Олег Шмелев - Три Черепахи
– Пьяница, по-моему. И из дому ни ногой.
Басков достал из кармана три фотокарточки, на одной из которых был изображен Чистый, показал их Тарасовой. Она тотчас его узнала, ткнула в карточку расческой.
– Он. – Глаза у нее опять сделались большие и круглые.
– Вы ни о чем не беспокойтесь, но мне нужны ключи от вашей квартиры.
– В сумочке они.
Тарасова сходила за ключами и вернулась уже без ножниц и расчески.
– Я вас попрошу: после смены не уходите с работы, дождитесь, мы вам вернем ключи. Это нетрудно?
– Да нет, что вы.
Уже собравшись уходить, Басков спросил:
– У вас на двери цепочка есть?
– Нету, но он запирает замок на защелку.
– Ну спасибо…
Было ровно 14.00, когда по рации сообщили, что Сомова покинула квартиру в Бескудникове. Басков пошел к начальнику, изложил план и получил одобрение. Через полчаса в его распоряжении была машина с телескопическим подъемником, из тех, что работают на ремонте трамвайных и троллейбусных силовых линий.
В группу захвата вошли сам Басков, Фокин, Короткое и Шилов. Прикрывать их будет ПМГ – подвижная милицейская группа. Басков попросил отрядить с ним врача из дежурной опергруппы, спокойного молодого человека с рыжеватыми усиками.
В 15.30 четыре машины, три легковые и ремонтная, выехали с 3-го Колобовского переулка.
Свою колонну Басков остановил метров за сто от дома.
– Значит, так, – сказал он. – Короткое и Шилов в подъезд, к квартире. Но тихо, себя не обнаруживать. Если Чистый станет прорываться – стреляйте, но чтоб не наповал. А так – ждите меня.
Короткое и Шилов ушли. Басков уточнил с экипажем ПМГ, как им действовать, если Чистый все-таки сумеет вырваться из дома. Врачу он велел ждать в машине, а сам вместе с Фокиным пересел в желто-красный ремонтный автоагрегат.
Все три окна квартиры № 23 выходили на одну сторону и смотрели на шоссе. Под окнами вдоль дома тянулась полоска кустов барбариса, не успевшего подняться еще и до высоты человеческого роста.
Басков показал шоферу окна, которые его интересовали, и попросил поставить машину с таким расчетом, чтобы корзина, когда она поднимется на телескопической своей шее, оказалась перед одним из крайних окон. Среднее окно – это кухня, а два окна по бокам – комнаты. Во всех трех окнах были открыты только форточки. Окна комнат задернуты тюлевыми занавесками.
Басков хотел своими глазами увидеть, что Чистый на месте.
Машина, тяжело качнувшись с боку на бок при съезде с асфальта, остановилась на траве. Водитель вылез из кабины, помог Баскову устроиться в сплетенной из железного прута корзине, вернулся за баранку и включил механизм, управляющий подъемником. Корзина с Басковым поднялась на высоту третьего этажа, и машина задом медленно двинулась вдоль стены дома… На комбинацию с ремонтной летучкой натолкнул Баскова случай с соседом. У того жена была в санатории, а сам он, уходя утром на работу, забыл ключи в другом костюме. Он, не будь дурак, сговорил водителя летучки, подняли корзину до четвертого этажа, разбили стекло, и все в порядке, дверь ломать не пришлось…
Корзина застыла перед крайним окном квартиры № 23. Басков постучал согнутым пальцем по стеклу. С полминуты – никакого ответа…
– Это, значит, она, девятая? – крикнул Басков вниз, будто бы какому напарнику.
Квартира № 9 была тоже на третьем этаже, но в соседнем подъезде, встык с квартирой второго подъезда, но не с № 23, а с № 22.
– Бьем, значит? – снова крикнул Басков.
Но тут тюлевая занавеска чуть откинулась, и Басков увидел Чистого. Лицо опухшее, искаженное многодневной пьянкой, но Басков его узнал. Спутать невозможно, хотя на тюремных карточках Чистого запечатлевали трезвым.
– Извини, друг, тут в девятой мужик дверь захлопнул, а ключи забыл, сказал Басков в открытую форточку и махнул рукой водителю. Тот сдал машину на метр назад и опустил корзину вниз.
Басков начал с этого момента слышать стук собственного сердца.
Выхватить бы из-под мышки «Макарова», всадить девятимиллиметровую пулю в правое плечо – и вся недолга… Мог бы, да нельзя. Может, у Чистого давно и нет того пистолета, выбросил где-нибудь в речку. Ему, Баскову, первому в таких неопределенных обстоятельствах стрелять не положено.
Уловка на этом была исчерпана. Бить стекла в квартире № 9 Басков не собирался.
Он вылез из корзины, Фокин занял его место, успев шепнуть:
– На месте?
