Игра на два фронта - Марина Серова
Интересно, она что же, не знает, что они развелись? Ладно, не это сейчас главное.
– Как вы считаете, Евгения Михайловна, кто мог похитить вашу внучку? – спросила я.
Женщина уставилась на меня своими выпуклыми глазами:
– Откуда мне знать? Я занимаюсь наукой, а не поисками преступников, как вы.
– Ну, кому-то же нужно и преступников ловить. Представьте себе, что все вокруг только и будут заниматься наукой. Да преступники просто не дадут ею заниматься, всем ученым будет не до науки.
– Иронизируете, да?
Женщина смерила меня недобрым взглядом.
– Да нет, – пожала я плечами. – Если вы помните, я всего лишь задала вопрос: кто, по-вашему, мог похитить Аришу.
– А я, кажется, уже вам на него ответила: не знаю. Ну, хорошо, если подумать… да сейчас столько маньяков всяких развелось! Ее могли изнасиловать, могли вырезать органы, могли…
«Вот это ничего себе фантазия у нее разыгралась!» – подумала я.
– Кстати, недавно в одном сериале была такая сцена: мальчика похитили, вырезали у него почку, а самого вернули, – спокойным тоном продолжала Евгения Михайловна.
Я поняла, что больше мне здесь делать нечего. Я вышла из подъезда, где проживали Преснепольские, села в машину и поехала к родителям Маргариты. По пути, находясь в пробке, я позвонила Белодворчиковым. Трубку взяла Зинаида Дмитриевна. Я назвала себя и объяснила, что собираюсь поговорить с ней об Арише.
Я вошла в просторную прихожую, и Зинаида Дмитриевна – невысокого роста, худенькая женщина в домашнем брючном костюме – проводила меня на кухню, которая была соединена с гостиной. Я окинула ее взглядом. Одну стену занимал шкаф для посуды светло-серого цвета, который визуально увеличивал пространство. В верхних секциях за стеклянными дверцами была выставлена посуда. На достаточно просторной рабочей поверхности встроенного разделочного стола между мойкой и плитой, выполненной из искусственного камня, находились кухонные принадлежности: расписные деревянные доски, яркие контейнеры для хранения сыпучих продуктов. В углу я заметила кухонный комбайн. Стало быть, Зинаида Дмитриевна увлекается кулинарией.
В центре кухни стоял небольшой круглый обеденный стол, рядом стулья с мягкой обивкой. На подоконнике в керамических горшках росли кактусы разных видов.
– Располагайтесь, Татьяна Александровна, – пригласила Зинаида Дмитриевна.
– Зинаида Дмитриевна, расскажите, как вы узнали о том, что Ариша пропала, – попросила я.
Женщина вытерла уголки глаз платком и, тяжело вздохнув, начала рассказ.
– Мы с Гришей – это мой супруг и отец Риточки – сидели на кухне. Я только что достала из духовки пирог с вишней и собиралась заварить чай, как раздался телефонный звонок. Я сняла трубку и услышала взволнованный женский голос: «Зинаида Дмитриевна, это я, Катя, подруга Риты». Я тут же почувствовала, что случилось что-то… нехорошее. Спрашиваю ее: «Катенька, с тобой все в порядке?» Она отвечает: «Со мной – да, а вот…» Катя остановилась, а мне совсем плохо стало. Я даже закричала в трубку: «Да не томи, говори скорей!» Тут она и выпалила: «Ариша пропала! А Рита в больнице, потому что ее ударили по голове!» У меня сразу задрожали руки и заколотилось сердце. В это время на кухню пришел Гриша. Я ему говорю, что у нас беда, и передала ему, что мне только что рассказала Катя. Гриша побледнел, но взял себя в руки и сразу начал действовать. Сначала он позвонил в полицию, но как выяснилось, в полицию уже сообщили соседи. Тогда Гриша сказал мне: «Я сейчас поеду на квартиру к Рите и буду опрашивать соседей, может быть, кто-то что-то видел или слышал. Да нет, точно соседи могли что-то заметить. А ты оставайся дома и жди новостей».
– И вы остались дома? – спросила я.
– Нет, что вы? – воскликнула Зинаида Дмитриевна. – Я не могла усидеть даже на одном месте, все время ходила по кухне. Я прямо заявила Грише, что иду с ним. И мы с ним поехали к Рите. Мы звонили в квартиры соседей, объясняли, что произошло, расспрашивали… Но все было бесполезно. Никто ничего не видел и не слышал, как будто бы весь дом вымер в это время… Обратно к себе домой мы с Гришей ехали как во сне. Я, по крайней мере. Нет, Гриша, конечно же, тоже переживал… Вы понимаете, Татьяна Александровна, Аришенька, наш цветочек, для нас с Гришей была больше, чем внучка. Я ведь очень хотела родить еще одну дочку. Думала, что вот у Риточки появится сестренка. Будут две сестрички, будут поддерживать в жизни друг друга. Но когда родилась Рита, то доктора сказали мне, что, к сожалению, больше иметь детей я не смогу. И вот тогда, когда на свет появилась Аришенька, я сказала себе, что это – моя вторая доченька, которая досталась мне через Риточку. Я понимаю, что это выглядит глупо, наивно, но…
Зинаида Дмитриевна опустила налившиеся слезами глаза и судорожно вздохнула.
– Зинаида Дмитриевна, скажите, а какие у вас отношения с родителями Владислава? Они ведь уже знают о похищении Арины, не так ли? – спросила я.
– Ой, – женщина махнула рукой, – там все очень сложно. Ведь Рита с Владом разошлись. Но и тогда, когда они были женаты, то отношения у Риты со свекрами были очень плохие.
– Но почему? – спросила я.
– Сватья Евгения Михайловна – очень высокомерная и неприятная особа. Она сразу сказала, что не считает Риту ровней своему сыну.
– Даже так? – с удивлением спросила я, хотя совсем недавно имела «счастье» беседовать с этой особой.
– Да, представьте себе, Татьяна Александровна.
– А родители Владислава, что же, королевских кровей, что ли? – хмыкнула я.
– Нет, но гонору слишком много. Я имею в виду Евгению Михайловну. Она преподает биологию в нашем университете, ее муж, отец Владислава – тоже биолог, профессор. Изучает какие-то редкие бактерии. Они и на Риту смотрели, как на бактерию: снисходительно-презрительно. Да чего там говорить! Евгения Михайловна сразу заявила Рите, что считает женитьбу своего сына на ней попыткой Влада досадить ей, представляете? «Ваш брак – это мезальянс», – вот прямо так она и сказала как-то при встрече с Ритой. И потом она не раз повторяла, что, мягко говоря, не в восторге от выбора Владислава. А уж когда родилась Аришенька, то она такие себе высказывания позволяла! Что породу нужно улучшать, а не ухудшать, что Аришеньке нужно еще заслужить право носить
