Антон Грановский - Лицо в темной воде

Игорь послушно взял бутылку и плеснул в кружку водки. Старуха снова выпила ее залпом.

– Я прошу прощения… – встрял в разговор Мишутин. – А что такое Золотая баба?

– Это древний идол, – ответил ему Виктор. – В виде женщины. Отлит из золота в стародавние времена. Я в Википедии читал.

Игорь, однако, засомневался:

– Как-то это все… Вы уверены, что все так и было?

– Уверена, – сказала старуха.

Путешественники молчали, впившись глазами в плоское, выдубленное временем до черноты лицо старухи.

– После Пичугина тут случилась беда, – продолжила она. – Люди стали дохнуть один за другим.

– Вы хотите сказать, что ваши соплеменники стали умирать? – тихо уточнила Алевтина.

– Да, – ответила Элинэ. – Все сдохли. Сорок человек сгнили по паулям, не меньше.

– Но… из-за чего?

– Из-за того, что Пичугина на Золотую бабу навели. Сорни-Най их всех сгубила.

Элинэ взяла со стола шоколадную конфету, запихала в рот и стала мусолить ее беззубыми деснами, щуря глаза от удовольствия.

– Кажется, я понимаю, – задумчиво сказала Алевтина. – Пичугинцы занесли в ваши селения какую-то болезнь. Возможно, какую-то форму гриппа, к которой ваша иммунная система не была готова. Антибиотиков у вас тут не было, ну и…

Она оставила фразу незаконченной.

– А вы тут одна живете? – спросил вдруг Виктор. – Без детей и внуков?

– Одна, – сухо ответила старая шаманка.

– А мне говорили, что у вас есть правнук, – возразил Игорь. – Кажется, его зовут Пакин?

– Нет больше Пакина, – произнесла старуха.

– Вот как? А где же он?

– Помер. Напоролся в лесу на сук, продырявил себе живот да и помер.

– И когда же это случилось? – спросил Игорь.

– Давно. Неделю назад. Или больше.

– Но…

– Ну чего ты пристал к человеку? – тихо проворчал Мишутин, протирая темные очки подолом рубашки. – У нее умер родной человек, а ты лезешь с расспросами.

Игорь смутился.

– Да, что-то я зарвался. Извините, если обидел.

– Переживу, – сказала старуха. – Есть еще водка?

– Конечно.

Проводник потянулся за бутылкой, но Алевтина положила ему руку на предплечье.

– Игорь, не надо, – тихо попросила Алевтина. – Она же старый человек.

– А ты не лезь, – беззлобно осадила ее Элинэ. – Пусть льет, водка моя. Да не по чуть-чуть, а полную кружку.

Игорь наклонился к Алевтине и шепнул:

– Не волнуйся, югорцы любят водку, но пьянеют быстро. Через пару минут она уснет.

Он наполнил кружку водкой и пододвинул к старухе. Она взяла кружку, посмотрела на гостей и произнесла:

– А вы ложитесь спать. Устала я с вами говорить.

– Да и мы устали, – согласился Игорь. – Восемь часов шагали, все подметки на сапогах стерли.

Казалось, только сейчас, после слов проводника, «киношники» вспомнили о том, какой долгий путь они проделали. Виктор зевнул. Мишутин потер пальцами глаза. А Алевтина проговорила сиплым от усталости голосом:

– Действительно… Побеседуем обо всем утром. Кстати, я готова спать на полу.

– На полу уже все места заняты, – проворчал Мишутин. – Мною и оператором.

– Ладно, разберемся, – сказал на это Игорь. – Бабушка Элинэ, мы бросим на пол шкуры, не возражаете?

– Чего возражать – бросайте, – отозвалась старуха, поднося к губам кружку.

– Тогда за дело! – сказал Игорь и поднялся из-за стола.

9

Охотничий домик был тускло освещен чадящим жирником и жаркими углями очага. Пакин лежал на деревянной кровати в забытье. Дина, как могла, зашила его раны, смазала их заживляющей мазью, которую прихватила из дома Элинэ, и перевязала разорванной на лоскуты рубашкой. И сейчас, вымотанная, с осунувшимся от усталости лицом, сидела на краю кровати и смотрела на Пакина, не зная, что еще можно предпринять.

Лицо Пакина было бледным, словно неживым. Ран было много, но больше всего Дину тревожила дыра в правом боку. Ребра были сломаны, а в саму рану, судя по всему, попала инфекция.

На заострившемся лице Пакина в тусклых отблесках света блестели капли пота. У него был жар.

Дина обмакнула тряпку в плошку с родниковой водой и обтерла ему грудь, шею и лицо. Ее вдруг поразила вся абсурдность этой ситуации. «Господи, почему я здесь? – подумал она. – Что я тут делаю? Я ведь Дина Васильева, актриса и певица. Почему я здесь, в лесу?»

Она вспомнила свою прежнюю жизнь, и эта жизнь показалась ей сейчас такой прекрасной, яркой, веселой и беззаботной, что она чуть не заплакала от отчаяния.

