Влада Ольховская - Магнолия мадам Бовари
Он действовал практически инстинктивно, плана так и не появилось. И ни одного ассистента, все самостоятельно… да так по определению быть не должно, только не в его профессии! И всю вину за смерть этого малыша он должен будет взять на себя.
Уже потом он узнал, что операция шла пять часов. Тогда у него не было ни сил, ни желания, ни возможности следить за временем. Он лишь хотел, чтобы билось крошечное сердечко… А на шестом часу младенец умер.
Эрик в странном, сковывающем ступоре смотрел на маленькое мертвое тельце. Скальпель со звоном выпал из разжавшихся пальцев, и теперь руки дрожали, но это не имело никакого значения. Столько крови… и никакое переливание не помогло… Как в таком крохотном человечке могло поместиться столько крови?
Теперь уже неважно. Оба младенца мертвы. Он сегодня убил двоих детей.
– Неплохой показатель, – прокомментировал Анри, осматривая остывающий трупик. – Я передам тело на изучение экспертам другой базы, но мне нравится, как ты держался. Можешь идти, на сегодня ты свободен.
Мир как будто тонул в несуществующем тумане. Эрик кое-как стянул с себя перчатки и окровавленный халат, на ватных ногах покинул здание. Снаружи шел дождь… опять дождь. Но сегодня это в радость. Холод приносил успокоение, пьянил, как алкоголь… Дрожь из рук расползалась по всему телу.
Он не помнил, как добрался до своего бунгало. Линн была дома, встретила его, но и это ускользнуло из памяти. Он планировал скрыть от нее случившееся, однако в последний момент понял, что не сможет. Родной голос словно взорвал плотину, до этого сдерживавшую его эмоции. Он должен был рассказать…
Более-менее придя в себя, Эрик обнаружил, что они находятся на кровати: Линн сидела, он лежал, положив голову ей на колени. Она гладила его по волосам и что-то шептала. Он понимал, что плачет – а такого раньше не было, никогда! От излишка сентиментальности он точно не страдал! Однако теперь стыда не было. После того, что он сделал… Нет, лучше и не думать!
Чтобы хоть как-то отвлечься от кровавого водоворота в памяти, он заставил себя сосредоточиться на мягком прикосновении Линн, на ее нежном тихом голосе, на смысле слов, которые она говорила.
– Это ничего, не страшно… Ты помог этим малюткам… Если бы не ты, эти уроды еще долго издевались бы над ними… Ты все сделал правильно…
– Что я сделал правильно? Убил их?
Слышать слезы в собственном голосе было унизительно. Но останавливать их казалось неправильным… После того, что только что произошло, нет смысла думать о гордости.
– Освободил их. Не позволил им превратиться в лабораторных крыс. И… я знаю, что ты верил, что одному ребенку можно было помочь. Ты просто такой, какой есть. Ты не можешь работать, не веря. А неудача… это не твоя вина.
На ней было легкое хлопковое платье, и сквозь тонкую ткань он чувствовал тепло ее живота. Их ребенок там, внутри, совсем близко – а скоро будет здесь.
– Я не хочу, чтобы наш ребенок жил тут, – просто сказал Эрик.
– Я тоже этого не хочу, поэтому он не будет. Родится здесь – так что с того? Может, первое время поживет, пока я не восстановлюсь и он не окрепнет. А потом ты найдешь способ увезти нас отсюда, я не сомневаюсь.
Эрик тоже в этом не сомневался, он уже точно знал, что не позволит Аворио и дальше манипулировать своей семьей. Как – уже детали. Он должен найти выход.
Его взгляд упал на небольшую икону, стоящую в углу. Это вещь Линн, которая его обычно не волновала, он привык к ней, как привыкают к сувениру, и уже не обращал внимания. До настоящего момента…
– Как думаешь, то, что я сделал, грехом считается? Если да, то каюк мне: я же даже в Бога не верю!
– Я верю. За нас двоих. Точнее, уже за троих.
Смешная какая… Ну, пусть верит, если ей так хочется. Эрик приподнялся на локте и положил руку на живот жены.
Плевать, что официально их брак не оформлен. Она – его жена, и эта мысль больше не вызывала ни страха, ни сомнений. Он был рад тому, что остаток жизни предстоит провести с ней. А свобода… свобода у них теперь будет общая, которую ему еще предстоит отвоевать!
– Как думаешь, мальчик будет или девочка?
На базе имелись аппараты УЗИ, подходящие для обследования беременной, – это Эрик знал наверняка, видел документы на них. Однако Аворио заявил, что принципиально не допустит медицинского контроля за ребенком, который не перейдет в собственность базы. Чертов выродок… Ничего, их малыш и так справится!
