Марина Серова - Похищение века
Я не верила своим ушам! Неужели дон Мигель Мартинес наконец-то стал нормальным человеком, без этих "звездно" - европейских комплексов?! Должно быть, это встреча со старыми друзьями так благотворно на него повлияла...
- Милый "дядюшка", что я слышу! Вы говорите мне "ты"?
- Но я немедленно перестану, если ты не будешь отвечать мне тем же!
Я не буду? Черта с два! Да я была готова к этому гораздо раньше тебя, мой дорогой кабальеро.
И не надейся, что я буду уважать твой "солидный" возраст!
Однако поворот в отношениях многообещающий...
Я спросила, как прошла его встреча с юностью, и он ответил, что все было в лучшем виде:
"Вернулся сильно растроганный, сильно объевшийся и слегка пьяный". Но выспаться как следует Мигелю так и не дали: прилетевший офицер Интерпола настоял на встрече с ним, и еще надо было уладить формальности с "опустошением", как он выразился, плаща Радамеса (очевидно, он не хотел говорить о наркотиках по телефону).
Я поняла, что фамозо кантанте виделся и со своим лже-Хосе, но говорить об этом ему было неприятно, и я не стала его расстраивать перед спектаклем. Пусть "настраивается"!
Вторым позвонил мой второй клиент.
- Здравствуйте, Танечка! Как вы живы-здоровы после всех этих событий? А я вчера немного "переиграл", и теперь на самом деле сердце жмет.
Да и немудрено! Вот уж не думал, что за четыре года до пенсии придется пройти через такое... Ну и удружил Лебедев нам с Вешневым, ничего не скажешь! Маэстро в шоке. Но это, конечно, цветочки по сравнению с тем, что могло бы быть, если б плащ Радамеса не нашелся. К тому же наши органы обещали, по возможности, не афишировать это дело... Таня, я вам так благодарен за спасение репутации Собиновского фестиваля, так благодарен! И Владимир Леонидович ко мне присоединяется, хотя он и был взбешен, что я сразу не поставил его в известность обо всем...
Боюсь, что, гуляя по оперному театру, мне по-прежнему придется прятаться от Вешнева.
- Пожалуйте в понедельник ко мне за расчетом, Танечка, если желаете наличными. А можем заплатить и через банк, как вам удобнее. Конечно, театр считает каждую копейку, но долг, как говорится, платежом...
Я находилась в таком благостном расположении духа, что предоставила администрации театра самой выбирать вариант оплаты. И даже изрекла, что время терпит.
С Федором Ильичом я тоже распрощалась до сегодняшнего вечера.
Мой третий "клиент" позвонить не мог, и слава Богу, уверена, что слов благодарности я от него не услышала бы.
Но Бог любит троицу, и поэтому третьим мне позвонил "коллега" Кедров.
- Продрыхлась, старушка? Завидую... Ну а теперь, пожалуйста, стань по стойке "смирно": от имени руководства УФСБ по Тарасовской области и, конечно, от себя лично выражаю тебе, Татьяна Санна, благодарность за участие в операции, успешное завершение которой позволило предотвратить удар по международному престижу нашей демократической Родины. А еще ты "внесла посильный вклад", "способствовала" и так далее - ну, в общем, сочини сама, как тебе больше нравится, идет?
- Нет, не идет. Уж ты, пожалуйста, сам сочини, майор, раз я заслужила.
- Черт, ну никак не удается сачкануть усталому майору... Ладно! Спасибо тебе, Татка, здорово выручила Серого. Ты просто умница. С меня причитается. Ну, как теперь?
- То, что надо. Служу закону, служу народу!
Или то в милиции, а у вас как говорят, у рыцарей плаща и кинжала?
- Неважно, для тебя и так сойдет. Вольно, старушка. Кстати, по поводу "причитается": как ты насчет воскресенья? Я тут кое-кого вычислил из нашей "старой гвардии", так что сюрприз тебе будет.
Я сказала, что приятные сюрпризы приветствую, а потому вопрос с воскресеньем можно считать согласованным, и записала Серегин адрес.
- Ну а теперь. Татка, сядь попрочнее, лучше в кресло...
- Господи, что еще такое?!
- Села?
- Да говори же, черт!
- Ладно, как знаешь. Мое дело предупредить...
Тебе известно, кого ты вчера изловила?
- Колю Лебедева, кого ж еще?
- Кого еще? Шурика Минкина, вот кого! Того самого, который навел Голидзе на "Марио-Т".
- Шутишь? - спросила я совершенно спокойно.
Я же понимала, что такого просто не может быть!
- Шучу я, старушка, в нерабочее время. Правда, у меня самого все это еще в голове не укладывается, но тем не менее двое из четверки "олимпийцев" опознали его твердо. Ты же знаешь, мы вчера передали Лебедева УВД. Ну вот, в следственном изоляторе они и встретились. Сегодня утром. Лебедева вели в камеру, а Носова, одного из тех парней, - на допрос. Он тогда лучше других разглядел того, кого Гиви называл Шуриком Минкиным. Ну и поднял шум: "Да вот же он, Минкин, сука!" А потом и Хомишвили его признал. Вот так-то.
