Оксана Обухова - Пристрелите загнанную лошадь
— Ты от кого-то прячешься? — уже спиной, приглашая меня на кухню, спросила свекровь.
— Можно сказать и так, — вздохнув, сказала я и разыскала тапочки (все те же!) на привычном месте. Прошла по длинному коридору на кухню, огляделась, — а у вас все по-прежнему. — И зябко потирая руки прислонилась к кухонной плите.
Анна Леопольдовна налила воды в чайник, я включила газ и в ответ на приглашение сесть помотала головой.
— У тебя что-то случилось?
— Да, — я обняла себя за плечи и пристально посмотрела на свекровь. — Можно, я у вас переночую?
— Ночуй, — довольно равнодушно сказала Леопольдовна и замолчала. Она ждала объяснений столь позднему визиту.
— Видите ли, в чем дело, Анна Леопольдовна, — начала я и сконфузилась, — я случайно оказалась свидетелем преступления и…
— Какого преступления? — сурово произнесла свекровь.
— Не упадете в обморок? — вяло усмехнулась я.
— Постараюсь, — кивнула она. — Кого-то убили?
— Да. Кирилла Туполева.
— Громкая фамилия, — пробормотала свекровь, но в обморок не хлопнулась. — А ты к нему каким боком?
Все-таки ледяная баба Анна Леопольдовна Островская. Хорошо, что я именно к ней поехала, никаких истерик и выпученных глаз не будет.
— Он мой друг. Был. — Твердо и уверенно объяснила я, так как за последние несколько суток успела привыкнуть к мысли, что Кирилл Туполев был самым настоящим моим другом. В крайнем случае можно сказать так — я стала его последним настоящим другом, раз уж собралась разыскать и наказать его убийцу. В этом я не лукавила.
— Только другом? — не удержалась от укола ледяная баба. — На сколько мне известно, он женат.
— Только другом, Анна Леопольдовна, можете мне поверить.
— Ну-ну, — буркнула свекровь. — И как же его убили?
— Это сейчас не важно. Важным является то, что я могу понять кто это сделал. И мне нужна ваша помощь. — Тонкие брови уползли под седую челку. — Не беспокойтесь, ничего особенного…
— А я и не беспокоюсь, — пропела свекровь.
— Видите ли, в чем дело… я помню, у вас есть подруга нотариус, и я хотела бы через нее узнать кое-что о моих нынешних соседях…
— У нотариуса? — переспросила свекровь.
— Да. Сейчас все сделки с недвижимостью регистрируются нотариально, и мне нужны прежние адресные данные кое-кого из соседей.
— А как-нибудь попроще это сделать нельзя? — буркнула свекровь.
— К сожалению, нельзя, — хмуро сказала я. — Если я обращусь за информацией к Назару Туполеву, ничем хорошим это не закончиться.
— К Назару?! Туполеву?!
Это имя оказалось способно пробить ледяной панцирь моей бывшей родственницы до самого дна. Я даже как-то растерялась, никогда прежде мне не доводилось видеть у своей свекрови столь искренне обескураженного лица.
— Назара?! — повторила она. — Ты и с ним знакома?!
— Ну, да, — кивнула я, — знакома. К несчастью.
Чайник засвистел паром, но Анна Леопольдовна будто приросла к стулу.
За последние несколько часов я привыкла видеть реакцию жителей города на фамилию «Туполев». Поэтому встала с диванчика, подошла к плите и выключила газ. Чаю мне пока не предлагали, я подумала, стоит ли налить его самостоятельно, но решила не форсировать события — села и взгрустнула о пачке сигарет, оставленных в кармане шубы.
— Как же тебя угораздило, девочка?! — полу всхлипнула, полу вздохнула подтаявшая снежная баба.
— Да вот не знаю, — буркнула я. — Угораздило.
— Это от Назара ты прячешься?!
Фифти-фифти, могла бы ответить я, но промолчала, а зря. Свекровь приняла молчание за утвердительный ответ и перепугалась не на шутку.
— Бежать тебе надо, Софьюшка, — убежденно сказала Анна Леопольдовна. — Такие люди прощать не умеют. Бежать, не оглядываясь, и ни о чем не думать.
— Поздно, Анна Леопольдовна. Я уже по уши влезла.
По коридору до кухни процокали когти, воспитанная беспородная собачка Агафья — Агаша в простонародье, — тихо помахивая хвостиком, дотопала до порога (на саму кухню ее пускали только по разрешению) и уселась, поджав одну лапку. Через минуту к Агаше присоединился друг кот Пафнутий (Фуня), он облокотился на собачье брюшко, зевнул и смежил веки.
— И что ты собираешься делать? — пригорюнившись как простая деревенская бабка, морщинистая щечка на сухоньком кулачке, спросила бывшая свекровь.
— Пока думать. Назар дал четыре дня. Точнее, я сама попросила.
