Фридрих Незнанский - Абонент недоступен
Старуха захлопнула дверь. И в тот же момент дверь квартиры Максима Смаги несколько приоткрылась, оказавшись не запертой.
Переглянувшись, Денис и Гордеев вошли в квартиру. И тут же остановились, настороженно прислушивась. Из глубины квартиры доносились голоса, обсуждающие текущие политические темы. На цыпочках Грязнов и Гордеев попятились назад. Денис остановился первым и, заулыбавшись, жестом дал команду «отбой». Гордеев вопросительно посмотрел на Дениса, а тот показал пальцем в глубину квартиры. Гордеев символически хлопнул себя ладонью по лбу. Телевизор! Голоса доносились из работающего телевизора. Но тем не менее это не убедило их в том, что квартира пуста. Все так же на цыпочках они стали пробираться вглубь. Голоса из телевизора становились все громче и громче. Первым в комнате оказался Денис.
– Твою мать! – высказался он, глядя в угол комнаты.
– Что там? – спросил подоспевший Гордеев.
Денис включил полный свет.
В кресле, где когда-то восседал Федотов, теперь полулежал Максим Смага. Из приоткрытого рта клетчатую рубашку заливала обильная слюна. В пальцах безвольно повисшей руки застрял одноразовый шприц объемом десять кубов.
Денис взял его руку, попытался нащупать пульс. Не получилось. Приложил палец к сонной артерии, прислушался. Затем отошел на шаг назад и сказал:
– Хана.
– Что с ним? – спросил Гордеев.
– Подумай-отгадай.
– Сверхдоза?
– Молодец. Пять с плюсом.
– Как ты думаешь, он сам или ему кто-то помог?
– Думаю, сам. Во всяком случае, следов насилия не наблюдается.
Внезапно их внимание привлекли странные звуки за входной дверью. Это были чьи-то приглушенные голоса.
– Соседи? – осторожно спросил Гордеев.
В этот момент дверь с громким треском открылась, и взорам Гордеева и Грязнова предстал здоровый парень в камуфляжной робе. Из-за его спины в квартиру вбежали еще двое в гражданской одежде. Раздался истеричный крик:
– Стоять на месте!
«Дубов? Какого черта!» – пронеслось у Дениса в голове.
Второй голос уточнил:
– Лечь на пол!
«И этот тут», – подумал Денис, имея в виду оперативного работника Серова.
Гордеев и Грязнов с места не двинулись, но и на пол ложиться не торопились.
Перед Денисом возникла массивная фигура парня в камуфляже, который произнес:
– На пол, сказали же! Глухой, что ли? – И тут же обрушил ему на голову свой тяжелый кулак.
Последнее, что Денис успел увидеть, это то, как туда же, в мир бессознательного, от кулака-кувалды последовал Гордеев. На четырех запястьях щелкнули кольца наручников.
– Я же тебе говорил, что они здесь в первую очередь появятся, а ты мне не верил, – проворчал Серов.
– Ладно, – отозвался Дубов, – считай, что я тебе свою зажигалку проспорил.
– То-то же, – сказал Серов и, обращаясь к растянувшимся на полу Гордееву и Денису, проорал: – А ну вставайте, хорош друшлять!
– С этим что делать? – спросил Дубов, показывая на труп Смаги.
– Этого для начала в морг не мешало бы.
– Ну да, – кивнул Дубов. – Но ты дождись судмедэксперта, а я этих доставлю наконец к нам.
Сутки назад Максим Смага, воспользовавшись ключами, которые получил от Михаила Федотова, незаметно для соседей проник в квартиру адвоката Гордеева, где запихал за радиатор парового отопления толстый пакет, набитый отборным кокаином.
Так же незаметно он покинул квартиру и отправился к себе домой в микрорайон Отрадное, где его ждала обещанная Михаилом очередная героиновая доза.
Вскоре после того как Смага сообщил Михаилу о том, что дело сделано, на телефон дежурного уголовного розыска округа пришло сообщение о том, что некто Гордеев использует свою квартиру в качестве склада для хранения крупных партий наркотиков, незаконно ввезенных на территорию России.
Однако сейчас мертвое тело Максима Смаги лежало на оцинкованном столе в помещении морга.
Усатый толстяк – судмедэксперт производил вскрытие.
– Чего это тут? – спросил он сам у себя. И стал рассматривать содержимое желудка покойника.
Затем он поддел пинцетом нечто бесформенное, напоминавшее моток магнитной ленты для записи и воспроизведения звука, потянул за один край, и дно эмалированной ванночки стало заполняться блестящим серпантином черного цвета.
– Вот это да! – снова озабоченно сказал сам себе судмедэксперт. И, помолчав, добавил: – Впрочем, у каждого свои приколы…
За решеткой камеры для задержанных только два человека – Гордеев и Грязнов.
