Последний писк модницы - Дарья Александровна Калинина
– Ты говоришь, что в доме вместе с вами была еще одна девушка?
– По крайней мере, одна. Вы ее нашли?
– Мы нашли комнату, где маньяк содержал свои жертвы. Но она была пуста.
– Не может быть! – возразила Фима. – Ищите лучше!
– Девушки там нет.
– Необязательно в этой комнате, где-то еще в доме посмотрите. Я слышала голос какой-то девушки. И мне показалось, что это голос Ани. Или она вернулась?
– Нет.
– Тогда это точно она! Ищите! Она еще в доме!
Но поиски ни к чему не привели. Сама Фима спустилась вниз, в подвальное помещение, где у маньяка была оборудована для нее комната, добралась до вентиляции и снова закричала в нее. Но на этот раз никто не отозвался. Даже Пятница не залаял, песик давно уже резвился наверху на свежем воздухе и радовался солнышку. А вот последняя пленница маньяка не могла такого себе позволить.
– Я говорю вам, девушка была!
Фима была в отчаянии.
– Она где-то в доме!
Арсений покачал головой.
– Видишь этот прибор?
В руках у него был небольшой экран.
– Это тепловизор. С его помощью можно определить любое живое существо, даже если оно находится за толщей бетона в бункере, просто под землей или даже под водой. В этом доме есть несколько крохотных источников света – это мыши. И один покрупнее – это кошка или кот. Других источников тепла в доме не наблюдается.
– Но она там была!
– А теперь ее нет.
– И она мне отвечала!
– Возможно, из последних сил. После чего бедняжка умерла, тело ее остыло, и теперь обнаружить ее мы сумеем только в том случае, если разберем весь дом по кирпичику. Как думаешь, хозяин нам это позволит сделать?
– Позволит! Ведь позволите же?
Филипп Петрович сказал, что позволяет, но Арсений все равно отказался.
– Если девушка мертва, то мы ей уже ничем не поможем. Сейчас мы должны подумать о других потенциальных жертвах Стилиста. Мы должны все свои силы и ресурсы собрать и кинуть для поимки маньяка.
Услышав это, Фима прямо ахнула.
– Вы что? Вы его упустили? Как вы могли?
– Пока что мы его ищем. Найдем! Как только поймаем, он нам расскажет, где тело последней жертвы. Как миленький расскажет.
И потянулись для Фимы долгие, однообразные дни. Как жертву маньяка, побывавшую в страшной опасности и чудом ускользнувшую из его лап, теперь Фиму все вокруг пеленали и укутывали совершенно излишним образом. Тетушка Римма согласилась потерпеть присутствие Пятницы в квартире, благо песик позитивно влиял на Фиму, скрашивая той ожидание.
– Да и моя аллергия совсем прошла, – бодро заявила тетушка. – Просто какое-то чудо, не знаю, чему его и приписать. Но я глажу нашего милого песика и больше не чихаю и не задыхаюсь.
Так Пятница окончательно утвердился в своих правах в их квартире.
А вот вернувшиеся из своего путешествия родители внезапно спохватились, что мало времени уделяли своим детям. А когда они поняли, что могли лишиться своей дочери, они вообще ужаснулись. И теперь Фиму никуда, буквально никуда, не выпускали из дома одну. Даже к побывавшему в больнице Павлику было меньше внимания. В конце концов, ему максимум что грозило, так это разрезанный вдоль и поперек живот. Да и того с ним не случилось: кусочек металла благополучно после странствий по кишечнику покинул организм Павлика естественным путем.
– В больнице нам было очень весело, мне там понравилось. Много ребят, мы с ними играли. Я даже был рад, что ты не смогла меня забрать, как договаривались. Конечно, когда в понедельник родители заявились и сказали, что тебя похитил маньяк, мне уже не было так весело.
Когда Фима не явилась за братом, как обещала, Павлик ничуть не расстроился. В больнице было так интересно, что он решил остаться там еще ненадолго. Врачи сказали, что раз он сам так этого хочет, то они не имеют права его выставить, по крайней мере до тех пор, пока злополучный кусок металла блуждает где-то в его кишечнике.
