Анна Малышева - Любовники по наследству
Марина остервенело рванула на себя дверцу шкафа. Оттуда поднялось облако пахнущей пряностями пыли.
К трем часам пополудни обед был готов.
Глава 9
Угловую комнату наполняли запахи жареного мяса и картофеля. Крабовый салат, зелень, яйца, фаршированные лу-ком и рыбой… Делон громко жевал, то и дело берясь жирными пальцами за бокал с вином. Тамара ела неторопливо, без видимого аппетита, позвякивая ножом и вилкой, нарезая на мелкие кусочки подрумяненные куски мяса. А гость, которого привел Делон, отведал понемногу от всех блюд, как будто только для того, чтобы иметь повод расхвалить кулинарные способности Марины. Теперь он сидел откинувшись на спинку стула, изредка поднося бокал к губам, с которых даже в то время, когда он, пил, не исчезала приветливая улыбка. Улыбка слишком постоянная, чтобы быть настоящей, как подумала Марина. Она сидела прямо напротив него, отодвинув стул подальше от стола, тесно сдвинув колени под белым, слишком широким для нее халатом, в который ее вырядила Тамара. Ворот халата был отделан лебяжьим пухом, и он щекотал ей шею всякий раз, когда она наклоняла голову. А наклоняла она ее часто, стараясь не смотреть на гостя. Он, напротив, глаз не сводил с Марины. С того самого момента, когда он вошел в квартиру, он только на нее и смотрел, только с ней и разговаривал, как будто она была самой важной персоной в этом доме. Говорил много, не останавливаясь, но все как будто ни о чем. Его речи казались Марине фальшивыми, как его любезная улыбка. Любезности, комплименты, ничего не значащие слова… Марина едва отвечала, отделываясь короткими «да» и «нет». Ей не понравился этот человек, которого она успела рассмотреть, взглядывая исподлобья. Ему было лет тридцать пять. Темные волосы, худощавый, нервного сложения. Очень высокий лоб, подвижные брови, яркие блестящие карие глаза навыкате. Одет неброско, но со вкусом. Речи и манеры обнаруживали совсем другое воспитание и образование, чем у Делона. И руки… Тонкие, белые, почти сверкающей белизны руки с длинными искривленными пальцами, находящимися в постоянном движении. Этим пальцам словно необходимо было что-то мять, трогать, комкать. Эти руки произвели на нее неприятное впечатление. Она старалась на них не смотреть и отшатнулась невольно, когда он, увидев, что она поднесла к губам сигарету, перегнулся через стол с зажигалкой.
– Я вас напугал? – со своей вечной улыбкой осведомился он, заметив ее движение.
– Это от неожиданности.
Она нехотя прикурила от горящего перед ней язычка пламени. Откинулась как можно дальше на спинку стула. «Что у него общего с Делоном? – подумала она. – Чем он занимается?»
Из разговора с Тамарой она уже знала, что целью его визита были вовсе не отбивные и не созерцание чавкающего Делона, а она. «Значит, именно ему Делон задумал меня продать… – соображала она. – Он говорил, одному человеку нужна баба… Именно такая, как я… Что он имел в виду? Мой возраст? Хозяйственные привычки? Мою беззащитность? Образование? Господи, что у него за руки!» Она слегка вздрогнула, попытавшись замаскировать это движение, запахивая полы халата. Чувствовала себя так, словно сидела в клетке с тремя хищниками и от каждого можно было ждать нападения. Тамара казалась ожиревшей, покалеченной в боях волчицей, натравливающей своего отпрыска на след дичи, которую сама уже не может догнать. Делон – волк молодой, сильный, жестокий даже в своей слабости… Кто же был Вадим – так представился ей гость, – она даже догадываться не могла, и это тревожило больше всего. Блестящие, как в лихорадке, глаза, подернутые влагой, улыбка, склеившая губы, беспрестанное движение пальцев… Несомненно, хищник, даже, может, более опасный, чем они, – опасный из-за своей показной доброжелательности, более хитрый и изощренный. «Чем же он промышляет? – этот вопрос не давал ей покоя. – Чем питается? Падалью? Не похоже… Это охотник, видно по всему… Но какую же роль он приготовил для меня?»
Марина вздрогнула оттого, что ее громко окликнули по имени. Окликнул Вадим – оказывается, он уже некоторое время что-то говорил, а она, задумавшись, не слышала.
– Замечтались, Мариночка? – сладко улыбнулся он. – Жаль вас отрывать от размышлений, но мне, к сожалению, пора идти… Я хотел спросить, не согласитесь ли вы на днях навестить меня? Так, для закрепления счастливого знакомства? У меня дома собрана небольшая коллекция пейзажной живописи… Мне хотелось бы, чтобы вы высказали свое мнение. Вы ведь интересуетесь пейзажной живописью?
