Галина Романова - Игры в личную жизнь
– Славка? Мой Славка украл? – Я хотела было вывернуться из-под его руки и бежать отсюда как можно дальше, но сил совсем не осталось. Сил осталось ровно настолько, чтобы без устали повторять: – Этого просто не может быть! Мой Славик... Моя детка... Он не мог украсть... Он не мог так поступить со мной... Со всеми нами... Это выдумки!..
Я подняла глаза на Вику и сразу поняла, что тешить себя надеждой могу сколько угодно, но все, что они мне рассказали, – правда. Столько боли и страдания, что были сейчас в ее взгляде, нельзя было придумать или сыграть. Так чувствовать, как чувствовала сейчас она, мог только тот человек, который по-настоящему любит. Она любила моего сына – я поняла это только сейчас, – очень сильно любила. И из-за этой самой любви она взвалила на себя весь груз ответственности за то, что он сотворил. И из-за этого молчала так долго. Молчала, потому что дала ему дурацкое обещание. Молчала до тех самых пор, пока не поняла, что продолжать таиться дальше значило навлекать на его голову новые беды. Только из-за этого она и выдала сейчас его тайну.
– Как он мог? – только и успела я выговорить снова.
Последнее, что я услышала, прежде чем кулем свалиться на пол, был дикий крик полковника: «Вика, воды!»
Глава 14
Мой сын – вор... Вор и игрок?
Господи, как же в это трудно, как страшно верить...
Маленький кудрявый мальчуган с улыбчивым ярким ротиком, который не мог съесть шоколадку без своей мамочки. Который с гордостью нес дневник на подпись, потому что там, кроме пятерок, почти ничего никогда не было. Тот самый, который ломающимся тенорком в свои неполные шестнадцать говорил тебе, что ты самая, самая классная мать на свете...
Нет, сколько я ни думала обо всем, что случилось, я не могла найти ему оправдания. Ни одного. У Вики их находилось с десяток на каждый случай, и их она без устали перечисляла мне, усаживаясь возле дивана, на котором я лежала без движения вторые сутки.
Странное дело, но мои чувства к этой девушке стали очень сильно отличаться от первоначальных. Теперь она не казалась мне высокомерной и заносчивой, а скорее достойной и гордой девушкой. Внешность ее мне тоже стала нравиться, и я находила в ней много прекрасного, что прежде застила мне слепая материнская любовь.
Наверное, стоило разочароваться в собственном ребенке, чтобы начать любить чужого... Да, именно, я почти полюбила ее. И с нетерпением ждала, когда она вернется из магазина, потому что боялась оставаться один на один с полковником. И еще потому, что очень боялась за нее.
Было заметно, что полковник тоже переживает. Уж по какому поводу – мне было неведомо, но второй день он бродил по квартире точно в воду опущенный. В основном он, конечно, отсиживался в крохотной спаленке, которую им теперь пришлось делить на двоих с дочерью. А если выпадала нужда проходить через гостиную, то он крался мимо меня на цыпочках, старательно не глядя в мою сторону. При этом он издавал тяжелые горестные вздохи, происхождение которых также оставалось для меня загадкой.
С вопросами они оба пока ко мне не приставали, тактично уводя меня от разговора на эту тему. Зато самой себе я их назадавала с добрую сотню, никак не меньше. Ответы по большей части находились, но очень противоречивые, поэтому я сочла за благо не озвучивать их, а переживать в одиночку.
На третий день моего сомнамбулического состояния пропала Вика. То есть она не совсем пропала, а уехала, как всегда, на такси в центр за продуктами. Но прошло уже больше чем полдня, а она не возвращалась. Я видела, как полковник мечется из кухни в спальню и обратно. Пару раз он даже решился оставить меня одну и выйти на улицу, но очень быстро возвращался, и его метания возобновлялись. Его тревога вскоре передалась и мне.
Я встала с дивана, где мне была устроена постель. Быстро свернула одеяло с подушками и ушла в ванну. Пробыла я там достаточно долго, с яростью растирая тело жесткой мочалкой. Потом несколько минут стояла под контрастным душем, еле слышно поскуливая от разницы температур. Вымыла голову. Высушила волосы феном и, найдя на туалетной полочке что-то из Викиной косметики, немного подкрасилась. Не бог весть как, но внешность моя немного посвежела. Осторожно приоткрыв дверь в прихожую, я втащила в ванную свою дорожную сумку и начала вытряхивать прямо на пол ее содержимое. Вещей в дорогу я брала немного. Остановив сейчас свой выбор на бриджах цвета хаки и в тон им коротенькой курточке, я быстро переоделась и спустя несколько минут предстала перед полковником почти нормальным человеком.
