Наталья Александрова - Дом призрака
– Я не знаю, куда она делась!
«Стало быть, точно они сестры – Анфиса и Валентина, ну ясно, фамилия-то одна… – подумала Надежда, – у них обеих была эта старая фотография. А на ней – камин, какой он был в то время, когда писалась инструкция. Там надо какие-то кирпичи отсчитывать, очевидно, теперь в той квартире все по-другому. Та фотография, что была у Анфисы, куда-то пропала, они за этой явились, тут Валентине и конец пришел. Ну, фотографии-то вам не видать как своих ушей, это я точно знаю…» – Надежда ощутила вполне объяснимое удовлетворение.
– Ты тоже там была, – теперь в голосе мужчины Надежда услышала злорадство, – чего же не нашла ту чертову фотку?
– Потому что там были люди! – рявкнула женщина. – Да еще и полиция поблизости ошивалась! Ты что – хочешь, чтобы меня забрали в полицию? Ты думаешь, что справишься без меня?
Он промолчал, но брюнетка уже завелась.
– Ты думаешь, что сумел бы найти сокровища один – вот такой вот, какой ты есть?
Он снова зарычал, как озлобленное животное.
– Ты не забыл, где ты находился, когда я нашла тебя?
– Н-не н-надо… – Он попятился и закрыл лицо руками.
Надежда заметила, что кисти рук тоже были в застарелых шрамах.
– Не отдавай меня туда, я не могу там! – Снова голос был высокий и срывался на истерику.
– Нельзя, – она подошла ближе и попыталась оторвать его руки от лица, – тебе нужно вернуться туда. Потому что сегодня вечером кончается смена Виталика, а другие санитары тщательно следят за больными в этом «Скворечнике». Потерпи еще немного, братик. И я обещаю, когда все закончится – я заберу тебя оттуда навсегда. Мы с тобой найдем сокровища и уедем далеко-далеко, где нет сердитых врачей и мерзких санитаров, где мы будем хозяевами жизни, и все эти мелкие людишки будет заискивать перед нами, потому что мы будем так богаты, как им и не снилось в их серых и тусклых снах.
«Врет, – тотчас поняла Надежда, – по голосу слышно, что врет. У нее в планах нет места для этого психа. Он – точно псих, но неужели и правда они брат и сестра? Так или иначе, она планирует сдать его в психушку навсегда. Или вообще убить, когда он будет ей не нужен, чтобы не путался под ногами. Она его просто использует для грязных дел. В случае чего – все на него свалит, убивал-то он. А с него взятки гладки – он псих, и справка есть…»
Собака внизу тихонько пошевелилась, давая понять, что она с Надеждой полностью согласна.
– Пойдем, дорогой… – как ни старалась брюнетка сделать голос помягче, у нее это плохо получалось, – нужно тебя доставить вовремя, чтобы не было осложнений… Виталика подводить нельзя, если что – он нас сразу сдаст, и тогда тебя больше не выпустят…
«Уболтает ведь брата и отвезет в этот “Скворечник”…» – подумала Надежда и переступила с ноги на ногу, потому что устала стоять на одном месте.
– Что там? – Мужчина вырвался из рук брюнетки и настороженно закрутил головой. – Там кто-то есть!
– Да говорю, что это собака там прячется! – заорала она. – Плюнь ты на нее, скоро сама сдохнет! Идем уже!
Они вышли из комнаты, и Надежда перевела дух, осторожно опустившись на пол. Но, как оказалось, рано она успокоилась, потому что из коридора послышался грохот, потом что-то упало, потом кто-то принялся стучать по металлу, и в этом шуме потонули крики брюнетки.
– Оставь! Слышишь, брось все это, мы опоздаем! Говорю тебе – некогда этим заниматься! Нам еще нужно кое-куда заехать по дороге!
Наконец шум прекратился, где-то вдалеке хлопнула дверь, и все стихло. Надежда выждала еще немного и, развернувшись, решила ползти к выходу из лаза.
Собака неожиданно села на своем ложе и тонко заскулила.
– Что ты? – Надежда погладила свалявшуюся шерсть. – Сейчас выберемся, я тебя не брошу.
Однако выбраться было не суждено. Когда Надежда с трудом доползла до отверстия, оказалось, что решетка, прежде стоявшая рядом с проемом, привинчена на место да еще плотно прижата кучей мебели, которую навалил проклятый псих. Одно слово – убийца!
Надежда попыталась вытолкнуть решетку. Никакого результата, очевидно, псих еще и сумел надежно завернуть винты. С огромным трудом Надежда развернулась и пнула решетку ногами. Винты чуть поддались, но куча сломанной мебели не сдвинулась с места.
«Замуровали!» – поняла Надежда, и сердце ее от страха пропустило несколько ударов.
– Только не впадать в панику! – приказала она себе.
