Наталья Андреева - Айсберг под сердцем
Впрочем, и его собственное высокое начальство с трудом могло поднять руки, куда уж дотянуться до перекладины! А насчет подтянуться — когда это было в последний раз? У некоторых еще в военном училище, где сдача спортивных нормативов являлась обязательной.
Беда заключается в том, что здоровый образ жизни пытаются ввести в моду люди, которые сами предпочитают вредный. И так везде. С коррупцией борются отъявленные взяточники, чтение пропагандируют невежды, давно уже забывшие, как выглядит книга, сельское хозяйство поднимают белоручки, свято уверенные, что боров и хряк — это одно и то же, а в учителя теперь идут исключительно бывшие троечники, потому что профессия давно перестала быть престижной.
Спортом же пытаются рулить лентяи, больше всего на свете обожающие удобные диваны и пиво. «Хоть душевая пригодилась», — думал Алексей, прилаживая дверь так, чтобы слышать каждое слово.
После обеда ему был положен перерыв, который он использовал по назначению. Сходил, как обычно, в тренажерный зал и велел «помощнику» с пристрастием допросить Розу Маркович.
Алексей уже привык спать по пять часов в сутки, не больше. И к физическим нагрузкам. И к легкому чувству голода. Вес уходил стремительно, причем кожа не провисала, потому что упругие мышцы замещали жир. Он никогда еще не чувствовал себя так хорошо. И все благодаря Лере!
— Проходи, садись, — услышал он и замер за дверью.
Значит, волчонок решил выбрать тон панибратский. Вроде как с подружкой поболтать. Идиот! Дружбы между молодым мужчиной и незамужней женщиной такого же возраста не бывает! Лучше бы он с ней заигрывал!
Леонидов услышал, как заскрипел стул: Роза на диван не села.
— Я хотел поговорить о той ночи, когда убили твою подругу.
— Да? Я слушаю.
— Это я тебя слушаю.
— А я все уже сказала.
— Уверена?
— Мы с Гулей спали и ничего не слышали.
— Ты зря покрываешь свою соседку по комнате, — угрожающе заявил мальчишка-следователь. Алексей напрягся: с места в карьер. А он умеет что-нибудь еще, кроме как пугать до смерти?
— Я никого не покрываю!
— А я уверен, что покрываешь. Кому больше всего была выгодна смерть Свиридовой? А?
— Ка… лерии Константиновне. Климовой.
— Верно. — «Убью гада! Это он мне назло!» — А еще кому?
— Больше никому.
— Э, нет. Говорят, за места в олимпийской команде идет драка?
— Мы с девочками очень дружно живем.
— Зарипова ведь очень хочет поехать на Олимпиаду?
«Говори о самой Розе. Она хочет поехать?»
— Так все хотят.
— Но главный, как я понял, в команде капитан?
— На медали это не написано, — насмешливо сказала Роза. Алексей мысленно похвалил ее за чувство юмора.
— Ты еще шутить тут будешь!
— Гуля все равно поехала бы на Олимпиаду. Это вопрос решенный. Даже если бы она все игры просидела в запасных, у нее была бы такая же медаль, как и у всех. Вот что я хотела сказать.
— Значит, смерть Свиридовой ей не выгодна?
— Не в такой степени, как вы хотите это представить.
— Так. И что мы будем делать? — озадаченно спросил мальчишка. Алексей понял, что у него кончились вопросы. Надо было запастись шпаргалкой!
— Ну, я не знаю.
— А кто это мог сделать, как ты думаешь? Убить Свиридову?
— Я знаю, что не я, — насмешливо ответила Роза.
— Слушай, ты не говори со мной таким тоном! А то ведь я и по-другому могу!
— Но я ни в чем не виновата! Зачем вы на меня кричите?
— Потому что ты знаешь, кто убил, но не хочешь сказать!
— Ничего я не знаю!
— Ну а с этой, как ее…
— ?
— О! Лукашовой! Ее кто завалил?
— Завалил?
— Камень по ногам бросил.
— Вы хотите спросить, кто из нас так неудачно толкнул спортивный снаряд? Я не видела, — спокойно ответила Роза.
— Как это ты ничего не видела? У тебя что, глаз нет?
— Но я и в самом деле не видела! И потом: почему я? Что вы ко мне-то прицепились? Никого по второму разу не вызывали, а меня вызвали!
— Значит, есть причина, — мальчишка постарался быть загадочным. — Ты пойми: мы просто так никого не подозреваем.
— А вот в инете пишут совсем другое. Про оборотней в погонах. Откуда я знаю, может, вы оборотень?
— Ты чего несешь, а? Какой я тебе оборотень?! Я, между прочим, на одну зарплату живу!
— Это видно.
— Хамишь мне, да? Я сейчас тебя в СИЗО заберу, припаяю тебе э-э-э… неуважение к сотруднику полиции!
— Я не могу, у меня вечером тренировка! — испугалась Роза.