От потрясения я не скоро смогла пошевелить языком.
- Невероятно, Серый! Бывает же такое... Нет, просто невероятно! Он признался?
- Насколько мне известно, сейчас как раз этим и занимается. Сначала артачился, но потом нервишки сдали - и заговорил.
- Но как же он... Что ему было известно? Если он был связан с "Марио", значит, должен был знать о том, что плащ Радамеса набит наркотиками?!
- Почему? Совсем необязательно. Мы же не знаем еще, за кого его держали "люди Марио".
Это вполне может оказаться совпадением. Глупый случай. Нет, он же еще вчера заявил, что плащ у Мартинеса похитил из мести, и, по-моему, не соврал. Ты бы видела его перекошенную физиономию... И вообще, старушка, я еще ничего не знаю, говорю ж тебе! Я отправил туда пару надежных ребят, вернутся с допроса - доложат.
А сам сегодня занимаюсь только плащом Радамеса и паном Кашинским: это дело "горит", Москва нажимает! Вот вырвался на пять минут тебе звякнуть да и застрял...
- Подожди, Серега, пожалуйста! А что Кашинский - раскололся?
- А куда он денется теперь? С плащом в руках парень из Интерпола припер его к стенке.
Пан Бронислав стреляный воробей, но все-таки одна его реакция, когда он неожиданно увидел плащ Радамеса, выдала его с головой. Не смог с собой совладать.
- Сергей Палыч, миленький, а где все-таки он припрятал наркотики? Высверлил бриллианты изнутри?
- Татка, мне действительно пора бежать. Еще раз спасибо за помощь. До воскресенья!
- Постой, как это "до воскресенья"! Ты мне разве не расскажешь...
- Пока больше ничего, старушка, извини. Когда у меня будет полная информация, тогда посмотрю, чем можно с тобой поделиться, а пока - нет.
- Опять "поделиться"? Да чтоб я еще с тобой связалась!.. - прокричала я в трубку.
Но трубка только хихикнула и перешла на короткие гудки.
Просто зла не хватает! Такие потрясающие новости - и этот несчастный службист оставил меня изнывать от любопытства. Конечно, я из него кое-что вытяну потом, но когда это еще будет...
Однако не напрасно он меня предупредил, что надо сесть получше! Честно говоря, я еще и вовсе лежала, а то просто не знаю, что со мной было бы.
Вот это да: расставлять силки на одну птичку, а изловить сразу двух, да каких!
Я еще долго ломала голову, каким образом оперный певец Коля Лебедев и мелкая сошка наркобизнеса Санек Минкин могли совместиться воедино, но в конце концов более важные проблемы оттеснили все это на второй план. Например, надо было решить, в чем я пойду в театр. Ну и вообще: позаботиться, чтобы мой зрительный образ полностью соответствовал только что полученному мной блестящему профессиональному результату.
Я забыла упомянуть, что еще во вторник вечером Федор Ильич вручил мне пригласительный билет на "Аиду" на целых два лица - в качестве, так сказать, аванса. И не в директорскую ложу (откуда, кстати, скверно видно сцену), а в партер, на лучшие места. И в самом деле: роскошной молодой женщине в роскошный театр, на роскошный спектакль как-то не к лицу идти без "второго лица" - соответствующего обстановке, разумеется. Так что мне пришлось своевременно о нем позаботиться. Тем более что мое "минутное увлечение" тогда еще было в самом зародыше и я понятия не имела, во что все это выльется.
По-видимому, мой благородный кабальеро просто позабыл или упустил из виду, что сегодня вечером я явлюсь на спектакль с другим "кабальеро". Иначе он наверняка устроил бы мне допрос первой степени. Наверное, "дяде" не приходило в голову, что он приехал и уедет, а я тут жила и останусь! И значит, в моем окружении неизбежно имеются "вторые лица" в некотором количестве - помимо друга детства Сереги Кедрова...
Учинив всем этим "лицам" заочный осмотр, я рассудила, что лучше других будет соответствовать обстановке художник Леня. Все-таки тоже представитель "богемы", ну, и вообще... В буфет я его свожу, а все остальное, если сыт и доволен жизнью, он делает вполне прилично. К тому же много от него сегодня уж никак не потребуется.
Однако, сидя со мной в восьмом ряду партера (совсем как у Паулса!), сам Леня, кажется, думал по-другому. После посещения буфета он стал каким-то задумчивым, загадочным и явно настроился на "десерт" после спектакля. Я не спешила разочаровывать свое "второе лицо", но думала только об одном: чтобы Он не узнал меня в этом самом восьмом ряду рядом с Леней. Нет, конечно, не маэстро, который стоял спиной ко мне за дирижерским пультом и которому до меня не было никакого дела (как и мне до него), а фамозо кантанте. Тот, который заставил сегодня ползала плакать от восторга. А я-то раньше думала, что "плакать от восторга" - это пустая болтовня, просто сопливый образ...
