Зои - Саша Н. Мильберт
Я улыбнулась этому нечто самой обаятельной улыбкой, хотя внутри все дрожало от страха.
Чудо-дерево раздумывало. Оно подползло корнями поближе к яме и топталось на месте. Даже челюсти были плотно сжаты.
Мы с мальчишками стояли на расстоянии двух метров. И только я решила повторить свою просьбу еще раз, как вдруг…
Хмельон с небывалой прытью понесся на Тайрона!
К дереву мое тельце было ближе всех. Если не остановлю эту дрянь, она вцепится в мальчишку! В мыслях билась мысль — я старше, я должна!
Доля секунды.
Отталкиваю Тайрона. Вижу изумленное лицо отца, который вскинул руку для какого-то магического действия, и… лопатой, которую держала наготове, даю хмельону сразу в две челюсти. И еще.
Челюсти удивлённо зависают в сантиметре от моей кожи, и я с размаха толкаю дерево лопатой.
Корни оказались в яме.
— Закапывай! — заорал Крес, и мы с Фабрисом и Тайроном в бешеном темпе принялись накидывать в яму земли.
— Готово! Режьте!
В наших руках оказалось по кинжалу. Мальчики мгновенно вспороли свои запястья, а я… ну не могла я себя порезать. Зажмурив глаза, протянула руку Кресу. Благо, без лишних разговоров, на моей ладони тут же заалел порез.
Капли крови троих закапали на свежевскопанный бугорок, и дерево довольно заурчало.
Фу, гадость какая…
— Вы мне все понравились! — раздалось в голове гулко, и я поняла, что голос слышу не только я. — Согласен на троих!
Глава 13
После отработанного наказания, жизнь вошла в более пресное русло: начались занятия с наставником, в лице «папеньки».
Я постигала премудрости наук этого мира, получая все большее удовольствие от учебы. Учиться мне нравилось всегда.
Земная жизнь, как ни странно, порой уже казалась сном. Странным, далёким сном. И чтобы окончательно не заснуть в мире Во, каждое утро приходилось вспоминать самые приятные, существенные, или наоборот неприятные события, которые происходили со мной на Земле. Мне нужен был якорь. Любой. Иначе…
Иначе Зоя Васильева окончательно смирится с происходящим и примет жизнь маленькой девочки, Зои Базио в Империи Рао, мир Во.
А жизнь эта была вполне комфортной.
С момента моего «попаданства» прошло, наверное, чуть более месяца. И за это время я выяснила, что каир Арель является кем-то вроде советника кайя Акилы, и по совместительству одним из его лучших друзей. Третьим в связке был секретарь Армин. Библиотечная попойка теперь рассматривалась мною уже под другим углом.
А вообще, о такой сытой и обеспеченной жизни мечтают многие. И я, можно сказать, попала в чью-то ожившую мечту и могла бы жить припеваючи и не думать о завтрашнем дне. Могла. Если бы была настоящей Зои Базио. Зоя Васильева внутри меня все ещё вздрагивала от вопросов, на которые я затруднялась сходу дать ответ.
Для всех «моя память» восстановилась, и один только овощ знает, каких усилий стоило перелопатить об этом мире кучу информации, которая была доступна девочке.
Но тяжелее всего дело обстояло с личными воспоминаниями «родителей» и няни. Как будто специально, их память раскрывала много ненужного. Того, что Зои скорее всего, как раз и не знала.
Повезло мне всего лишь несколько раз. И вот эту информацию я берегла, как зеницу ока.
Первый раз удача повернулась ко мне воспоминанием каиссы Имиры. В нем совсем еще кроха Зои весело бежала по залитой солнцем аллее и запускала в воздух что-то вроде мыльных пузырей. Потом они с «маменькой» играли в догонялки, а под конец веселья просто валялись на сочной зеленой траве.
Примерный возраст Зои в воспоминании — четыре с половиной-пять лет.
Я запомнила всё до нюансов: и бледно-голубое платье каиссы Имиры, и ее прическу, корзинку с фруктами, которую женщина держала в руках, и наряд самой Зои… Вдруг пригодится?
Также, до мельчайших подробностей я изучила и воспоминание Риты — утренний ритуал выбора одежды. И однажды, при случае, даже ввернула что-то про золотистое платье, которое так нравилось няне. Рита была довольна.
Зато самым толковым оказалось то, чем со мной поделилась память каира Ареля. Воспоминаний было три.
Первое — консилиум местных врачевателей, которые осматривали Зои и постановили, что у нее хрупкое здоровье. К сожалению, в чем эта хрупкость проявлялась, я пока так и не поняла.
Второе воспоминание — то, как «папенька» учил Зои плавать. И здесь я возрадовалась, ибо плавать научилась еще в детстве. В своем земном детстве.
И наконец, наглядное подтверждение того, что девочка страдала дислексией: попытка занятия по чтению…
Воспоминаний было мало, но останавливаться на достигнутом я не собиралась.
Я стала самой ласковой дочкой, которая утром и вечером, беря «родителей» за руки… обнимая их… желала хорошего дня, хорошего настроения, удачи и всего самого наилучшего.
От таких обнимашек счастливы были все.
И вот в один из таких моментов счастья я пробила себе новый гардероб! Да что там, даже поучаствовала в его создании!
В итоге, обзавелась местным подобием джинсов, спортивных штанов, футболок и симпатичных платьев, похожих на платья, а не на взбитые сливки.
При виде мужских нарядов «маменьку» чуть удар не хватил, зато оценил «папенька» и Осви.
Да, я попросила разрешение на посещение конюшни. Конечно, «папенька» удивился. Какое-то время даже делал вид, что раздумывает. Но, к моей несказанной радости, на то, чтобы я проводила время среди волшебных лошадок и Осви все-таки согласился. Правда, под присмотром Креса.
Но я уже была рада любой возможности.
К счастью, Крес не отсвечивал, болтался где-то невидимой тенью, и мы с Осви преотлично общались.
Пацан оказался забавным, однако, как это часто бывает — со своими тараканами в голове. Эдакий Вечный отрицатель. Осви брал под сомнение любое мое предложение, любую фразу, но так было даже интереснее. Мне нравилось спорить. По крайней мере, Осви проявил себя неглупым собеседником, и шуточные перепалки доставляли удовольствие нам обоим. А уж мои новые наряды конюшня приняла на ура!
А еще, я наконец, познакомилась с третим мальчиком, Раном. Случилось это так.
В один из вечеров ужинать особо не хотелось, я слегка поклевала положенное на тарелке и отправилась в библиотеку. Там меня ждала одна весьма занимательная книга, которой и занялась вплоть до отхода ко сну. Но вот ближе к полуночи… меня накрыл настоящий ночной дожор.
Голод — не тётка, пирожка не поднесет. Помучавшись минут десять, я благоразумно решила, что