Но голос так дрожал, что стало еще хуже. Против воли Надежда представила, как они с собакой сидят тут час за часом, день за днем, и через некоторое время умирают от голода и жажды. И через много времени здесь найдут их хладные трупы. А может, и не найдут – ведь в городе полно заброшенных зданий, так что через много лет, когда здание снесут, тут найдут два скелета – собачий и человеческий. И никто не удивится. Узнают, что тут была ветеринарная клиника, и посчитают, что ее скелет – вовсе не Надеждин, а к примеру шимпанзе…
Тьфу, какая чушь лезет в голову!
Надежда с негодованием пошевелилась и еще раз пнула решетку, опять безрезультатно.
Во-первых, смерть от голода ей в ближайшее время не грозит, потому что у нее есть буханка хлеба и пакет молока. Еще помидоры. И вообще, человек может два дня жить без воды, а учитывая молоко, и все четыре. Да, но что подумает муж, если она пропадет на четыре дня? Да он с ума сойдет от страха!
Во-вторых, у нее же есть мобильный телефон! Можно позвонить и позвать кого-нибудь на помощь. Но кого? Мужа сейчас нет в городе, и вообще Сан Саныч – в данном случае последний человек, к которому Надежда хотела бы обратиться. Он-то, конечно, примчится ее спасать на вертолете, но вот что будет потом, когда он все узнает… Нет, об этом лучше не думать.
Можно, конечно, позвонить самой близкой подруге Алке Тимофеевой, она бросит все и прилетит спасать Надежду. Но как это сделать? Дверь-то этой бывшей ветеринарной клиники закрыта, а ключи – вот они, у Надежды в кармане. А дверь Алка сломать не сможет, она железная, и кто-то обязательно заметит, полицию вызовет.
Можно, конечно, самой позвонить в полицию, объяснить все как есть и попросить, чтобы вызволили. Они-то приедут, но заберут с собой, придется рассказывать все в подробностях. Может, в конце концов и поверят, но продержат долго, и уж муж точно узнает. И вообще весь дом, да что там – весь район. Но все же это лучше, чем дожидаться тех двоих и просить, чтобы выпустили. А если они вообще больше сюда не придут? А если придут, то этот псих просто стукнет Надежду по голове, как Валентину, вот и все. Нет, лучше полиция.
Собака по-прежнему лежала на куче пакли, положив голову на лапы. Надежда уселась рядом с ней и достала из сумки мобильник. Он светился, но сигнала не было – как видно, стены экранировали. Осознав сей факт, Надежда застонала в голос. Спасенья не было. Впервые в жизни Надежду охватило отчаяние.
Через некоторое время она осознала себя сидящей на куче пакли и завывающей. Еще она дергала себя за волосы и раскачивалась из стороны в сторону.
Собака в испуге отодвинулась подальше. Надежда замолчала и представила, как выглядит со стороны. Зрелище не порадовало: растрепанная, с безумными глазами, в грязной куртке, пахнущей псиной. Сидит и воет. Да, самое место этой женщине в «Скворечнике»!
– Что смотришь? – спросила она собаку. – Вот попали мы с тобой в переплет…
Собака сморщила нос и фыркнула. Затем развернулась и поползла в сторону, противоположную лазу. А Надежда и не заметила, что там тоже есть проход, как оказалось, совсем узкий. Пришлось снять куртку и тащить ее и сумку за собой.
«Хуже уже не будет», – подумала Надежда.
Тут было еще больше пыли, видно, собака бывала тут редко. Она скрылась где-то впереди, Надежда ползла и ползла в полной темноте, пока не уперлась в собаку.
– Тут же стенка, куда ты меня привела? – Надежда посветила мобильником и увидела, что стена картонная. Обычный гипсокартон, довольно старый. Надежда поцарапала, постучала, затем с криком: «Надоело мне все!» бухнула ногой, вложив в удар всю ненависть к зловредной брюнетке и ее брату-убийце.
Помогло – в гипсокартоне образовалась дыра, расширив которую, Надежда с собакой оказались в той самой каморке, где лежали папки с бумагами. Листов с инструкцией, как найти сокровище, Надежда не нашла, очевидно, злодейка взяла их с собой. Больше в кладовке не было ничего интересного, только на полу валялась какая-то бумажка, оказавшаяся больничным бланком.
«Клинический анализ крови» – было написано наверху. Затем шла фамилия и столбики цифр. Фамилия пациента была Зайцев, звали его Вильгельм Владимирович.
Немецкое имя Вильгельм Надежду несколько насторожило. Еще в правом углу на бланке стоял штамп: «Городская психиатрическая больница номер три имени Скворцова-Степанова». «Скворечник», как именуют ее в народе.
– Ну и порядки в этом «Скворечнике»! – сказала Надежда собаке, которая очень внимательно ее слушала, – Опасных психов на улицу выпускают! Санитар у них там какой-то продажный, звать Виталик, полицию на него напустить, что ли…
