку свою добрую улыбку, так что лицо свело от боли, но это не помогло.
- Кто вы? Кто вы? - Голос ее дрожал, синие глаза, все еще затуманенные сном, широко раскрылись в испуге.- Не смейте меня касаться! Не смейте - я позову на помощь! Я...
Я взял ее за руку, чтобы показать, что прикосновение прикосновению рознь.
- Я не буду к вам прикасаться, Сью Кирксайд. У вас и без того хватает причин, чтобы звать на помощь. Но вы до сих пор не звали, вы были послушной девочкой. Вы не говорили об этом даже шепотом. Не думаю, что это было самое умное и безопасное, а вы?
Она смотрела на меня несколько секунд, губы ее шевелились, точно она пыталась что-то сказать, но страх постепенно покидал ее. Она села прямо.
- Вы - мистер Джонсон. Человек с вертолета.
- Надо быть осторожнее,- сказал я с укоризной,- а то вас арестует полиция нравов.- Она закуталась в одеяло до самого подбородка, и я продолжил: - Мое имя Калверт. Я работаю на правительство. Я ваш друг. Думаю, вам нужен друг, не так ли, Сьюэан? Вам и вашему старику-лорду Кирксайду то есть.
- Что вы хотите? - прошептала она.-Что вы здесь делаете?
- Я здесь, чтобы покончить со всеми напастями,- сказал я.Я здесь, чтобы испросить разрешения на ваш брак с достопочтенным Джоном Роллинсоном. Устройте бракосочетание где-нибудь в конце следующего месяца - тогда я смогу на нем присутствовать.
- Уходите отсюда.- Голос ее был тихим и жалким.- Уходите отсюда немедленно или вы все испортите. Прошу вас, пожалуйста, уходите отсюда. Я умоляю вас, умоляю! Уходите. Если вы друг уходите. Пожалуйста, ну, пожалуйста, уходите!
Мне показалось, что она искренне хочет, чтобы я ушел.
- Судя по всему,- сказал я,- вам основательно промыли мозги. Если вы поверили их увещаниям, значит, вы верите всему, что вам наговорят. Они не позволят вам уйти, они и не собирались вас отпускать, они не оставят в живых очевидца, который когда-нибудь укажет на них пальцем. Это относится ко всем, кто имел с ними дело.
- Они не будут, не будут. Я слышала, как мистер Лаворски обещал папе, что никому не будет причинено вреда. Он сказал, что они бизнесмены, что убийства не входят в их бизнес. Он именно это имел в виду.
- Лаворски, вы говорите? Да, так оно и есть. Он имел в виду именно это. Вот только забыл упомянуть, что они уже убили четырех человек за последние три дня, или что они четыре раза пытались убить меня за эти дни.
- Вы лжете! Вы все это придумали. Этого не может быть. Сжальтесь, оставьте нас!
- И это говорит дочь старого вождя шотландского клана! гневно воскликнул я.- От вас, видно, толку не добьешься. Где ваш отец?
- Я не знаю. Мистер Лаворски и капитан Имри - это еще один из них - пришли за ним в одиннадцать часов вечера. Папа не сказал, куда они отправились. Он ничего мне не сказал. Она помолчала и спросила меня:
- Почему вы сказали, что от меня толку не добьешься?
- Он сказал вам, когда вернется?
- Почему от меня не добьешься толку?
- Потому что ты - маленькая глупая девчонка, ты ни черта не знаешь об этом мире и веришь всему, что тебе говорят отпетые негодяи и преступники. Но особенно потому, что ты не веришь мне. Не можешь поверить единственному человеку, который хочет спасти тебя. Ты маленький глупый поросенок, Сью Кирксайд! Если бы я не боялся попасть в ад за кощунство, я бы сказал, что преподобный Роллинсон легко отделался.
- О чем вы говорите?
- Он не сможет жениться на тебе, когда умрет,- сказал я злобно.- И он уже на полпути к смерти. Он близок к смерти, потому что Сью Кирксайд решила дать ему умереть. Потому что она слишком слепа, чтобы узнать правду, когда видит ее. Я расстегнул ворот и сдернул шарф.
- Нравится вам это?
Ей не понравилось. Краска сползла с ее щек. Я видел себя в зеркале на ее туалетном столике и мне не понравилось то, что я там видел. Отпечатки пальцев Квинна во всей красе. Цветной калейдоскоп пятен охватывал всю шею.
- Квинн? - выдохнула она.
- Вы знаете имя. Знаете этого человека?
- Я их всех знаю. По крайней мере - большинство. Наш повар проболтался как-то, когда был сильно пьян, что слышал разговоры на кухне об этом страшном человеке. Он поссорился со своим приятелем. Из-за женщины. И он убил приятеля. Таким же образом.- Она сделала усилие, чтобы отвести глаза от моей шеи.Я думала... думала, это просто болтовня.
- И вы по-прежнему думаете, что эти ребята готовятся стать миссионерами, чтобы нести по свету слово божье? - Я усмехнулся.- Вы знали Жака и Крамера?
- Она кивнула.
- Я убил их сегодня. После того, как они убили моего друга. Они свернули ему шею. Потом они пытались убить моего шефа и меня. И еще одного я убил тоже. Он хотел убить нас. Кажется это был Генри. Теперь вы мне верите? Или все еще думаете, что мы пляшем вокруг старой вишни на лужайке и песенки поем? Ее лицо побелело.
- Кажется, меня сейчас стошнит.
- Позже,- сказал я холодно.- У нас нет времени на эти развлечения. Вы ведь хотите выйти замуж, правда? Ваш отец сказал вам, когда он вернется? Она смотрела на умывальник в углу так, будто прикидывала, успеет она добежать прежде, чем ее стошнит, или нет. Потом снова посмотрела на меня и прошипела:
- Вы такой же мерзкий, как и они. Вы убийца. Я сжал ее плечи и хорошенько встряхнул:
- Сказал он, когда вернется или нет?
- Нет.
- Вы знаете, что эти люди делают здесь?
- Нет.
Я поверил ей. Ее старик наверняка знал, во он не стал говорить ей. Лорд Кирксайд не был так наивен, чтобы верить, будто незваиные гости оставят его в живых. Но он мог надеяться, что они пощадят хотя бы дочь, если она ни о чем не будет знать...
- Очевидно, вы знаете, что ваш жених еще жив,- продолжал я.- И ваш старший брат. И остальные. Они содержатся здесь, не так ли? Она беззвучно кивнула. Хотел бы, чтоб она не смотрела на меня так.
- Вы знаете, сколько их?
- Дюжина. Или больше. Я знаю, что там есть дети. Три мальчика и девочка. Все правильно. Два сына сержанта Мак-Дональда, а также мальчик и девочка с той переоборудованной спасательной шлюпки, что вышла из Торбея. Я не верил ни единому слову Лаворски об его уважении к человеческой жизни, но не удивлялся тому, что свидетели незаконных операций еще живы. Для этого были свои резоны.
