Евгения Михайлова - Последнее прости
– Вы Лидия Ивановна Соколова? – спросил он с улыбкой. – Я не поздно? Может, вы меня помните? Я Сергей Кольцов, частный детектив. Мы как-то встречались с вами у следователя Земцова. Вас опрашивали по делу Людмилы Калининой. Помните?
– А в чем дело? – ответила Лидия вопросом.
– Да, собственно, ни в чем экстренном, потому я и зашел. Новых поводов, чтобы опять вызывать свидетелей, практически нет. Дело, в общем, зависло. Вы не против, если мы поговорим немного? Войти можно?
– О чем поговорим?
– Ну, о чем получится. О семье Калининых. Есть ли у них недоброжелатели, как они между собой ладили…
– А что мы знать можем? Я ж говорила. Мы почти не встречались.
– Лидия Ивановна, – мягко, но настойчиво сказал Сергей. – Войти разрешите? Я вообще-то не совсем от нечего делать пришел. Ситуация такая, что нам не хватает именно деталей семейной жизни. Которые известны, как правило, только родственникам, даже если они редко встречаются.
Лидия по-прежнему стояла на пороге и не пропускала Сергея.
– Если вы думаете о том, можно ли от меня избавиться, то я бы не советовал, – проникновенно посмотрел он ей в глаза. – Мы просто поговорим. Зачем вам ходить в отдел по повестке? Я объяснил: расследование продолжается.
– Сейчас, – сказала Лидия и ушла в комнату, оставив Сергея в прихожей. Он оглядывался по сторонам и ловил громкий шепот: «Коля, встань. Там следователь пришел. По делу Милки, говорит. Встань, так надо».
Лидия вернулась, провела Сергея в скромно обставленную комнату, показала жестом на кресло: «Садитесь». Сама опять вышла и вернулась с сыном, по поводу профессии которого ошибиться было невозможно. Сергей приподнялся, протянул ему руку, внимательно посмотрел в лицо Николая… Выглядит он, мягко говоря, плохо. Сергей был в курсе, что его поперли из спорта. Что ж. Такова участь многих. Этот явно переживает. Не у каждого есть подготовленные позиции для таких перемен.
– Чаю хотите? – спросила Лидия.
– Не откажусь.
Пока Лидия накрывала на стол, ходила заваривать чай, Сергей пару раз пытался заговорить с Николаем о чем-то нейтральном. Безуспешно. Стена. Ну, что ж. Никто не обязан радоваться визитам сыщиков, менять под них настроение, демонстрировать хорошие манеры. Сергей дождался чая, сел за стол, сделал глоток из чашки, взял со дна вазочки крошечную сушку, которая, похоже, провела там немалое количество времени. Да и чай был заварен не свежий. Старую заварку разбавили кипятком. То ли дела у них плохи, то ли они болеют: у Лидии – черные круги под глазами, не случилось ли чего-то еще, кроме вылета из сборной? Как-то не так они переживают. Вроде мать должна в этой ситуации сына утешать, а ей самой, похоже, ни до чего.
– Извините, Николай, ваша жена дома? А то я пришел, вас отвлекаю, а вам, может, надо ее с работы встретить?
– Юля уехала, – ровно сказала вместо Николая Лидия. – Вот так внезапно. Позвонила вчера с работы, говорит, подруга у нее заболела. В другом городе. Понимаете, она детдомовская. Родственников нет. Для нее подруги вместо родственников.
– Какая неприятность. Далеко поехала?
– Я, если честно, так растерялась, что и не разобрала. То ли в Тверь, то ли в Тулу. Из головы вылетело. Вот Коля и расстроенный такой.
– Может, ему надо было с ней поехать?
– Да нет, она уже билет взяла, да и я приболела. Голова кружится. Давление, наверно. Так что вы хотели про Милу спросить? Мы точно все, что знали, тогда сказали.
– Вообще-то никто никогда не может с уверенностью сказать, что знает все о других людях. Тем более о родственниках. Вы в курсе того, что происходило у них после смерти Людмилы?
– Да как-то нет. Своих дел хватало. А что у них происходило? – В разговоре по-прежнему участвовала только Лидия.
– Стаса отравили… цианистым калием.
– Господи, – пробормотала Лидия.
– Он жив. Но зацепок и следов никаких. Не знаете, может, именно у него враги были? Какие-то разборки молодежные?
– Какого черта вы нам тут голову морочите, – рявкнул Николай и оттолкнул от себя чашку. – Да нам все равно! Какие враги и разборки могут быть у этого дебила? И мамашу свою он мог грохнуть, и его мог родной папаша отравить… Достали они всех и друг друга, думаю, – он рывком встал со стула, стол качнулся, чашка с блюдцем полетели на пол.
Николай, сунув руки в карманы, втянув голову в плечи, тяжелым шагом вышел из комнаты. Лидия бросилась за тряпкой и веником. Сергей быстро встал на колени, выбирая нужные осколки. Ручка подойдет и край чашки, которого пальцы касались. Он быстро завернул это в носовой платок, как заправский карманник, сунул туда же чайную ложку Лидии и, когда она вошла в комнату, с готовностью продемонстрировал ей свою работу: аккуратно сложенные в кучку осколки чашки и блюдца Николая.