— А потом? — поинтересовалась Анна Леопольдовна и сразу предупредила: — Только ни о чем мне не рассказывай, меньше знаешь, легче спишь, а этом случае… живешь дольше. Я тебе, конечно, помогу, чем получиться, все-таки не совсем чужие люди, но знать ничего не хочу об убийствах, догадках и Назарее Туполеве. Ты сама-то хоть знаешь, что он за человек?
— Признаться, не очень, — промямлила я.
— Ох, Софья, Софья, — вздохнула Анна Леопольдовна и отправилась к чайнику. Разливала заварку по чашкам, доставала печенье, сыр и колбасу и тихонько ворчала. — Ты всегда была упрямой девчонкой. Упрямой, сопливой гордячкой. Зачем, спрашивается, тебе туда лезть? За каким интересом? — Она разговаривала с чайником, конфетами и блюдцами, но никак не с сопливой, упрямой девчонкой. Она вообще была ко мне спиной. — Назар Туполев тебя проглотит и не поморщиться. Попробуй ему только не угодить.
Как-то неожиданно, мне надоели ее похоронные настроения и причитания, я подошла к Анне Леопольдовне, взяла из ее рук вазочку с вареньем и, поставив ее на стол, задала вопрос, мучивший меня уже два года:
— Анна Леопольдовна, вы обрадовались, когда я ушла от Виталия?
Свекровь обернулась, оперлась спиной и руками о стол-тумбу и пристально взглянула в глаза бывшей невестке:
— Нет. Радости не было.
— А что было? Ведь вы же меня не любили.
— При чем здесь я. Ты не любила Виталия, это главное.
— Что-о-о?!?! Я не любила Виталия?! Да как вы… как вы, — от возмущения я даже задохнулась, — можете такое говорить?!
— Могу, — спокойно сказала Анна Леопольдовна. — Если бы ты его любила, то стала за него бороться. А ты лишь зубами скрипела и упрямо морщила лоб. Никаких лишних эмоций. Ты отказалась от Виталия под малейшим нажимом.
— Ну, Анна Леопольдовна…! — выдохнула я и вспомнила Виталия, наши нежные отношения, первое свидание, первый поцелуй на ступенях крыльца. Все было так волшебно когда-то. Хотела возмутиться и напомнить ледяной Бабе-Яге, но посмотрела на невозмутимое лицо пожилой женщины, и угомонилась. Так как вспомнила последние месяцы замужества. Точнее, постаралась взглянуть на ситуацию с противоположной стороны, с точки зрения мамы моего мужа.
Посмотрела, посмотрела, и почувствовала себя препакостно. За первые двадцать лет свой прошлой жизни, лучше всего я научилась стискивать зубы и держать удар. Тут правда была за Анной Леопольдовной.
— Простите, — пролепетала, — неужели я была такой глупой задавакой…
— Не знаю, какой глупой ты была, — свекровь пожала плечами, — но Виталия ты не любила. — И отвернулась.
Я смотрела на ее спину и думала о том, что, к сожалению, идиотская, идущая от смущения надменность и нежелание, а, пожалуй, и неумение объясняться, иногда уводит нас от самых приличных и хороших людей. Что мне стоило четыре года назад купить торт, букет и бутылку вины, придти к этой ледяной тетушке и извиниться за глупую шутку? Ничего не стоило. Но я залезла в кокон из ячной скорлупы, нахмурилась и предложила схему отношений — полюбите нас черненькими, беленькими нас всякий полюбит. Дура набитая!
— Простите меня, пожалуйста, Анна Леопольдовна, — снова проблеяла повзрослевшая дура набитая и уткнулась носом в чашку, исходящую горячим паром.
— За что? — мотнула челкой Анна Леопольдовна и, вдруг развернувшись, посмотрела на меня и ухмыльнулась по-простецки. — По большому счету я должна тебе спасибо говорить. Виталий сейчас встречается с девушкой, дочерью старинных приятелей нашей семьи. Четыре года назад она еще совсем девочкой была, сегодня бы ты ее не узнала, мимо прошла. Она, конечно, не такая яркая особа как ты, — мне показалось, что воспитанная дама серебрит пилюлю, — у нее нет этих заскоков — «я все решу сама, сама, сама», — но она миленькая, умненькая и отлично готовит. Лидочка будет превосходной женой моему сыну.
Я отодрала голову от пара и вроде бы улыбнулась. На первый взгляд, Анна Леопольдовна была действительно счастлива.
— Я всегда знала, что вы самая умная женщина в этом городе, — пробормотала совершенно искренне. Когда-то ведь надо начинать говорить запылившиеся комплименты?
— Не знаю, не знаю, — протянула бывшая свекровь. — Впрочем, спасибо. Думаю, иначе ты бы ко мне не пришла…
— Как только хвост прищемили, — закончила я, и мы посмотрели друг на друга с симпатией двух старинных заговорщиц.
