Здесь все рядом - Анна Викторовна Дашевская
– Это похоже на план! – сказала сама себе, и поразилась, как странно прозвучал мой голос в пустом доме.
Что обычно происходит с планами?
Правильно, они раньше или позже идут псу под хвост, и события катятся по абсолютно другой дороге. Тут я сама виновата, поскольку решила для начала заглянуть в почту. А там было письмо от Бекетова, то самое, обещанное, с протоколом вскрытия Горгадзе. Помимо собственно протокола, который ничего нового не описывал, всё те же «множественные удары», был в письме и пересказ того, как откомментировал результаты вскрытия маг и волшебник на пенсии, Александр Георгиевич Глухих. А сказал он следующее:
«Множественные? Всего пять ударов, что даже при поверхностном наружном осмотре видно. Два следа – на лице, причём они значительно бледнее, чем на других частях тела. А ведь это лицо, оно одеждой не закрыто, не защищено! Удары эти не сильные, от таких не умирают, и наносили их, судя по виду, уже по мёртвому телу. А вот другие… В протоколе указано, что у покойного сломаны три нижних правых ребра, их ещё называют ложными, поскольку они соединяются с грудиной не напрямую, а через хрящевые соединения. И сломаны они так, что внешние концы рёбер пошли в брюшную полость. Такой удар можно нанести спереди левой рукой, если целить в печень. Причем удар должен быть очень сильным, а в нашем случае – ещё и профессионально поставленным. Привёл он к разрыву печени, а это гарантированная скорая смерть. И ещё два удара, можно предположить, сделанные подряд, очень быстро, скорее всего, кастетом, судя по ширине кровоподтёка. Справа, определённо справа! Такой удар приводит к тому, что трескается грудинная кость, и следует рефлекторная остановка дыхания и сердечной деятельности. То есть, можно сделать выводы, что били не в пьяной драке или разбойном нападении, а чтобы убить. Возможно, было так: убийца обоерукий, амбидекстер. Первый удар он нанёс левой рукой спереди, неожиданно, во время разговора, и задал вопрос. Получив ответ, добил правой рукой с кастетом. А лицо уже потом разукрасил, чтобы создать видимость этой самой драки».
Какой уж тут сон!
Отложив ноутбук, я стала складывать кусочки в картинку, только вот получалось пока так себе. Получалось вот что: «Феодосия» и Горгадзе работали вместе не только в баре. Были они любовниками или только напарниками, не суть важно, но у них была некая цель. Здесь, в Бежицах была! Цель эта нам пока неизвестна, но у парочки, получается, были конкуренты. Серьёзные конкуренты, и цель эта достаточно серьёзная, чтобы пойти ради неё на двойное убийство. Глухих ведь сказал, что бил профессионал, да и тот удар ножом, которым убили «Феодосию», тоже не домохозяйка с овощечисткой нанесла…
А раз убили, значит, они подошли к цели совсем близко.
Предположим, что задачей было добыть некий предмет из монастыря, чисто условно. Ну, предположим, какую-то жутко редкую икону.
Я знаю, что в хозяйстве матушки Евпраксии таких нет, но сказано же – предположим! Сама блондинка скинула рясу и доступа туда больше не имела. А почему, кстати? Ведь если бы эту гипотетическую икону она добыла, так и в Бежицах бы не осталась… Значит, цель не была достигнута. Но в монастыре сейчас, кажется, около сорока монахинь. Могла ли она, будучи «сестрой Феодосией», с кем-то подружиться настолько, чтобы переложить на чужие плечи свои поиски? Ой, вряд ли… А вот прощупать насельниц и отыскать «слабое звено» – вполне могла. Вот не верю я, что среди сорока тёток в чёрных рясах нет ни одной, которая бы желала денег и свободы от нелёгкой монастырской жизни.
То есть, поиски могли продолжиться и после того, как из гусеницы «сестры Феодосии» получилась бабочка-официантка в баре. И если они добыли нашу редкую икону…
Интересно, зачем Горгадзе ездил в Тверь?
Увы, не было у меня ответа ни на один из вопросов. Так что я почистила зубы и затолкала себя в кровать. Завтра будет день.
Я подумаю об этом завтра.
* * *
Мама была на работе, так что дома было пусто.
Вообще смешно – московская квартира показалась мне какой-то… не по размеру, что ли. Вроде бы она по площади куда больше моей части домика, но там я чувствую себя словно улитка в своей раковине. Всё по мне. А здесь… Слишком много места, слишком шумно за окном, чересчур хорошо слышен телевизор у соседей сверху.
Ладно. Не стану терять времени, у меня был план, вот его и надо выполнять. Я села за стол в своей комнате, привычно поведя пальцами по нацарапанному на боковой стороне столешницы сердцу: это я в шестом классе навсегда влюбилась в Витьку Солёнова. В мае. А когда мы первого сентября пришли в седьмой класс, оказалось, что я за лето Витьку переросла на полголовы, и любовь моя тоже куда-то подевалась. Но вырезанное сердце-то уже было на месте!
Положила перед собой листок бумаги и стала писать очередной список; кажется, уже говорила, что это одна из моих самых стойких привычек.
Итак, первое – позвонить Олегу и договориться о встрече. Второе – сходить в банк, нужно выяснить варианты перевода унаследованных денег на мой счёт. Третье – проследить, чтобы мама сделала то же самое, потому что, если ей не напоминать, она так и будет жить неделю до зарплаты на гречневой каше … Да, ещё я хотела найти какое-нибудь агентство или специалиста, чтобы проследил историю семьи. Но, пожалуй, об этом надо будет посоветоваться с другим приятелем Бекетова, юристом Ринатом.
Что-то цепляло мою память при словах «банк» и «наследство», и я вспомнила: там, в ячейке, была ведь не только произведшая на меня сокрушительное впечатление балалайка. Там ещё были тетради с дневниками, бабушкиными записками за много лет. Почему-то я сомневаюсь в том, что она отмечала рост цен на продукты или дрязги на работе, не тот был характер. Да и маловато записей, за сорок-то лет! Там должно быть что-то важное. Может, и об истории семейного дара найдётся пара слов, и не нужно будет копаться в архивах города Бежицы.
Ладно, и ещё одно, о чём я бабушку никогда не спрашивала.
А где, собственно, мой дед?
Отец ушёл от нас давным-давно, потом в какой-то момент пытался вернуться, но бабушка его не пустила даже в
