Комната для трех девушек - Анна Васильевна Дубчак
– Ты, конечно, ничего не знаешь, – сказала Инга, раскуривая сигарету и затягиваясь дымом.
– Что именно?
– Супониных убили.
– Что-о-о-о? Веронику с Катей? Ты шутишь…
– Ну да, конечно, вот пришла к тебе специально для того, чтобы пошутить таким идиотским образом. Я похожа на кретинку?
Инга. Она была резка не только в движениях, но и в словах, фразах. Говорила всегда отрывисто, словно рубила предложения на части, отсекая одну от другой, как если бы экономила дыхание.
– Да я же недавно их видела… Буквально перед тем, как поехать в магазин… Днем еще. У меня кофе закончился. Я и эклеров купила, чтобы вас всех пригласить к себе после ужина.
– И где эклеры?
– Да вот…
Лидия трясущимися руками открыла холодильник и достала картонную коробку с пирожными.
– Вот только этого не хватало! Но как это случилось? Где?
– Здесь неподалеку, в поле. Какой-то фермер собирал травы, нашел трупы.
– А ты-то откуда все знаешь?
– Так следователь уже здесь. Ребров. Помнишь, он раньше приезжал, все разыскивал их. Но потом они появились здесь и снова пропали. Он все названивал, названивал. И адвокат тоже их искал. Говорят, Веронике отписали какое-то многомиллионное наследство. Или Кате… Я точно не знаю.
– Наследство…
– Да-да, я тоже об этом подумала. Но если их убили из-за наследства, то следствие очень быстро вычислит убийцу. Кому была выгодна их смерть, тот и убил. Наверняка кто-то из родственников. И если наследство полагалось Веронике, то после ее смерти на него претендовала бы Катя. И вот, чтобы этого не случилось, убили обеих. Знаешь, я вот сейчас говорю это, а у самой мурашки по спине. Их застрелили. Наверняка убивали не в поле, а где-то в другом месте.
– Подожди… Где именно нашли тела?
– Вот как выезжаешь отсюда, но не по основной дороге, а по проселочной, как в магазин ехать, там еще поворот такой возле леса, машин там почти не бывает. Черт! Мы на этом поле еще цветы собирали с девчонками в прошлый выходной. Венки плели, мать их…
– Так это же совсем близко от нас! Почему же мы тогда не слышали выстрелов?
– Да потому, что у нас здесь тоже стреляли! Мы же как раз перестрелку снимали. Сама знаешь, звук холостого выстрела мало чем отличается по громкости от боевого.
– Постой… Хочешь сказать, что убийца кто-то из наших? И что он, зная о том, какая будет сниматься сцена, специально так подгадал, чтобы его выстрела не было слышно, чтобы он не особо отличался от тех, что прозвучат здесь, у нас?
– Говорят, выстрелов было много, что палили по девчонкам, как по голубям – бах, бах, бах! Я хочу сказать, куда попало.
– Но откуда такие подробности?
– Сорока на хвосте принесла. Лида, очнись! Говорю же, следователь сейчас здесь! Сейчас с нашими беседует. Хотя какие они наши? Актеры – да, но статисты, массовка… Кто знает, откуда все эти девицы? Может, зная о наследстве и о том, что этот богатый дядечка Супониных (ну или тетечка) скоро кони отбросит, убийца и проник сюда, к нам, на съемочную площадку. Замаскировался под статиста или статистку. Лида, да вариантов, знаешь, сколько может быть! Или вообще…
Тут Инга сделала паузу, подцепила пальцами липкое от шоколадной глазури пирожное и надкусила.
– Взять, к примеру, твоего поклонника, а?
– Какого еще поклонника? – вспыхнула Лида.
– Ну, того парня, который наворачивал круги вокруг твоего вагончика, пока Водкина не было, а?
– И что, так заметно было? Все видели?
– Ну ты меня насмешила! Да здесь за каждым твоим шагом следят. Ты же звезда, мать твою! Девчонки постоянно о тебе говорят, фотографируют тебя, обсуждают твои наряды, судачат по поводу твоего романа с Водкиным, ну а теперь и с этим парнем!
– Они что, все ненавидят меня? Завидуют мне?
– Бог с тобой! Они тебя обожают. Все ждут, когда ты позовешь их к себе в вагончик, угостишь чем-нибудь. И тогда они смогут рассмотреть тебя вблизи, понимаешь? Их, этих девчонок, все интересует! Даже как ты подводку на веках делаешь, натуральные ли у тебя ресницы или наращенные… Каким тоном помады губы красишь, номер краски для волос!
– Ты серьезно?
– Говорю же тебе! А сейчас они, конечно, напуганы, и кто-то вспомнил, что на площадке крутился твой парень, запомнили даже номер его машины. Он же исчез, пропал. Ты сама-то понимаешь, о чем это говорит?
– Ты что, думаешь, это он и есть засланный казачок и убийца девчонок? Но это же бред! Он хороший парень. Простой, добрый, ласковый. Я вообще могла бы выйти за него замуж. С ним было бы легко, а у меня появился бы статус замужней, и тогда, может, Водкин бы от меня и отстал.
– Провальный план. Замужество еще никогда не останавливало этих кобелей, особенно твоего Водкина. Скотина еще та.
– Инга, ты меня напугала!
– У тебя же есть телефон этого Виктора, вот и позвони ему. Если это он убийца, то ты до него теперь не дозвонишься. Ты фамилию его хотя бы знаешь?
– Нет. Что я, паспорт, что ли, должна была потребовать перед тем, как… Уф, Инга… Постой, может, и Водкин о нем знает?
– Не думаю. А хоть бы и знал. Вокруг таких, как ты, знаешь, сколько поклонников вьется? Он уже привык и не обращает на это внимания.
– Ой ли!
Инга не успела съесть пирожное, как в дверь снова постучали. Ребров!
У Лидии от страха пересохло в горле. Руки затряслись. А зубы застучали так, что казалось, будто это слышит и Инга.
– Добрый день, – вошел Ребров.
– Добрый… Хотя Инга мне только что рассказала. Какой ужас!
– Мне бы поговорить с вами.
Ребров был бледным. Он попросил Ингу выйти и принялся допрашивать Лидию. Вопросы задавал простые: когда в последний раз она видела сестер Супониных, что она знает о них. Она отвечала примерно так же, как и все, кто знал или просто был знаком с сестрами. Когда он спросил, не видела ли она кого из посторонних на площадке, она отрицательно покачала головой: нет, она никого не видела, ничего не знает.
– А тот молодой человек, что навещал вас?
Ну вот, значит, кто-то уже доложил о Викторе.
– Да, был такой. Поклонник.
– В каких вы с ним были отношениях?
– Ни в каких. Он оказывал мне знаки внимания, а я из жалости принимала его подарки, цветы. Он плед мне недавно подарил. Вы что же, и его подозреваете?
– Вы можете назвать его имя, фамилию?
– Его зовут Виктор. Фамилию не знаю.
– Где он работает, чем занимается?
Она отвечала, чувствуя, как челюсти ее сделались словно железными