– Мне все равно. – Линн улыбнулась уголками губ. – Я буду одинаково любить… Я только хочу, чтобы глаза были зеленые. Как у меня! Мне этого всегда хотелось… А волосы пусть будут как у тебя – темные-темные! Знаешь, какое красивое сочетание будет, особенно для девочки, – брюнетка с зелеными глазами? Да и для мальчика тоже хорошо. Кожа, наверное, светлая, у нас обоих она такая… Но зеленые глаза мне видеть жуть как хочется! Я даже – ты только не смейся! – молюсь об этом иногда…
Она рассказывала это с такой интонацией, с какой рассказывают сказки. Да Эрик и слушал как сказку, слова жены успокаивали. Так странно думать о маленьком человечке, которого еще нет… Темные волосы, зеленые глаза… его черты, ее черты… Это не некое абстрактное знание о том, что ребенок есть. Это реальная картина, портрет, который уже создается!
Все-таки все неслучайно! То, что он попал сюда, встретил Линн, испытания, через которые они проходят вместе… Трудности временны, по сути, они становятся лишь ступеньками на пути к тому, чтобы родился ребенок с зелеными глазами…
* * *Это должно произойти сегодня или никогда – так для себя решила Софи. Мысль о том, что ей предстоит рискнуть и получить компромат на самого Луку Аворио, давила на девушку. Если ожидание продлится еще дольше, она не выдержит и откажется от своей затеи!
А пасовать нельзя. Даже при том, что у него откровенные трудности, судя по разговору с Тайлером, он все равно остается очень богатым и влиятельным человеком. Держать такого на поводке – мечта! Да и потом, она автоматически получает власть над его ассистентом, который побежит за хозяином, как послушная собачка! Это знание придавало Софи решимости.
Лучшее время для своей маленькой диверсии она выбрала уже давно. Спать в этом доме ложились поздно, особенно с приездом хозяина. Зато ближе к рассвету вилла затихала, даже охрана ходила сонная. Но такого времени еще дождаться надо! Девушка запланировала выйти из своей комнаты в четыре утра, а вышла в час ночи.
Аворио уже, видно, напился и завалился спать – ей он велел не беспокоить его, значит, был не в настроении и в ее услугах не нуждался. Так что наибольшую угрозу для Софи представляли охранники. Но они на чердак не суются, знают, что там заперто!
Одеваться девушка не стала, только накинула полупрозрачный халат поверх коротенькой сорочки. Если ее все-таки поймают, так будет проще оправдаться: захотелось воды выпить, а спросонья зашла не туда! К тому же кто будет на нее злиться, если она так соблазнительна? Беспроигрышный вариант!
Однако при всей подстраховке Софи все равно было страшно. Испуг и азарт смешивались, переполняя ее кровь адреналином. Она беззвучно ступала по ковру босыми ногами и все равно опасалась, что вот-вот выдаст себя скрипом ступеньки или падением какой-нибудь вазы.
В доме было темно, на стенах играли тени – значит, за окнами проехала очередная машина и свет ее фар ненадолго проник в коридор. А вообще, Аворио не любил, когда ночами свет горит. Поэтому даже охране позволялось включать фонарики только при крайней необходимости. Нарушение он может и не заметить, но если заметит – мало не покажется!
Зато его капризы сейчас значительно упрощали жизнь Софи. Она хорошо знала дом, продумала, как лучше добраться до чердака, поэтому темнота ее не пугала. Правда, иногда девушке казалось, что совсем близко двигается особенно темная тень… и вроде даже шаги слышно! И ветер от движения есть! Но когда она замирала, все прекращалось.
«Мерещится, – решила Софи. – Но как же страшно… Потому и чудятся всякие привидения!»
Снова вспомнились бесформенные мешки, которые прислужники Аворио вывозили с римской виллы. Легче от этого не стало.
Наконец перед ней была лестница, ведущая наверх, к заветной двери. Самое сложное уже позади! Это на этажах есть риск столкнуться с ночным охранником и долго объяснять, чего это она так далеко отошла от своей спальни. Ведь из-за Тайлера эти нахалы стали более подозрительно относиться к ней, уже просто так не пошлешь! А на лестнице их нет и быть не должно.
Ощущение, что за ней наблюдают, не покидало девушку ни на секунду. Но это не могло быть ничем, кроме паранойи. Аворио и Тайлер – не пушиночки, если бы кто-то из них решил следить за ней, она бы заметила!
Дрожащими от волнения руками Софи вставила ключ в замок и поспешила войти внутрь. За дверью скрывалось помещение с низкими скошенными потолками и маленькими окнами, душное и очень темное. Правда, даже когда она нашла выключатель, ситуация не сильно изменилась: одновременно загорелись несколько расставленных по комнате ламп, дающих рассеянный желтый свет. Но и их хватило, чтобы рассмотреть окружающее.