— А ты все равно на Олимпиаду не едешь, — ехидно сказал волчонок.
— Вы не имеете права! — В щелочку Алексей увидел, как Роза вскочила.
— Говори правду, быстро! Колись давай!
— Я ничего не видела!
— Даю тебе сроку — день. Завтра утром ты мне позвонишь и расколешься. Все, иди.
Хлопнула дверь. Алексей вышел из своего убежища.
— Вот упрямая! А? — с досадой посмотрел на него «помощник». — А может, она и в самом деле ничего не знает?
— Может быть, — сквозь зубы процедил Леонидов.
— Ну и как я вам?
— Ты… — он мучительно подбирал слова. — Слишком уж прямолинеен.
— Прямая дорога — самая короткая!
— Это лишь на первый взгляд. Если оценивать потери — то нет.
— Я не понял?
— Ты можешь идти. Ах да! Все время забываю, что я не майор полиции, а помощник айс-мейкера! Оставайся здесь и надувай щеки. Можешь еще кого-нибудь напугать. То есть, я хотел сказать, допросить. Я тебе позвоню.
Он торопливо вышел из кабинета.
Роза Маркович была в буфете, покупала минеральную воду. Леонидов заметил, что девушка сильно расстроена. Алексей подошел к стойке и достал из кармана портмоне:
— Дайте мне два эклера.
— Вы? — Роза откровенно удивилась.
— Что-то сладкого захотелось. Мне сказали, здесь эклеры исключительные!
— Да? Никогда не пробовала.
— Что так? — искренне огорчился он.
— Так я же на диете!
Он намеренно взял два эклера. Причем оба собирался скормить Розе.
— Давай я тебя угощу. Кстати, а ты-то что здесь делаешь? У вас же по графику послеобеденный отдых.
— Да вот, следователь вызвал, — с досадой сказала Маркович. — До слез довел, гад.
— То-то я смотрю, ты не в себе! Идем, — он взял Розу под локоток. Мягко, не как давеча Риту. И вел Маркович к столику так, словно это была не девушка, а китайская ваза династии Мин. А столик выбрал самый укромный. В тихом уютном уголке. — Если хочешь, поплачь, — предложил он, усаживая Розу на стул.
— Я такая несчастная… — она и в самом деле всхлипнула.
Алексей торопливо стал открывать бутылку с минеральной водой.
— Вот, — он пододвинул к ней стакан. — Попей водички. И съешь эклер.
— А, чего уж теперь! — она махнула рукой и потянулась к пирожному. — Мм-м-м… Я уже забыла их вкус! А ведь и в самом деле божественно!
— Ешь оба.
— А вы?
— Я? Я еще куплю. Не выношу, когда женщина плачет. Неприятности надо заедать сладким.
— Неприятности! — всплеснула руками Роза. — Если бы это были неприятности! Это просто конец! Полный крах! На что я потратила свою жизнь? — горько сказала она.
— Да сколько тебе там? Двадцать пять?
— Тридцать!
— Ха! Тридцать! Ты посмотри на меня!
— А вам сколько?
— Ох, много.
— Сорок?
— Еще больше.
— Да, и в самом деле это ужасно.
— Так что у тебя еще есть время. А вот я… — он горько вздохнул. — Жена бросила, к маме пришлось переехать. Представляешь? В моем-то возрасте!
— А как же Калерия Константиновна?
— Она — птица высокого полета. Поиграет и бросит.
— А мне показалось, у вас серьезно, — удивленно протянула Роза.
— Ну, кто я для нее? За ней сам Мухин ухаживал!
— Мухин за всеми ухаживает, — фыркнула Маркович.
— Что, и к тебе клинья подбивал?
— Было дело. — Она вздохнула и откусила от эклера. — Самое обидное, что у меня даже парня нет. Спортсмены ко мне как-то не очень. Не понимаю, что со мной не так? Как прокаженная! Такое ощущение, что меня сглазили!
— Не переживай. Кому-то везет в первой половине жизни, а кому-то во второй. А в принципе везение распределяется поровну. Так что у тебя все еще впереди.
— Спасибо за утешение, — уныло протянула Роза. — Только я уже не верю в справедливость.
— Ты в семье одна?
— Нет, у меня есть сестра. Она на пять лет младше. Слава богу, не со спортом свою жизнь связала. Может, потому и замужем, — на глазах у Маркович опять появились слезы. — Климова не терпит, когда ее спортсменки распыляются. Любовь, по ее мнению, только мешает победам. Потому она и Алину ненавидит.
«Это уже ближе к теме», — подумал Алексей. Но события торопить не стал. Решил сначала разговорить девушку:
— А родители у тебя кто?
— Родители? А… — она махнула рукой. — Не то что у Алины. Простые люди. Мать редактор, отец инженер-конструктор. Они так радовались, когда я нашла себя в спорте. Но, оказалось, рано радовались!
