Екатерина Барсова - Проклятие Титаника
– Первое апреля… Это меняет дело.
– Почему?
– Есть такая русская национальная традиция: писать разного рода шутки именно первого апреля. А потом, когда доверчивые лохи на них клюнут, объявлять: «Первое апреля, никому не верю!».
– А может быть, это сделали специально. Рубрика такая – не придерешься, что хочешь, то и думай: то ли правда, то ли нет.
Ульяна задумалась.
– А бабка жива?
– Неизвестно. – Андреа придвинул свое кресло ближе к ней. – Эта информация прошла в прессе три года назад. Так что старухи может уже и не быть в живых.
– Евгений Егошин тоже родом из Твери… – задумчиво протянула Ульяна.
– Что ты сказала? Повтори!
– Евгений Егошин – родом из Твери…
Андреа присвистнул:
– Опа! Любопытно… Интересная получается комбинация.
– Во-первых, не свисти, – заметила Ульяна. – А во-вторых, ничего не получается, это может быть случайным совпадением.
«Опять я делаю замечания, – ужаснулась Ульяна, – срочно пора исправляться».
Она кашлянула и добавила:
– Тверь… – И вдруг ее осенило: – Туарь, помнишь, антиквар Франсуа говорил о пожилой женщине из «Туари». Это и есть Тверь, просто он неправильно произнес, как и… – Она замолчала.
Андреа сделал вид, что не слышал ее.
– А как ее зовут?
– Кого?
– Ну… эту бабку с «Титаника».
– Поликсенова Аграфена Михайловна.
– Час от часу не легче, – покачала головой Ульяна. – Ну и имечко.
– Редкое русское имя? – осведомился Андреа.
– Дореволюционное. Так давно детей никто не называет.
– Естественно, дореволюционное, – ехидно сказал Андреа. – В каком году утонул «Титаник»? По-моему, еще до вашей Октябрьской революции.
– Пиа, – торжествующе сказала Ульяна и посмотрела на Андреа. – Она представилась антиквару как Пиа. Это по-английски «груша». А по-русски Груша – уменьшительное имя от Аграфены.
Ее охватило ликованье, которое она не могла скрыть.
Андреа посмотрел на нее, как будто видел впервые, потом выдохнул:
– Ты знаешь, какие у нас планы?
Ульяна пожала плечами. Ликованье внезапно пропало, она подумала: сейчас он скажет, что они расстаются. Он возвращается в Рим, а она едет куда хочет.
Андреа что-то смотрел в мобильном.
– Паршивый здесь вай-фай. Ловит с трудом, связь пропадает. А… вот…
Он сосредоточенно что-то искал.
– Завтра мы выезжаем в 10 утра.
– Куда?
– В аэропорт. Берем два билета до Москвы. Дальше пункт назначения – Тверь. Теперь мой план тебе понятен?
* * *Только в самолете Ульяна поняла, что Андреа, несмотря ни на что, по-прежнему сердится на нее. Он разговаривал сухо, как бы нехотя, а когда улыбался, было видно, что улыбается он сугубо из вежливости. По долгу службы, но никак не от души.
Ульяна уставилась в иллюминатор. Мимо проплывали пышные как взбитые сливки облака. Белые облака и голубое небо – сказка. Почему она раньше не летала? Потому что никуда не хотелось ездить одной?
«Оказаться бы отсюда далеко-далеко, – с тоской подумала Ульяна. – На необитаемом острове. Совсем одной…» Она скосила глаза на Андреа, он смотрел в планшетник.
«Таким мужчинам я не нужна, если только в качестве помощницы в расследовании…»
Разносили еду. Ульяна съела без аппетита что-то в пластиковом боксе и снова уставилась в иллюминатор. Незаметно она задремала. Проснулась от того, что Андреа позвал ее громким шепотом:
– Слушай!
– Да? – откликнулась Ульяна.
– В записной книжке Фабиана я нашел потрясающий факт. Оказывается, Мартин Пейли – потомок человека, который был на «Титанике». Плыл его отец, четырехлетний мальчик – Уильям Пейли, со своей матерью. Она погибла на глазах малыша. А Джон Брайт – главный конкурент Пейли – потомок Джона Моргана, владельца «Титаника». Пейли мог подстроить катастрофу «Астории» из мести.
Андреа был бледен.
– Это звучит несколько… невероятно, – сказала Ульяна.
– В жизни и не такое бывает, – тихо сказал он. – Месть через сто лет? Нам обязательно нужно найти Аграфену Михайловну.
Вскоре объявили посадку. Они решили сразу ехать в Тверь, не теряя времени.
В электричке Ульяна вместе с Андреа составляла план действий. Андреа предлагал первым делом отправиться в редакцию газеты и там побеседовать с журналистом, опубликовавшим заметку, Еремеем Купалиным. Ульяна же хотела посетить справочное бюро и разузнать там о Поликсеновой. Они не пришли к согласию, и Ульяна предложила бросить жребий.