– Хорошо... – промямлил он, скользнув по мне взглядом, и тут же отгородился от меня своими мыслями, взбороздившими его лоб глубокими морщинами.
Я прошлась по гостиной и встала рядом с ним у окна. Из него открывался вид на ухабистую проезжую дорогу, которая к этому моменту была безнадежно пуста.
– Она вернется, – осторожно промолвила я, просто чтобы не молчать.
Он ответил мне очередным своим горестным вздохом и продолжил смотреть на дорогу.
– Иван Семенович... – позвала я его и даже осмелилась тронуть его за локоть. – Ну пожалуйста... Еще прошло очень мало времени, чтобы начинать волноваться...
– Нет, – твердо ответил он. – С ней что-то случилось. Я всегда чувствую, когда с ней что-то не то... Это всю жизнь так, понимаете... Я потому и приехал в этот город, что почувствовал, что с ней что-то не так. Оказалось, что не с ней, а с ее любимым. Я приехал, но опоздал... Все уже случилось... Пришлось пойти у них на поводу и затеять эту идиотскую свадьбу... Зачем? Зачем все это? Я же знал с самого начала, что эта затея глупа и наивна! Позиция страуса!.. Но вы же слышали, что она сказала: мы достаточно взрослые... Раз они придумали сценарий, то играть по чужим правилам они уже ни за что не будут. Как они решили, так и случится... Парочка сопливых идиотов!
– Иван Семенович, я прошу вас успокоиться! – пришлось мне несколько повысить голос, так как отчаянные нотки в его голосе меня испугали по-настоящему.
– Сначала Славка... Теперь она... – Казалось, он не слышит меня, продолжая без устали вглядываться в неровную ленту дороги, исчезающую за убогими домишками. – Почему они? Почему должны страдать наши дети, Саша? Скажите мне, что такого вы совершили в жизни, что должны страдать именно они?
Вот сейчас... Сейчас он расплачется на моем плече, и мне тогда останется только удавиться... Одно дело – когда плачет женщина, но когда в отчаяние впадает сильный, закаленный боями мужик, то дальше все – пропасть...
– Идемте, – почти силой я оттащила его от окна, усадила на диван и, сбегав на кухню за водой, сунула ему полный стакан в руки. – Выпейте... и давайте поговорим.
Он согласно кивнул мне, опорожнил одним глотком стакан с водой, затем, будто что-то вспомнив, спохватился:
– А вам уже лучше? Вы способны разговаривать на ЭТУ тему?
Не знаю, кого как, а меня подобная забота растрогала почти до слез. Поддавшись непонятному порыву, я привлекла к себе его голову и чмокнула прямо в лысину. Потом застыдилась, выхватила из его рук стакан и уже из кухни прокричала:
– Говорите! Надо полагать, нам не оставляют выбора. Чем быстрее мы все расставим по своим местам, тем лучше.
В том, что мне рассказал полковник, было мало логики. Ситуация походила скорее на хаотично переплетенные события, если бы не ее эпицентр. А он неизбежно, шаг за шагом, смещался к тому месту, где находилась я...
Итак, Славка попадает в скверную историю, задолжав крупную сумму в результате непродуманных ставок на боях без правил. Он в панике. Вызывает звонком Викторию. Та приезжает и, разумеется, как всякая любящая женщина, сразу становится его соратницей. По-нашему – сообщницей. Потому что именно она надоумила Славку пойти к Виктору и попросить у того денег взаймы под проценты (!). Вот глупые дети! Им просто некогда было думать над тем, как они собираются потом возвращать эти деньги вместе с процентами. Но им это в голову прийти не успело, потому что Виктор еще не услышал об этом от Славки.
Так получилось, что Славка пришел как раз в тот момент, когда Виктор работал с диском. Мой шеф был донельзя озабочен поручением супруги и так некстати взял и поделился своей проблемой с моим сыном, искренне полагая, что раз это мой сын, значит, он может доверять и ему тоже. Славка доверия не оправдал. Он просто-напросто вытащил диск из дисковода и улизнул из кабинета, когда Виктора вызвали по срочному делу в приемную. Виктор не стал подстраховываться и прятать диск, надеясь на порядочность визитера, но тот его подвел.
Вика, узнав о проступке своего любимого, якобы приходит в ужас. Но, странное дело, не спешит вернуть похищенную вещь, а совершает вместе со Славкой очередную глупость – прячет диск в моей квартире.
А потом происходит ужасное: Виктор попадает в аварию. И все возможные варианты того, как вернуть ему похищенную вещь, отпадают сами собой. Но это оказалось только началом неприятностей, потому что через день диск самым невероятным образом исчезает из моей квартиры! Никаких следов взлома или обыска нет, а компьютерный диск исчез.
