Наталья Александрова - Завещание короля Балдуина
Гоша нажимал и нажимал кнопки.
На стене вспыхивали все новые и новые экраны. Комнаты, коридоры, лестницы – и нигде ни одной живой души.
И вдруг… вдруг на одном из этих экранов он увидел людей.
Три человека, и среди них – она, его заколдованная принцесса, женщина его мечты!
Аля и правда была похожа на спящую красавицу, потому что находилась во сне. Причем сон ее был тяжелый и трудный. Она была бледна до синевы, металась и вскрикивала. Рядом с ней Гоша увидел Алену и того парня, как его… Андрей кажется, который приехал вместе с Аленой.
Гоша вскочил и застонал в голос. Что делать? Куда бежать? Как спасти Алю? Он понятия не имеет, где эти трое находятся.
Он сжал зубы и приказал себе успокоиться. Сперва нужно разобраться в ситуации.
Спрятав священный перстень в ладанку на груди, граф Балдуин вышел из храма и направился к тому месту, где он оставил своего коня. Верный конь, увидев своего хозяина, радостно заржал, грациозно переступил ногами – ему не терпелось тронуться в путь. Граф подошел к нему и хотел уже подняться в седло, как вдруг в воздухе пропела стрела и, ударившись в панцирь на его груди, упала на землю. Тут же пролетела вторая стрела и вонзилась в шею коня. Благородное животное захрипело, поднялось на дыбы и тут же упало бездыханным, едва не подмяв хозяина. Граф отскочил в сторону, вытащил из ножен свой меч и опустил забрало шлема, изготовившись к бою.
Из развалин полусгоревшего дома высыпал небольшой отряд смуглых воинов в длинных черных плащах и островерхих шлемах. Один из них держал в руках длинный лук, за спиной был полный стрел колчан, остальные были вооружены кривыми саблями.
Лучник показался графу самым опасным противником, следовательно, его первым нужно было вывести из строя. Граф наклонился, поднял с земли обломок мраморной капители и швырнул его в голову лучника. Тот успел в последнее мгновение немного отклониться, и обломок попал не в голову, а в плечо. Лучник покачнулся, выронил свой лук. Тем временем граф успел переложить меч в левую руку, а правой вытащил заткнутый за пояс тяжелый кинжал.
Лучник держался за раздробленное плечо, лицо его было перекошено от боли, из-под его пальцев стекала кровь. Граф Балдуин бросил кинжал, и тот вонзился в шею смуглого воина. Тот захрипел и упал на землю, по телу его пробежала предсмертная судорога.
– Это – за смерть моего коня! – выкрикнул граф и повернулся к остальным противникам.
Те выстроились в полукруг и наступали на него, размахивая своими кривыми саблями. Теперь граф мог пересчитать их. На него наступали восемь смуглолицых воинов.
– Проваливайте, несчастные! – крикнул граф, поднимая меч. – Проваливайте, если хотите сохранить свои жалкие жизни!
Смуглые воины безмолвно приближались к нему, стремясь замкнуть круг.
– Проваливайте, пока живы! – повторил граф. – Я Балдуин Фландрский, и множество неверных испытали тяжесть моего меча!
– Мы знаем, кто ты, – проговорил предводитель смуглых воинов на ломаной латыни. – И мы пощадим тебя, граф, если ты отдашь нам то, что передал тебе греческий монах.
– Об этом не может быть и речи, – отвечал граф, поднимая меч над головой. – Не родился еще тот человек, который посмеет приказывать Балдуину Фландрскому!
– Так умри же, несчастный! – Смуглые воины с боевым кличем бросились вперед.
Граф отступил, так что между ним и противниками оказался труп его коня. Трое воинов, наступавших с фланга, бросились в атаку, остальные на долю секунды задержались, обходя мертвое животное. Этого времени графу хватило, чтобы нанести один за другим два удара. Первым ударом он рассек одному из врагов голову, вторым – разрубил руку второму. Тем временем третий противник ударил его саблей в плечо. Он метил в промежуток между панцирем, защищавшим грудь рыцаря, и железным наплечником – и добился своего. Острие сабли разрубило бы плечо графа, но под доспехами была тонкая и прочная кольчуга генуэзской работы. Острая дамасская сабля рассекла несколько стальных колец, но при этом утратила силу удара, и граф отделался легкой раной.
