Лариса Капелле - Священный Грааль отступников
«За юношами следовала дева, прекрасная, в прелестном одеянии; в руках она несла Грааль. Когда она вошла, неся Грааль, вокруг разлился столь причудливый свет, что свечи вмиг утратили свой блеск, как звезды и луна при свете солнца».
Для каждого автора Грааль был чем-то своим, языческим и христианским, символом древней памяти и нового общества, символом борьбы с собой и подчинения высшей силе. В любом случае в поиске Грааля был важен именно сам поиск. Он был загадкой, не нуждающейся в разгадке, он был прекрасной музыкой, влекущей издалека, чудесной сказкой, пробуждающей самое лучшее, неведомой силой, сжигающей и возрождающей одновременно. Но Грааль катаров, существовал ли он на самом деле, или как и у де Труа, был символом недостижимого идеала? «Память Неба», – вновь всплыло в ее сознании. Путеводная звезда души, чтобы та не заблудилась в потемках и нашла выход к свету…
* * *Человек обреченно оглядывался. Надежда таяла. Неужели он ошибся? Он еще и еще раз перебирал все возможности, но стены вокруг были просто стенами, и никакого тайника в них не было. «Значит, ты ошибся, не рассчитал, что-то упустил, досадное, маленькое, какую-то глупую деталь!» – издевательски говорил ему внутренний голос. Человек затыкал его, этот издевательский голос, он не слушал его. Но мысль об ошибке возвращалась снова и снова. Он боялся думать об этом, вернее, не давал себе думать. Это было всего лишь проявление слабости, позорной слабости. А он не мог позволить себе быть слабым. Он был избранным…
Человек вышел на улицу и зажмурился от яркого света. Вокруг были люди. Он усмехнулся. Нет, это были всего лишь призрачные тела, которым только казалось, что они существуют в реальности. Да и что такое жизнь? Всего лишь временное пристанище таких же, как он, вечных путников. Ему иногда становилось трудно дышать. И в такие минуты, словно за соломинку, он хватался за мысль о цели, которую необходимо достичь.
Но отчаяние возвращалось снова и снова, не давая ни передышки, ни покоя. Цель, желанная, единственная, ускользала, и мир снова смеялся над ним, хохоча во весь раззявившийся, с желто-черными гнилыми зубами рот. И тьма, непроницаемая, тяжкая, затягивала. Он уже чувствовал маслянистость этой черноты, липнущей паутиной к рукам и лицу. Но неимоверным усилием воли он вновь и вновь разрывал ее.
Этот поиск стал его единственной надеждой, единственным смыслом. И один раз вступив на этот путь, сойти с него он уже не мог. И не важно, какую цену надо было заплатить – цель стоила средств! Он чувствовал себя так, словно каждый день проходил по тонкому, как игла, мосту и каждый день вступал в бой с новыми и новыми чудовищами. Самое страшное, что он даже не мог описать, понять, на что были похожи эти монстры. Они были безликими, бесшумными, у них не было ни цвета, ни запаха, но от этого они не становились менее кошмарными. Страх неведомого сжимал его голову безжалостным кольцом, и только тогда он осмеливался стонать, тихо скулить, как собака, оставшаяся без хозяина.
Нежный, золотистый звук трубы раздался в окружавшей его темноте. Это был звук горна, зов неведомой дороги, бесконечного пути, по которому, наконец, он вернется домой. В единственный, желанный и такой далекий дом! Все остальное было не важно, совершенно не важно…
«Солнце померкнет и свет перестанет быть светом. Упадут звезды и содрогнется земля, разольется море и задрожит небо. Тогда появится знак Сына Человеческого, и откроется четвертая дверь… И тогда Сын Человеческий пошлет своих ангелов и четыре ветра, что дуют с вершины небесной до самых земных пределов, отыскать и собрать избранных… носящих в себе частицу неба…» И он был Избранным!
* * *Утром Кася проснулась позже обычного. Самолет в Москву улетал после обеда, и перед отъездом она решила немного понежиться в постели, отдохнуть и прийти в себя. Только сейчас она почувствовала, насколько устала. Ну и отдых у нее выдался, хуже не придумаешь! Кася стала перебирать в уме все, что необходимо было еще узнать в Москве. Перед отъездом в Париж она уже успела встретиться с одним из коллег Сергея Волынского, доцентом Александром Суриным. К сожалению, ничего нового у него узнать не удалось. Да, Волынский сравнительно давно специализировался на русском северо-западе и был специалистом по русскому средневековью. Участвовал в нескольких раскопках в Новгороде и Пскове. Потом неожиданно заинтересовался Белозерском. На Касин вопрос «почему?», четкого ответа дать не мог. Похоже, Волынский с коллегами своими открытиями делиться не спешил. Единственное, Сурин посоветовал поговорить с сестрой Волынского, Светланой. Брат и сестра были очень близки, и именно она могла лучше, чем кто-либо, ответить на все ее вопросы. Но Светлане она успела только позвонить и назначить встречу на завтра.