Лидия все смела в совок, вытерла пол. Поднялась, взглянула на Сергея.
– Вы уж извините нас. Депрессия у Коли, сами видите. Из сборной его выгнали, теперь вот жена уехала, я заболела. Да и не очень нас любят эти родственники, Коле их тоже не за что любить. Вот он и сорвался.
– Бывает, – задумчиво сказал Сергей. – Меня ему любить тоже не за что. А мы тут чаи сели распивать. Спасибо, кстати, за чай. Последний вопрос для уточнения. Вы или Николай точно не были у Калининых, скажем, после первого допроса?
– Не были! Я что, не ясно сказала?
– Ясно, – примирительно ответил Сергей. – Я тоже вроде ясно сказал: для уточнения. Формалисты мы, блин… Извините, не ожидал такой нервной реакции.
Глава 5
Олег заехал в офис. Эвакуатор как раз увозил обломки взорванной машины. Расстроенный владелец нервно ходил, подбирал какие-то детали, обгоревшие вещи…
– Дима, – сказал Олег, – ты потом зайди ко мне. Придумаем что-нибудь. Поговорим с бухгалтером. Ссуду потянешь? В общем, перекрутимся в любом случае.
Он какое-то время разбирался с делами, звонил заказчикам, постоянно ловил себя на мысли, что ждет очередного звонка, и отгонял эту мысль. Поговорил с пострадавшим Димой, обсудил разные варианты выхода из положения. Затем принял следователя районного отдела, сообщил ему, что понятия не имеет, кто мог совершить это преступление. Ни с кем конфликтов фирма и лично он не имеют. Владелец машины по его, Олега, сведениям тоже.
– Хулиганство, – пожал он плечами. – Но мы будем теперь следить. Мало ли что. Еще повадятся. Очень надеемся, что вы разберетесь.
После работы он заехал к Надежде. Олег звонил ей днем, но она как-то странно с ним разговаривала.
– Привет, Надя, – сказал он, входя в прихожую, но она ему не ответила. Она стояла и смотрела на него каким-то исступленным взглядом.
Он прошел на кухню. Там все было не так. Обычно у Нади все на своих местах, все блестит. Сейчас на столе лежали какие-то куски заплесневелого хлеба, стояли немытые чашки из-под чая и кофе.
– Надя, ты как себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Я заглянул, у тебя в холодильнике нет ничего. Может, ты выходить боишься? Так я сбегаю куплю чего-то поесть. У тебя же супермаркет круглосуточный рядом.
– А мне ничего не надо. У меня на балконе картошка есть, вот банки с крупой… Я ем.
– Надя, – он подошел к ней близко, взял за плечи, заглянул в глаза. – Что с тобой творится? Я же вижу. Ты не умеешь скрывать, я всегда знал, когда ты что-то пыталась скрыть. Ну, напугали тебя, ну… у нас пошло не так, как ты ожидала. Может, в этом дело?
– А чего я могла ожидать… Не в себе была. Я тебе никто. Всегда была – никто. Так, цеплялась за бред свой.
– Да что ты! – Он потряс ее за плечи. – Что ты говоришь! Ты же знаешь…
– Ой, ради бога, не начинай: близкий человек, ближе не бывает. Нет у тебя близких людей, кроме этой… И не было. Тебе и Мила сразу стала не нужна.
– Надя…
– Подожди. Ты ничего мне нового не скажешь. Правды ты мне ни за что не скажешь. Да мне и не надо. Я только спросить хотела. Зачем ты побежал к следователю с этими шприцами? Может, ты решил от меня так избавиться? В тюрьму посадить за убийство Милы?
– Ты с ума сошла!
– Ну, это уже не важно. Ты скажи: зачем побежал на меня доносить?
– Надя, Надечка, я отнес шприцы, которые ты нашла в нашей квартире, чтобы следствие определило, кто их подбросил. Может, это человек, который Стаса отравил, понимаешь? У них есть эксперты… Я не понимаю, что ты так себя накрутила? Из-за чего? Я не мог о них не сообщить.
– И ты, конечно, не знал, кто их на самом деле подбросил Стасу под диван…
– Конечно. И никто этого не знает.
– Никто, кроме нас.
– Что? Что ты сказала?
– Да что слышал. А то ты не понял, что это я эти шприцы купила, к Стасу под диван запихнула, а потом, когда дверь открылась, вроде их вытащила. Я хотела, чтоб ты милицию вызвал, чтоб его забрали! Я так хотела, только сразу увидела, что ты все понял. Понял и пошел меня сдавать!
– Какой ужас. – Олег, потрясенный, сел на диван, вытер испарину со лба. – Зачем? Надя, зачем ты это сделала?
– Я же сказала. Надеялась, что его посадят за убийство матери.
