Чаша Герострата - Наталья Николаевна Александрова
Ну, зазвала я ее к себе, чаем напоила, она и рассказала мне все как есть. Как подруженьку свою закадычную с мужем любимым застала, как дала волю своему гневу да и выгнала их обоих.
А теперь опомнилась, поостыла маленько да и думает: «Что же я наделала? Зачем я своими руками свою семейную жизнь разрушила? Надо было эту тварь с лестницы спустить, а мужа в строгости держать, а потом простить».
«Я, — говорит, — поняла, что его люблю. И жить без него не могу совсем, а теперь что делать?»
— Надо же, какая история… — вздохнула я, отпивая остывший чай, — прямо роман страстей…
— История дальше случилась, а это только начало! — Валентина махнула рукой. — Ну, тогда я утешила ее как могла.
«Подожди, — говорю, — может, он и сам опомнится, все-таки вы лет пять уж живете, все у вас хорошо было, так с чего жизнь ломать…»
И правда, проходит еще пара недель или, может, месяц, снова я Дашу встречаю. Бегом бежит, как девочка, светится вся. Говорит, что муж звонил, сегодня хочет прийти для разговора важного, так что она вот из магазина несется, хочет его любимые блюда приготовить.
«Правильно, — говорю, — мужчину нужно вкусно накормить, тогда и разговор пойдет в нужном направлении». Еще пожелала ей, чтобы все наладилось.
— И что? — Я незаметно взглянула на часы, что висели на кухне.
Часы представляли собой избушку на курьих ножках и показывали без четверти двенадцать. Ого, стало быть, я уже почти час тут сижу! А ничего толком не узнала. А время дорого, дел полно, и Митьку не хочу одного надолго оставлять. Он либо снова с Михаилом напьется, либо вздумает к себе на квартиру съездить, а там его полиция караулит.
— А то! — веско сказала Валентина. — Значит, было это в пятницу, ну, потом два выходных, соседей моих не видно. Ну, думаю, наверно, помирились да и милуются в свое удовольствие.
А в понедельник к вечеру звонит ко мне женщина. Так и так, говорит, я с Дашиной работы, она сегодня не вышла, а у нее ключи от шкафчика с лекарствами. Даша в фармацевтической фирме работала, там с лекарствами строго. В общем, дама эта говорит, звонили Даше, а мобильный не отвечает, вот начальник ее и послал узнать, что случилось. А в квартире тоже никто не отвечает, так, может, я что знаю.
Ну, я, конечно, говорю, что проблемы у Даши были с мужем, но сейчас вроде все в порядке. Стали мы звонить да стучать, я кричу: «Даша, открой!» — а у самой предчувствие нехорошее. А у меня ключи от ее квартиры есть, еще раньше они мне давали, когда в отпуск уезжали. Ну и решилась я… — Валентина покачала головой, а я вздрогнула, потому что в часах-избушке открылась дверца и вместо кукушки вышел черный кот и промяукал двенадцать раз.
— Ну и что было-то? Нашли вы Дашу?
— Ой, что было… В квартире тишина, духота, воздух спертый, потому как все окна закрыты. На кухне беспорядок ужасный, посуда грязная, едой тухлой пахнет… Я — в спальню, а там кто-то лежит на кровати, с головой закрытый. Вот честно тебе скажу, — Валентина прижала руки к груди, — я уж думала, что все, не увижу Дашу живой.
Как подошла ближе — не помню, как потрясла ее за плечо, чувствую, что живая она, только спит очень крепко. Ну, растрясли мы ее, она на кровати села, смотрит на нас, не узнает. А тут женщина эта, что с работы ее, нашла упаковку таблеток на тумбочке.
«Так-так, — говорит, — и сколько ты приняла? Только не ври!»
Даша думала-думала: «Четыре, — говорит, — просто заснуть хотела».
«Ага, — та отвечает, — твое счастье, что четыре, а если бы восемь, то и не проснулась бы».
Они там, в своей фирме, в лекарствах понимают. Ну, тут я очухалась да и говорю этой бабе, чтобы забирала она те ключи да и шла себе, а мы уж тут сами разберемся. А Даше чтобы на завтра отгул оформили, а потом уж она сама с начальством поговорит.
Ну, женщина все поняла, плечами только пожала да и ушла. А я племяннице позвонила, она у меня в больнице работает, так и так, говорю, что делать в таком случае? Она и велела под душ Дашу отправить и крепким кофе напоить, только спать не давать ни в коем случае. Ну, я так и сделала.
А пока мы возились, Даша мне все и рассказала. Что пришел муж, она-то его встретила с радостью, а он и говорит, что, может, и вернулся бы к ней обратно, но теперь никак не может, потому как Ольга беременна. И как же он ее теперь бросит с ребенком? Так что он просит развода и женится на Ольге, как только — так сразу, чтобы его ребенок родился в законном браке. Вот как.
— Ужас какой! — искренне сказала я, мне и правда было жаль незнакомую Дашу.
— Ужас потом начался! — отмахнулась соседка. — Значит, вроде очухалась Даша, пошла на работу, а там та баба уж расписала все, видно, в красках, в каком виде ее мы нашли. Ну и стал начальник к ней придираться, что Даша плохо работает.
И то сказать, видно, и правда она ошибки допускала, что не удивительно, потому что выглядела ужасно. Так горе ее сломало, что смотреть страшно было, краше в гроб кладут. Потому что, ты же знаешь, они пять лет жили и она ребенка очень хотела, а у них не получалось. А тут Ольга эта пару месяцев всего — и нате вам! В общем, и завидовала она подруженьке, и себя неполноценной чувствовала, и лучше ей не становилось, а только все хуже. Таблетки какие-то пила, потому что спать не могла совсем…
«Как я ее понимаю… — подумала я невольно, — как все это мне знакомо…»
— В общем, уволили ее из той фирмы, — продолжала Валентина, — вот тебе и повышение, боком ей эти курсы вышли. А она вроде и не расстроилась, мне, говорит, все равно уж теперь, как жить. Ну, кто-то с работы посодействовал, взяли ее в аптеку самую обычную, ночной дежурной.
Она и говорит, что так даже лучше, ночью ее никто не видит, не нужно краситься да одеваться прилично. Пробовала я с ней поговорить, нельзя же так все-таки: «Ну устроили тебе подлянку, так забудь, начни новую жизнь!»
«Не могу, — говорит, — тетя Валя, не могу ничего с собой сделать, ненавижу ее так сильно, что самой страшно. Только ненавистью этой