Басков кивнул и тихо сказал:
– Услышишь стрельбу – лезь в комнату… И по обстановочке…
Басков обогнул дом, вошел в подъезд, поднялся на третий этаж, где в простенке между дверьми стояли Короткое и Шилов. Короткое держал в руке маленький ломик – фомку.
На двери квартиры № 23, обитой черным дерматином, поблескивал выпученный, как у страдающего базедовой болезнью, глазок. Ни к чему был сейчас этот глазок…
Басков подмигнул Короткову и заметно побледневшему Шилову и попробовал открыть дверь ключом.
Она не открывалась. Тогда он нажал кнопку звонка и присел на корточки это была непростительная ошибка. Он тут же, ровно в один миг, услышал глухой хлопок, увидел возникшую вдруг в черном дерматине дверной обивки маленькую дырочку на уровне своей груди, чуть левее, и ощутил ожог на левом боку. «Касательное», – мелькнуло в голове, а Короткой, схватив его за плечо, оттащил от двери к простенку. Басков крикнул:
– Чистый, сдавайся!
– Куда тебя? – спросил Короткое.
Басков разогнулся, выпрямился во весь рост, расстегнул пуговицу пиджака, выпростал из-под брюк рубаху и майку. На левом боку, пальца на три пониже соска, кровоточила длинная рана – словно Басков ободрался о сук.
– Я ж говорю – касательное. – Басков об этом не говорил, а только подумал, но сейчас было не до того. Он заправил рубаху и майку, и тут они услышали звон разбитого стекла и еще один хлопок, погромче первого. Значит, Фокин проник в квартиру и успел выстрелить.
Еще один хлопок – Чистый стрелял. И голос Фокина:
– Он в комнате справа от вас.
– Давай! – обернулся Басков к Короткову.
Коротков поддел ломиком дверь у самого замка, нажал – дверь открылась. Чистый справа выстрелил дважды через комнатную дверь. Две дырки, на метр от пола, брызнули какой-то трухой, и дважды истерически взвизгнули в противоположной комнате срикошетировавшие пули.
Басков проскочил в кухню, следом – Короткое и Шилов. Коротков тоже уже держал в руке пистолет.
– Сергей, – сказал Басков Фокину, – ты оставайся там.
– Хорошо, – откликнулся Фокин, стоявший за косяком в той комнате, куда улетели пули.
После двух последних выстрелов Чистого уши немного заложило, и Баскову казалось, что он говорит слишком тихо, а на самом деле он крикнул в полный голос, когда вновь обратился к Чистому:
– Последний раз предлагаю: сдавайся, Чистый! У тебя пять патронов, а нас тут много.
– А этого не хотел? – крикнул из-за двери Чистый. Судя по голосу, он был пьян. Басков поглядел на Короткова.
– Прения затягиваются, Ваня. Что делать будем?
– Может, Фокину подвинуться в люльке к тому окошку?
– Чистый по нему палить начнет. Зачем подставляться?
– Верно. – Короткое по своей привычке прицокнул языком, подумал и спросил: – А охотничка помнишь?
– Ну?
Это была первая их с Коротковым совместная операция. Вернувшийся с удачной охоты и совершенно обезумевший от выпитого житель одного пригородного поселка открыл огонь из двустволки по соседнему дому, где жили люди, которых он почему-то считал своими недоброжелателями. Ранил старуху и малолетнего парнишку. Счастье еще, что дробь была мелкая, шестой номер. Когда пришел участковый, охотник забаррикадировался в бывшей котельной и в ответ на увещевания грозил, что изрешетит всякого, кто посмеет сунуться в дверь. Посланные на место происшествия Басков и Коротков поступили тогда просто. Вышибли дверь и пошли на озверевшего охотника. Коротков нес перед собою пуленепробиваемый щит, а Басков у него за спиной – с пистолетом в руке, чтобы, выбрав миг, выстрелить наверняка. Но стрелять не пришлось. Охотник шарахнул из обоих стволов разом – Коротков еле на ногах устоял от удара дроби в щит, а низкий закопченный потолок покрылся свинцовыми брызгами. Перезарядить ружье охотник, конечно, не успел…
– Тут не охотничек, Ваня, – после недолгого молчания буркнул Басков.
– А какая разница?
– Не скажи. У Чистого еще пять патронов. В комнате, где был Чистый, что-то загремело. Коротков тронул Баскова за плечо.
– Смотри-ка.
Басков взглянул туда, куда глядел ствол Иванова пистолета. На полке над вешалкой в коридорчике покоилась, как отрезанная, женская голова. Лицо розовое, красные губки бантиком и глупые голубые эмалевые глаза. И на голове лиловая шляпка с узенькими полями. Басков не сразу сообразил, что это муляж.
– Ну и что? – спросил он Короткова.
– Покажем ему. Дверь ногой нараспашку, я сверху сую эту головку, ты стреляешь. А хочешь – наоборот. – Он на эту рожу насмотрелся уже.