Короткую бумажку вытянул Андреа, и поэтому его план был принят.
«Ну ладно, – злорадствовала в душе Ульяна, – посмотрим, как тебя этот Еремей обломает». После Дмитрия она была весьма невысокого мнения о всех журналистах. Интересно, где он сейчас и почему опять не выходит на связь? Говорил, что скоро все закончится, и они поедут на роскошный отдых. Трепач.
На вокзале в Твери они купили минеральную воду в бутылках и сели на скамейку.
Андреа сообщил, что уже выбрал гостиницу с красивым названием в историческом центре старого города. «Золотая Тверь». Два одноместных приличных номера рядом, замечательный вид из окон.
– Это так в рекламном сайте написали? – поинтересовалась Ульяна.
– Ну да!
– Хм… – Как профессионал рекламы Ульяна прекрасно понимала, кто и как составляет эти объявления. Скорее всего, «прекрасный вид из окон» означает обзор какого-нибудь замусоренного двора или бетонной стены, а в «приличном номере» сломан душ или стоит видавшая виды кровать.
– Ты чем-то недовольна?
– Нет. Все о’кей, – бодро ответила она.
Пустая бутылка из-под воды отправилась в мусорный бак около скамейки.
– Ну что? В путь-дорожку… – сказала она.
– Русское выражение?
– Да. И весьма популярное.
Гостиница действительно размещалась в историческом центре Твери. Это было трехэтажное здание дореволюционной постройки бледно-желтого цвета.
Женщина на ресепшен с подозрением посмотрела на них, когда Ульяна сказала, что им нужно два одноместных номера.
– Вы супруги?
– Нет, – быстро ответила Ульяна. – Это иностранец. А я – сопровождающая.
– Ясно.
Два одноместных номера оказались не рядом, а на разных этажах. Ульяне предложили на втором, Андреа – на третьем. Когда Ульяна сказала итальянцу об этом, тот с досадой пожал плечами.
– На сайте было сказано рядом.
– Так то сайт. А это – суровая российская реальность. Привыкай!
– Других вариантов нет?
– Нет. И судя по всему, не предвидится.
– Тогда берем что есть.
В номере Ульяны витал легкий затхлый запах, так обычно пахнет в комнатах, которые давно не проветривали.
В дверь постучали. Это оказалась горничная – молодая девчонка лет девятнадцати. Темноволосая, с пухлыми щечками и пухлыми губками.
– Ой, вы уже здесь, – затараторила она. – Мне велели к вам прийти. А еще кто сюда заселился? Мне сказали, какой-то иностранец.
– Итальянец, – ответила Ульяна, – живет он этажом выше.
Девица моментально скрылась за дверью.
«Поскакала, дуреха, распустила хвост, – подумала Ульяна. – Итальянца охмурять. Думает, он сейчас поддастся ее чарам. Как же!» Через минуту Ульяна поняла, что не знает, как Андреа отнесется к поползновениям знойной тверянки. А вдруг ответит взаимностью? Еще через пару минут Ульяна с удивлением отметила, что этот вопрос ее сильно беспокоит. Она вышла из номера, закрыв за собой дверь, и направилась к Андреа.
Еще издалека она услышала взрывы хохота.
«Так и есть, – с раздражением подумала она. – Уже вовсю веселятся».
Горничная стояла у окна и делала вид, что протирает пыль, а Андреа, путая итальянские и русские слова, пытался ей что-то втолковать.
– Уже нашли общий язык? – спросила Ульяна, застыв на пороге.
– Машенька такая смешная, – откликнулся Андреа, поворачиваясь к ней. – И веселая. Все время смеется.
– Работа у нее такая, – процедила сквозь зубы Ульяна. – Постояльцев смешить… Я думаю, что нам нужно в город, или ты будешь веселиться с Машенькой, забыв о наших планах?
– Как можно забыть о делах. – В голосе Андреа зазвучала ирония.
– Мария, – приложил он к груди руки, обращаясь к горничной. – Мы уходить. Вечер прийти.
– Это еще неизвестно, – пообещала Ульяна. – Придем мы вечером, ночью или на следующее утро. Тайна сия великая есть.
Горничная вертела головой, не понимая, о чем они говорят.
– Хорошо уберитесь, пожалуйста, – сказала Ульяна. – Андреа не любит пыли. Чистюля, каких поискать. Не уроните имидж города Твери в глазах иностранца. Что они потом будут думать о России и ее жителях? На вас лежит важнейшая политическая задача – формирование позитивного образа города.
Редакция газеты «Тверской вестник» размещалась во дворе большого дома. К ней вел указатель – жирная стрелка, нарисованная на асфальте и ныряющая под арку.
В доме было еще несколько фирм, о чем свидетельствовали рекламные щиты и вывески.