Пакин тихо застонал в своем забытье. Дина достала из плошки мокрую тряпку, обтерла ему губы. Пакин приоткрыл глаза, посмотрел на нее рассеянным взглядом и тихо сказал:

– Прости меня.

– Все хорошо, Пакин. – Дина протянула руку и погладила его по черным как смоль волосам. – Ты выздоровеешь, ты обязательно выздоровеешь.

– Медведь разозлился на нас… – Пакин судорожно сглотнул слюну. – Из-за волков-оборотней… Берегись их.

Силы покинули Пакина, он замолчал и снова закрыл глаза.

– Спи, – тихо проговорила Дина, гладя его ладонью по спутанным волосам. – Спи и не думай ни о чем плохом.

Она вздохнула и посмотрела в окно. Вид леса, закутанного в черный, непроницаемый саван ночи, заставил ее сердце сжаться от тоски и горя. На душе было тяжело, мучили ужасные предчувствия, и Дина опасалась, что этим предчувствиям суждено сбыться.

Когда через минуту она перевела взгляд на Пакина, он лежал неподвижно, и грудь его больше не вздымалась от дыхания.

– Пакин! – в ужасе крикнула Дина.

Но парень не отозвался. Лицо его было землисто-бледным, рот был приоткрыт, а зрачки закатились под веки. Дина судорожным движением схватила его руку, чтобы прощупать пульс, хотя уже поняла, что Пакин умер.

10

Утром первой проснулась Алевтина. Открыв глаза и оглядевшись, она не сразу вспомнила, где находится. А вспомнив, посмотрела на пол и увидела спящих там на шкурах Мишутина и Виктора. Мужчины тихо и сладко похрапывали во сне.

Алевтина выпростала из-под одеяла ноги, села на кровати и сунула ступни в теплые ботинки. Поежилась, взглянула на Игоря, который тихо спал на узкой кровати, перевела взгляд на старуху шаманку. Та лежала на топчане, с головой накрывшись покрывалом из шкур.

Сильный запах спиртного перегара, витавший в комнате, заставил Алевтину поморщиться. Она посмотрела на часы. Было уже восемь утра. А ведь собирались подняться в семь. Алевтина встала с кровати и подошла к старой Элинэ. Осторожно тронула ее через одеяло за острое, торчащее плечо.

– Бабушка Элинэ, – позвала Алевтина. – Бабушка Элинэ.

Она легонько тряхнула плечо старухи, но та продолжала спать. Алевтина усмехнулась: а говорят, что старики спят чутко и поднимаются в пять утра. Это сказано явно не про Элинэ.

Алевтина снова ее тряхнула, а затем осторожно стянула меховое покрывало с ее головы. Из горла Алевтины вырвался хриплый вскрик, она попятилась от кровати.

– Что? – сонным голосом спросил у нее за спиной Игорь.

– Вставайте! – крикнула Алевтина. – Все вставайте!

Мишутин и Виктор открыли глаза и, осоловело моргая, сели на полу.

– Да что случилось-то? – спросил Игорь, который уже опустил ноги с кровати и торопливо обувался.

– Старуха! – взволнованно ответила Алевтина и показала на Элинэ. – Она мертва!

– Не может быть. – Игорь поднялся и быстро подошел к старухе. Глаза шаманки были открыты, лицо овосковело.

– Твою мать! – выругался Игорь и прижал пальцы к шее Элинэ. – Пульса нет, – мрачно констатировал он.

– Боже! – вырвалось у Алевтины. – Что же теперь делать?

– Так она что, и правда умерла? – тупо спросил Виктор.

Мишутин поднялся на ноги, достал из кармана свои затемненные очки и водрузил их на нос. Затем подошел к кровати старухи и тоже пощупал шею шаманки.

– Кончилась, – констатировал он.

Убрал руку, опустил взгляд на пол и поддел носком ботинка валявшуюся на полу пустую бутылку.

– Стоит ли удивляться, – мрачным голосом изрек Мишутин. – Литр водки за раз, и это в ее-то возрасте. Смертельная доза.

– Черт! – страдальчески проговорил Виктор. – Получается, что мы ее убили?

– Глупости, – сухо произнес Игорь. – Мы не вливали ей водку в рот насильно. Кто знал, что старуха не умеет пить?

– Ты знал, – сказала напряженным голосом Алевтина, глядя Игорю в глаза. – Ты сам говорил, что югорцы любят водку. И ты наверняка знал, что тормозов у них нет!

Игорь криво ухмыльнулся и холодно проговорил:

– Ну расстреляй меня теперь, раз я виноват.

– Думаю, нам не стоит ссориться, – сказал Мишутин. – Лучше давайте подумаем, что мы теперь будем делать с телом старушки? Не можем же мы оставить ее здесь и идти дальше.

Несколько секунд все молчали.

– У них тут где-то рядом должно быть родовое кладбище, – вспомнил Игорь. – Мы ее похороним, а потом двинемся дальше.

– Не уверен, что так можно делать, – с сомнением произнес Мишутин.