Смуглый воин отступил, изготовившись к новому удару. При этом его нога попала в стремя мертвого коня. Граф сделал ложный выпад, противник отшатнулся, нога его запуталась в стремени, и он потерял равновесие. Воспользовавшись этим, граф взмахнул мечом и отсек смуглолицему воину голову. Смуглая голова покатилась по камням, страшно вращая темными глазами.
– Спасибо, старый друг! – проговорил Балдуин, благодарно взглянув на мертвого коня. – Даже после смерти ты помогаешь мне в бою!
Впрочем, у него не было времени на пустые разговоры: остальные пятеро противников, обойдя труп коня, наступали на него смертельным полумесяцем.
– Еще раз предлагаю тебе, граф Балдуин, – заговорил их предводитель, – мы пощадим тебя, если ты отдашь нам то, что получил от греческого монаха!
– Теперь это звучит не так убедительно, как первый раз, – насмешливо проговорил граф, – пятеро против одного – это недостаточно, чтобы победить Балдуина Фландрского!
Противники, не удостоив его ответа, продолжили наступать.
На этот раз их предводитель умело руководил наступлением, отдавая короткие приказы на незнакомом гортанном языке. Смуглые воины приближались к графу, постепенно сжимая его в кольцо. Граф еще держался, но он начал уставать, тяжелые доспехи и раненое плечо делали его неповоротливым.
– Пресвятая Дева! – воскликнул он, отбивая очередную атаку. – Пресветлая Небесная Царица, помоги мне победить этих неверных, ибо не только моя жизнь стоит на кону, но и священная реликвия, вверенная моему попечению!
– Никто тебе не поможет, – отозвался предводитель смуглых воинов. – Настал твой смертный час, Балдуин Фландрский!
И в этот миг неподалеку раздался громкий топот конских копыт, и из-за поворота улицы показался отряд крестоносных всадников во главе с рослым рыцарем в серебристых доспехах, с пышным лазоревым плюмажем на шлеме.
– На помощь! – воскликнул граф, узнав своего соратника Готфрида Бульонского. – На помощь, именем Пресвятой Богоматери!
– Вперед! – воскликнул Готфрид, пришпорив своего коня, и его всадники, как божья гроза, обрушились на смуглых воинов.
В считаные минуты они были перебиты.
Только предводитель лежал на земле с открытыми глазами, придавленный ногой графа Балдуина.
– Кто ты такой? – спросил его граф, склонившись над ним. – Кто вы такие?
– Мы – служители древней финикийской богини Иштар, – ответил тот слабеющим голосом, – не думай, граф Балдуин, что ты можешь победить нас…
– Я уже победил тебя! – проговорил граф грозно. – Твоя жизнь пришла к концу!
– Моя жизнь ничто перед лицом великой Иштар. – Голос смуглолицего стал еще тише. – Ты же не будешь знать ни минуты покоя, пока не отдашь нам то, что получил от грека. На мое место придут десятки, сотни беспощадных воинов, и рано или поздно они заставят тебя вернуть священную реликвию…
– Этому не бывать! – сурово отрезал граф.
– Это свершится рано или поздно, потому что такова воля Великой Иштар!
Смуглый воин захрипел и затих, по его телу пробежала судорога смерти.
К графу подошел спешившийся Готфрид.
– Ты поступил легкомысленно, брат мой, – проговорил он с легкой укоризной, – не стоило разъезжать по городу без надежной охраны, особенно такому знатному и славному рыцарю, как ты. Здесь хозяйничают шайки мародеров.
– Ты прав, брат мой, – ответил Балдуин, – я ехал с многочисленной свитой, но увидел шайку мародеров, которая грабила монастырь, и велел своим воинам изгнать их из монастыря и примерно покарать, сам же поехал дальше, полагаясь на силу своего меча.
– Я не сомневаюсь в твоей силе и доблести, однако ты так дорог всем нам, брат мой, так дорог крестоносному воинству, что стоило оставить при себе хотя бы несколько хороших воинов.
– Я подумал, что мародеры не нападут на вооруженного рыцаря. Вряд ли для них я представлял интерес в городе, полном сокровищ.
– Тем не менее они на тебя напали. Чего они хотели от тебя, брат мой?
– Я не успел их об этом расспросить, а потом… потом спрашивать было уже некого.
Граф Балдуин сам не знал, отчего не сказал своему другу и боевому соратнику о даре греческого монаха и о том, что требовали у него смуглолицые воины.
