Продавец вечности - Анна и Сергей Литвиновы
Евдокия Георгиевна, в силу своей должности, право выписывать запретные лекарства имела. И потихоньку, через доверенную медсестру, наладила взаимовыгодную цепочку. Обеспечивала дефицитными препаратами тех, кто мог заплатить.
Медсестричка Ниночка никогда не создавала проблем. Получала рецепты, сразу платила деньги.
Но вдруг, под Рождество, явилась к Евдокии Георгиевне дама. Ярко накрашенная, лак на ногтях облупленный, говорок не московский и вообще хабалка. Начала прямо с порога наезжать.
Нинка, гадина, оказывается свою подружку вознамерилась извести. Подкладывала той сильнодействующие таблетки с наркотиком — те самые, что покупала у Евдокии Георгиевны. У бедняжки галлюцинации, дева в панике, муж ее в психушку пытается пристроить.
Евдокия Георгиевна, ясное дело, от обвинений сразу отпираться. Нину знаю, но ни про какие таблетки слыхом не слыхивала.
А наглая тетка в ответ:
— Так Нина ваша сама хвасталась, что бизнес делает. И откуда таблетки берет, говорила!
— Пусть докажет, — хладнокровно ответствовала Евдокия Георгиевна.
— Что там доказывать, свидетелей миллион, — фыркнула хабалка. И вкрадчиво добавила: — Но оно нам не надо.
«Денег попросит», — поняла главный врач.
И хрен знает, что опаснее. Послать или все-таки заплатить?
Напряглась. Сердце ухнуло. Но когда услышала, что тетка всего-то за свою приятельницу хлопочет — ту самую, которую Нинка травила, вздохнула с нескрываемым облегчением. И даже торговаться не стала. Пообещала с ходу:
— Конечно, я ее уволю. Прямо завтра.
* * *
Когда красавец-тренер вдруг оттолкнул очередную пышногрудую спортсменку и завизжал: «Отойди от меня!», народ решил, что Денис прикалывается.
Но когда он сорвал с себя майку, а потом спортивные леггинсы, люди реально перепугались.
— Уйдите! Не трогайте! — ногами топает, истерит.
Сбрасывает с себя что-то неведомое, из глаз слезы.
Коллега-тренер попыталась успокоить — пнул в ярости ногой, что та не удержалась, упала.
Девчонки-спортсменки попрятались по углам. И конечно, достали мобильные телефоны. Это ж какое кино: красавец-качок по всему тренажерному залу мечется, вопит, что и змеи кругом, и тарантулы, и ядовитые пауки. Всегда втирал, что алкоголь — зло, а сам до белой горячки напился. Или вообще сумасшедший. Потом, к испуганному восторгу посетителей, трусы с себя тоже стащил. Достоинство так себе, невеликое, вялое.
Колян и сам шикарное видео снял, и заметил, что еще человек пятнадцать с телефонами на изготовку бегали. Социальные сети оценят. Не успеет до психушки доехать — а уже будет знаменит. И пусть потом оправдывается, что подсыпали.
* * *
Когда на носу Рождество, в магазинчике у них дурдом. Народ перед застольем всегда обнаруживает: то укроп забыли купить, то майонез закончился. Кому срочно за выпивкой надо, а одинокие просто поболтать приходят. Настроение праздничное, но все равно Мария устала.
Хорошо хоть, хозяин разрешил закрыться не в одиннадцать, а пораньше. И с ужином не надо возиться — дома теперь бесплатная домработница, да еще какая — коренная москвичка, с музыкальным образованием!
Хоть Палыч грозился, что съедут, пока что переезд застопорился. Риелторы в праздничные дни не работали. Да и Влада уговаривала: смысл платить, если у нее собственная квартира?
Но у Персея принципы — в примаки идти не хотел. И уговаривал: закончить в Москве с разводом да податься к нему на родину, в станицу Брюховецкую. Фермера из Влады не выйдет, тут Палыч согласен, но музыкальная школа на родине имеется. Столичной училке будут рады.
А Марии их отпускать прямо жаль. Успела привыкнуть и к музыкантше смешной. И к ее нескладному Миклуше.
Владка, когда с ножом не бросается, очень даже нормальная тетка оказалась.
Примечания
1
Русский бриллиант (англ.).
