Джон Макдональд - Молчание золотых песков
Девушка удивленно посмотрела на меня:
— Откуда вы знаете?
— Я даже помню, что сказала о тебе Луиза. Она летала к тебе и рассказывала о своей работе.
Джойс покраснела:
— Да, верно. А теперь, пожалуйста, дайте мне проверить ваше дыхание.
— Проверяй, дорогая, и поскорее, а то мне пора в туалет.
Я знал, что Джойс меня без разрешения Валери никуда меня не пустит.
Когда я вернулся, хватаясь за все, что могло предотвратить падение, Валери сидела на койке и просматривала колонки цифр. Джойс стояла рядом. Увидев меня, Валери поднялась и вместе с Джойс отошла в сторону. Едва я улегся в постель, бывшая медсестра сказала:
— Теперь проверять вас будем реже. У вас еще кружится голова? В ушах шумит?
— Нет.
— В таком случае будем проверять каждые пятнадцать минут. Джойс, твоя смена заканчивается через… десять минут. Останься еще на час. Хорошо? Я попрошу Марго сменить тебя в семь тридцать. После дежурства поможешь приготовить завтрак.
— Ты отличная медсестра, — похвалил я Валери. — А как с медсестрами на островах? Их не хватает?
— Да, — немного помолчав, ответила она. — А больных страшно много. Детская смертность очень высокая.
Валери вышла. Я попытался улыбнуться Джойс, и, похоже, попытка удалась — девушка тоже улыбнулась.
— А чем ты занималась на Барбадосе?
Голос мой прозвучал словно из медной бочки.
— Это имеет для вас какое-то значение?
— Да нет. Спросил так, из чистого любопытства.
Неожиданно перед глазами все поплыло, а через пару секунд я снова увидел лицо девушки. Брови ее сдвинулись к переносице.
— Как вы себя чувствуете? — с тревогой спросила она.
— Нормально.
— По вашему виду этого не скажешь. У вас какие-то странные глаза. А работала я в одном из бутиков в Бриджтауне. Муж работал сразу в двух отелях. Если бы мы экономили, то наших заработков нам хватило бы на жизнь. Но мужу, похоже, экономить надоело, и он год назад оставил меня. Где он сейчас и чем занимается, не знаю. Ну что еще вам рассказать о себе? Во мне много разных кровей. Но в основном английская и португальская. Есть и негритянская. В курортный сезон я зарабатывала в месяц от двухсот семидесяти пяти до трехсот биви, а когда туристы разъезжались, то гораздо меньше. Денег на жизнь не хватало, и мне пришлось продавать кое-что из совместно купленных с Чарльзом вещей. Последнее, что я спустила, была небольшая парусная шлюпка. Ее сделал мой отец перед самой смертью и подарил мне на день рождения. Тогда мне исполнилось двенадцать лет.
Джойс говорила все быстрее и быстрее и уже перестала щупать мой пульс. Глаза ее были полны слез.
— Эй, не надо, — сказал я.
— Мистер Макги, я хотела сказать, что этому не будет конца. Я всегда была порядочной. У меня не осталось родственников. Один толстый политик предлагал мне небольшой дом в новом районе. За определенные услуги, конечно. Как я потом поняла, он каждые два года брал себе новую девушку. А прежней оставлял домик и небольшое, так сказать, пособие.
— Джойс, дорогая, не кори себя.
Добрые слова вызвали у девушки поток слез. Она уткнулась лбом в мой локоть и сдавленно зарыдала. Ее худенькие плечики ходили ходуном. Я нежно провел рукой по ее волосам. Как ни странно, но у меня было ощущение, что и я повинен в ее тяжелой судьбе. Я не собирался расспрашивать Джойс о ее жизни. Какие у нее проблемы, меня совсем не интересовало.
Джойс резко поднялась, повернулась ко мне спиной и высморкалась.
— Разве можно осуждать других?
— А твоя подруга Луиза рассказала тебе про эти круизы? Она предупредила, какая работа тебя ждет?
Джойс повернулась, недовольно фыркнула и опустилась на стул.
— Конечно. Она от меня ничего не утаила и все назвала своими именами. Этот десятидневный круиз станет для меня настоящим испытанием. Я должна буду стоять на вахте, помогать готовить, обносить гостей напитками, стирать, убирать и тому подобное. Но что касается отношений с мужчинами… Понимаете, меня к этому никто принуждать не будет. Здесь все зависит только от моего желания. Если я захочу пойти с кем-нибудь из пассажиров, то в первую очередь должна сказать об этом капитану Ленер. Мне здесь нравится. Пассажиры — мужчины приятные, девочки ко мне относятся гораздо лучше, чем я ожидала. Да и раздеваться полностью не надо. По-моему, голая женщина смотрится не так эротично. Конечно, на холодном ветру не разденешься, а у берега могут насекомые покусать. Кроме того, когда шхуна входит в порт, все девочки должны быть одетыми.