– Мне каждый день делали рентген! Папа говорит, что я буду светиться в темноте, меня можно использовать вместо лампочки! И еще я глотал зонд! Дважды! Мама за всю свою жизнь ни разу не глотала, а я уже два раза!
Павлик был в таком упоении от собственных подвигов, что приключения Фимы на его фоне даже как-то меркли. Подумаешь, стала жертвой опасного маньяка Стилиста, в нашей российской больнице-то ей полечиться все равно не удалось.
И все же Фиму не оставляло чувство того, что дело это еще не закончено. Мешали его завершению два обстоятельства. Судьба маньяка и его последней жертвы так и оставалась неизвестной. Ни Аня, ни ее тело, ни сам Стилист так и не были обнаружены. Филипп Петрович дал разрешение на тщательный повторный осмотр своего пустующего дома. И полицейские прошерстили там все сверху донизу. Но тело последней жертвы так и не было обнаружено.
Несколько раз Филипп Петрович приезжал к ним в гости. Он надеялся, что тетушка Римма окажет ему честь и вновь посетит его гостеприимный кров. Но у тетушки всякий раз находились какие-то отговорки, чтобы не ехать к нему.
Наконец Фима не выдержала и вызвала тетушку на откровенный разговор. Она подкараулила ее, когда они остались одни в квартире. Тетушка Римма стояла возле своей канны и задумчиво ее разглядывала.
– Любуешься?
Фима встала рядом, взглянула на канну и немедленно пришла в отчаяние. За всеми этими суматошными событиями они совсем забыли о том, что цветки канны нужно регулярно освежать белой краской. И теперь результат буквально лез из всех цветоносов.
– Что-то удивительное происходит с этим растением, – сказала тетушка. – Сажала я белую канну, в первое цветение она цвела белыми цветами, а теперь лезут красные. Ты это видишь?
Отрицать очевидное было невозможно, и Фима призналась:
– Вижу.
Она уже открыла рот, чтобы признаться тетушке, что ее канна погибла, а на ее место была куплена другая, тоже очень красивая, но цветущая другим цветом, как вдруг старушка задумчиво произнесла:
– А мне так даже больше нравится.
– Нравится? – обрадовалась Фима. – Правда?
– Да. Ничуть не жалею, что такая мутация с цветком произошла.
– Мутация?
– А что же еще? – пожала плечами тетушка Римма, с удовольствием разглядывая порядком покрасневшую уже канну. – Мутация, но очень красивая. Так, моя дорогая, и получаются новые сорта!
Пока тетушка любовалась своим цветком, Фима улучила момент и задала вопрос, который ее смущал:
– Колись, тетушка, почему увиливаешь от свидания с кавалером? Филипп Петрович тебе телефон прямо оборвал, а ты холодна с ним. Чем он тебе не по душе?
– Ох, не знаю, Фимочка, как тебе и объяснить. Филипп у меня в кавалерах ведь и раньше ходил.
– Да что ты говоришь! Он за тобой ухаживал?
– В молодости он ко мне даже сватался.
– Так ты…
– Я ему отказала.
– Почему?
– Ну, он одновременно ухаживал и за Стасей. А она была моей лучшей подругой.
– Я и не знала, что Филипп Петрович такой ловелас.
– А мне всегда казалось, что это будет как-то недостойно с моей стороны, если я приму ухаживания человека, которого любит Стася. Да и потом я видела, что они друг другу лучше подходят. Мной Филипп был увлечен, по молодости я умела кружить головы мужчинам.
– Ты и сейчас не сбавляешь обороты, – польстила Фима.
Тетушка хихикнула.
– Скажешь тоже.
– Взять хотя бы Арона Наумовича. Как он тебя любил!
– Скряга и скупердяй! Жмотина!
– Ну, он экономен. Но это не делает его менее привлекательным.
– Пусть на себе экономит, а на мне не надо!
Тетушка нахмурилась, но все же продолжила рассказывать о днях своей молодости:
– Так вот, хотя Филипп не отдавал себе в этом отчета, но со мной у него было несерьезно. А вот со Стасей его связывало настоящее крепкое чувство. Как он ее любил! Мне иногда даже казалось, что он нарочно передо мной выпячивает, как он о ней заботится, как он за ней ухаживает, чтобы я поняла и пожалела,