Мобильник выдал несколько ударов гонга. Это означало, что звонок от какого-то важного, но не очень желательного лица. Кася протянула руку к телефону и, увидев имя, высветившееся на экране, присвистнула от удивления. Этого она явно не ожидала. Пока она раздумывала, звонок прервался. Кася пожала плечами и вернулась в постель. Перезванивать она не собиралась, разговор с доминиканским монахом, братом Паоло Сарагоса, в ее сегодняшние планы не входил. Но доминиканец сдаваться явно не собирался. Вслед за звонком он отправил сообщение: «Мне срочно нужно поговорить с вами. От этого зависит очень многое. Прошу, ответьте на мой следующий звонок». Вздохнув, она перезвонила.
– Кася, здравствуйте, это брат Паоло, – раздался голос в мобильнике.
– Здравствуйте, Паоло.
– Вы где?
– В Париже.
– Ну у вас и перемещения!
– Просто мама вызвала по делам, – пояснила она, – вам удалось узнать что-либо?
– И да, и нет.
– А если более подробно? – попросила Кася.
– Ни одного Совершенного катара после казни Гийома Белибаста в 1321 году не осталось. Он был последним. Наши документы это однозначно подтверждают.
– Значит, все это просто-напросто легенды.
– Не совсем. Сразу после ареста Гийома в окрестностях Фуа нашли мертвым приближенного папы Иоанна XXII кардинала Бартоломео Трэве. В его убийстве обвинили некоего Клааса Эльке. Кто он такой, узнать удалось не сразу. Только совершенно случайно в расходных книгах папского дворца в Авиньоне я нашел, что Клаас являлся шпионом папы и был отправлен на поиски… Гийома Белибаста.
– Последнего Совершенного? – подпрыгнула на месте Кася, – тогда почему шпиона обвинили в смерти кардинала?
– Вот на этот вопрос, я, к сожалению, ответить не могу.
– Но вам удалось найти хоть что-то?
– Меня заинтриговало в первую очередь то, как инквизиция долго и упорно искала этого самого Эльке. Родом он был из Брюгге и в свое время являлся посланником по особым поручениям епископа Мартинуса Эккерта. Так вот, в поисках шпиона-убийцы перевернули Брюгге и его окрестности. Потом выяснили, что он был близок с одним из ганзейских купцов, неким Францем Хейдингом, которому принадлежали несколько торговых судов, магазины в Брюгге и соляные промыслы в Люнебурге. Купца, конечно же, допросили. Торговец признал, что Клаас некоторое время провел у него, а потом отправился с одним из его торговых кораблей в Ирландию. Никаких обвинений предъявлять купцу не стали, так как он не мог знать того, что Клаас скрывается. Да и потом даже инквизиция не очень-то смела атаковать Ганзу, которая всегда была государством в государстве.
– То есть этот самый Эльке отправился в Ирландию, – разочарованно произнесла Кася, – и там его следы затерялись.
– Хуже – он так и не добрался до Ирландии. Судно, на котором он находился, попало в сильный шторм и утонуло. И выживших, согласно хроникам того времени, не было.
– Эльке погиб, – подытожила Кася.
– Погиб, если… – брат Паоло сделал паузу.
– Если он был именно на этом судне…
– И, кстати, эти документы за последний год запрашивали два раза. И одним из интересовавшихся был твой московский археолог Сергей Волынский. Значит…
– Что значит?
– Вы идете по его следам…
Час от часу было не только не легче, наоборот – все осложнялось. Она шла по следам Волынского! Этого ей только не хватало. «В конце концов, – мрачно сказала она сама себе, – главное, не добраться до того же пункта назначения!» Откуда взялся этот цинизм?!
– И еще я хотел обсудить с вами один вопрос, – осторожно начал брат Паоло.
– Какой? – напряглась Кася, по опыту знавшая, что такой тон брата Паоло ничего хорошего не предвещал.
– Вас интересует оправдание Бориса Стрельцова в ближайшем будущем и пересмотр дела Константина Стрельцова, я не ошибся?
– Нет.
– Я могу помочь, найти очень хороших адвокатов. Я уже навел справки. Освобождение Бориса Стрельцова сначала под залог, а потом полное оправдание я могу вам гарантировать. С Константином сложнее, но как минимум сокращение срока вполне реально.