Джойс нахмурилась и задумчиво посмотрела на свои пальцы.
— Не могу себе представить, что, когда я буду чистить рыбу, меня ущипнет мужчина, возьмет за руку и поведет к себе в каюту. Пойду ли я с ним? Нет.
Девушка грустно улыбнулась:
— Во всяком случае, решать, продолжать ли мне работать продавщицей или упаковать вещи и переехать на Гренаду, я буду после круиза. Валери сказала, что сон вам полезен. Так, может быть, поспите?
И я заснул и спал очень долго. Тупая боль в руках, ногах и голове сну моему не мешала. Мне снилось, что на залитом солнцем пляже меня ждет закопанная в песок Лайза. Я отчетливо видел ее улыбающееся лицо.
Рано утром Мики Ленер принесла мне кофе. Она осторожно потрясла меня за плечо и, когда я проснулся, вставила в мою руку керамическую кружку.
— Ты такой соня, — сказала она.
— Ничего удивительного. Ведь мне же пришлось держаться на воде со связанными руками и ногами. Какой сейчас день и где мы находимся?
— В восемь часов утра бросили якорь в одном лье от острова Фригат. Сейчас четверг, двадцать девятое апреля.
— Четверг! А ты не могла бы связаться с…
— Когда он будет к западу от нас на расстоянии тысячи четырехсот миль, я ему позвоню. Так что не волнуйся. Мы с ним пересечемся и переправим тебя на «Дульсинею».
— Прости, я столько доставил хлопот тебе и твоему экипажу.
Мики криво улыбнулась:
— Лучше эти хлопоты, чем то, что ты обещал мне сделать.
— Обиделась, капитан?
Мики ухмыльнулась и ударила меня кулаком в бедро:
— Мои пассажиры пока не жалуются. Возможно, потому, что такого отдыха, как на моей шхуне, им никто не предложит. Да и девочкам моим понравилось быть сиделками. Оставив тебя на шхуне, я сохранила дружбу с Рупом. А ею я очень дорожу. Ты занял мою каюту, и это единственное, за что я могла бы на тебя обидеться. Кстати, как себя чувствуешь? Сил прибавилось?
Я пошевелил руками и ногами.
— Больше, чем я думал.
— Выглядишь неплохо. Так что если ты форме, то я могу прислать к тебе одну из девушек. Какая из сиделок тебе больше всего понравилась?
— Джойс.
Улыбка сошла с лица Мики.
— Ну, ты, Макги, и хитрец. Я же прекрасно знаю, что ты знаком с нашими правилами. Джойс рассказала мне о вашем разговоре.
— Просто я думал, что и она положила на меня глаз.
— К тому же ты, Макги, любопытный. Мне бы не хотелось долго держать тебя на шхуне. У меня из-за тебя могут возникнуть большие проблемы. Джойс никто понуждать не будет. Так что решать ей.
— И что она решит?
Мики Ленер встала. По ее лицу было видно, что она раздражена.
— Наверняка решит, что другие варианты хуже. Я пришлю тебе завтрак.
Завтрак принесла мне Тедди, высокая шведка из Миннесоты. Управлять яхтой она научилась на озере Сьюпериор. Девушка постоянно хихикала. Волосы у нее были цвета пеньки, а загар — не темнее макарон. Она поставила поднос с завтраком, меню которого выбрала сама, и хихикнула. На подносе были две огромные ромовые бабы, стопка тостов, большая тарелка с рыбой, зажаренной до аппетитной хрустящей корочки, большой кофейник и две керамические кружки. Она закрыла дверь каюты на щеколду, и мы приступили к завтраку. Когда все было съедено и выпито, девушка поставила поднос на стол и вернулась ко мне. Влажная впадина на ее горле, а также шея от ключицы до мочек ушей, пахла свежей корицей и душистым мылом.
Встреча с Рупом была назначена на пятнадцать минут третьего в семи милях к западу от острова Фригат. Я уговорил Мики не спускать на воду шлюпку, сказал, что, поскольку море спокойное, я без проблем доплыву до «Дульсинеи». Руп остановил яхту и спустил с ее борта лестницу. Мики, стоявшая за штурвалом, развернула шхуну и поставила ее перпендикулярно «Дульсинее». Затем я, держась за спасательный леер, перелез через борт и, немного повисев над водой, отпустил руки.
Проплыв футов пятьдесят-шестьдесят, я ухватился за поручни лестницы и поднялся на борт «Дульсинеи». Никто руки мне так не подал — Руп и Арти стояли на корме и завороженными глазами смотрели на шхуну. Нижние челюсти у них отвисли, огромные лапищи дрожали. Мики и сейчас не могла удержаться, чтобы не показать свое судно во всей его красе. Лихо развернув шхуну, она провела ее в пятидесяти ярдах от нас, затем обогнула нос «Дульсинеи» и взяла курс на северо-восток. Пока капитан Ленер маневрировала своей шхуной, ее девушки звонко смеялись, кричали и махали нами руками.