«Я интересуюсь пейзажной живописью? – изумилась Марина про себя. – Вот уж никогда…» Видимо, вопрос о ее художественных вкусах Вадим задал ей как раз тогда, когда она отделывалась от него своими «да» и «нет», не очень-то вслушиваясь в его голос. Теперь пришлось подтвердить свой горячий интерес к пейзажу.
– Прекрасно! – обрадовался Вадим. – Я надеюсь, что смогу вас пригласить в ближайшее время…
Хотя Марина смотрела в этот миг на него, она успела боковым зрением заметить, что Тамара и Делон обменялись молниеносными взглядами. Во взгляде Делона было торжество. И ей стало ясно, что это приглашение имеет для них особое значение. Вадим приглашает к себе ее – пленницу… Сделка состоялась! На свое счастье или несчастье, она подошла этому человеку… У нее задрожали ноги, и она еле смогла встать вместе со всеми из-за стола.
– Я скоро увижу вас. – Вадим взял ее руку своими сухими и горячими пальцами, склонился и поцеловал чуть повыше запястья. Его губы тоже были сухи и горячи, как будто этого человека сжигал внутренний жар, замаскированный внешней благопристойностью. Ей вспомнились слова Тамары: «Мой-то прост… А есть такие, с виду ласковые, а тронь-ка их…» «Не Вадима ли она имела в виду? – подумала Марина, отнимая от него руку. – Она ведь еще вчера знала, кому Делон собирается меня всучить… Что она там еще говорила? „Сволочь, но не больше, чем все мужики…“ Все это пустые слова! Хотела бы я, наконец, узнать, кто он такой!»
Провожая гостя, Тамара и Делон вышли в прихожую, демонстративно прикрыв за собой дверь, на тот случай, если бы Марине вздумалось двинуться за ними. Но она не сделала бы ни шагу в ту сторону, хотя самое время было подслушать их разговор. Ее рука горела от прикосновения его пальцев и губ, а в голове не осталось ни одной связной мысли. Только в висках стучала кровь, как будто кто-то ударял молоточком, как на аукционе: «Продано! Продано!»»
Громко хлопнула входная дверь, забренчали замки. Судя по голосам, Тамара и Делон удалились в кухню обсудить состоявшуюся сделку. А в том, что она состоялась, Марина была уверена. Но она даже не попыталась повторить вчерашний трюк со стаканом и подслушать их из соседней комнаты. Что бы они ни говорили сейчас, в какие подробности ни вдавались – узнай она все это, ничего не могла бы сделать. «Что толку знать, за сколько они меня продали? – сказала она себе. – Он купил меня, значит – конец. А если бы я ему не понравилась? Что было бы со мной? Осталась бы здесь? Тамара бы этого не допустила.»
Она прошлась по комнате, взглянула в зеркало. Эта черная челка, уменьшенные темной помадой губы, глаза, подведенные так, что казались раскосыми… Почти неузнаваемое лицо. И, глядя на женщину в зеркале, Марина, как ни странно, меньше ощущала весь ужас случившегося с нею – как будто все это случилось не с ней, а с этой женщиной, не имеющей к ней отношения. «Новая жизнь… – Она словно пробовала эти слова на вкус. – Черт, я, кажется, поддаюсь проповедям Тамары! Какая там жизнь! Поддельная, как это лицо! – Она отвернулась от зеркала. – Его руки… Есть в них что-то отталкивающее… Представить только, что касается меня этими руками! Что же в них такое, что именно?! Искривленные пальцы? Ну, это, может быть, последствия артрита. У этих рук какое-то особое выражение, они выражают больше, чем его лицо. Если бы я могла знать, что… Надо приготовиться к худшему. Надеяться глупо… Нет, надо надеяться! Если я смирюсь со всем, я погибну! Зачем было оставаться в живых?! Неужели только, чтобы жить во что бы то ни стало?! Да я перестану уважать себя… Хотя и теперь уважать не за что. Но я вырвусь! Вырвусь! Как знать, может, он не станет стеречь меня так, как Тамара?»
В комнату через приоткрытую дверь протиснулись кошки. Черная, привлеченная запахом мяса, вскочила на стол и принялась обнюхивать тарелки. Найдя уцелевшее фаршированное яйцо, жадно принялась потрошить его, извлекая кусочки лосося, давясь, судорожно глотая… «Совсем как Делон», – усмехнулась Марина. Другая, белая кошка, более жирная, сидела на полу, задрав кверху морду и не решаясь последовать за подругой.
Дверь распахнулась, раздался звук сабо.
– Ах, паршивки! – замахнулась Тамара на кошек. Впрочем, настроена она была благодушно.
«Знает, что получит за меня деньги, вот и не злится!» – подумала Марина. Тамара расположилась в кресле и блаженно вздохнула. Прикрыла глаза.
– Ну, как он тебе? – полюбопытствовала наконец Тамара. – Хорош?