Насыщенная событиями ночь перешла в день. Но о них словно забыли. Гордеев с Грязновым позволили себе немного вздремнуть, на какое-то время убрав подальше все мысли, которые терзали их головы.
Около полудня у камеры загремел ключами молодой дежурный и повел Гордеева и Грязнова по длинному коридору. В кабинете, куда они пришли, сидел начальник управления внутренних дел округа полковник Петр Алексеевич Хворостов.
– Задержанные доставлены, – доложил дежурный.
– Вижу, – ответил Хворостов. – Ну, присаживайтесь, орлы. Рассказывайте, как дошли до такой жизни.
– Очень просто, – сказал Денис, подавляя зевоту. – По долгу службы.
– И по зову сердца, – добавил Гордеев, не без труда выдавив из себя усмешку.
– Значит, так, – перешел к делу полковник, – на данный момент имеются изменения обстоятельств, которые вас должны заинтересовать.
– Ага, – произнес Гордеев.
– Какие изменения? – нетерпеливо спросил Денис.
– Подожди, не спеши, дай все объяснить. При вскрытии во внутренностях Смаги, конкретно – в желудке, найден целый рулон магнитофонной пленки, на которой, по всей видимости, записан человеческий голос.
– Голос? – переспросил Гордеев.
– Да, но не старые песни о главном, а именно голос, мужской речитатив.
– Чей? – спросил Денис.
– Судя по всему, хозяина, точнее, бывшего хозяина желудка, в котором нашлась пленка.
– Это что-то новенькое, – закивал Гордеев. – Такого мне встречать не доводилось.
– Что не доводилось? – спросил Хворостов. – Чтобы клиент пленку жрал, ты это имел в виду?
– Ну да, это.
– В жизни всякое бывает. Ты, Юра, просто молод еще. Поработай с мое – и не такое еще увидишь.
– И что это за голос? – не удержался Денис. – В смысле, что он говорит?
– Пленка сильно пострадала, поэтому запись нуждается в тщательной реставрации. Отдали экспертам, но пока никакого успеха.
Гордеев и Грязнов-младший переглянулись.
– Альберт, – громко сказал Юрий Петрович, закивав.
– Какой Альберт? – спросил Хворостов.
Под столом Денис каблуком прижал к полу носок гордеевского ботинка с такой силой, что адвокат едва сдержался, чтобы не вскрикнуть.
– Я говорю, Альберт, один московский адвокат, он в нашей юрконсультации работает, – поправился Гордеев. – У него среди клиентуры есть толковый парняга, который решает всякого рода звукозаписывающие проблемы. Установление подлинности и все такое.
– У нас тоже мастера имеются, – отозвался Хворостов.
– Но вы же сами сказали, что у них проблемы. А этот проблемы решает.
– Мы понимаем, – сказал Хворостов. – И ему можно доверять?
– Вне всяких сомнений! – заверил Гордеев. – Спец экстракласса. К тому же молчун, каких мало.
Денис, улыбнувшись, похлопал Юрия Петровича по плечу и сказал:
– Можно сказать, таких молчунов в природе только два человека: он и еще, кажется, ты, Юрок.
– Не спорю, – кивнул Гордеев. И обратился к Хворостову, произнеся с форсированной настойчивостью: – Господин полковник, дайте нам эту пленку. Она нам позарез нужна, мы из-за нее, можно сказать, едва не лишились карьеры, жизни и всего остального.
Полковник посмотрел на Гордеева и тут же передал ему несколько листов бумаги, на которых лазерным принтером был отпечатан текст.
– Вот то, что нам пока удалось расшифровать, – сказал он. – Тут есть несколько моментов, которые, как мне кажется, представляют интерес не только для вас. Прочитай, прочитай.
Гордеев взял бумаги, быстро пробежал глазами. Это были обрывки на первый взгляд совершенно не связанных между собой предложений, среди которых несколько раз мелькали слова «КГБ», «реванш», «тотальный контроль»…
– Тут что-то серьезное, – прокомментировал Гордеев. – Даже чересчур серьезное.
– По всему видать, этот Смага был не так прост, – сказал Денис, заглядывая в бумаги.
– Вот именно! – кивнул полковник. – Если все это, конечно, не бред сколовшегося наркомана.
– А зачем ему понадобилось запихивать внутрь себя всю эту канитель? – спросил Гордеев. – Если это послание, то не проще было бы отправить по почте?
– Мы на эту тему уже успели поразмышлять, хотя времени на размышления было с гулькин нос, – сказал полковник. – Видимо, на то у Смаги имелись свои причины. Ну, если вы настаиваете на том, что в ваших силах сделать лучшую реставрацию записи, чем наша, то давайте. Я даже распоряжусь, чтобы вам выдали оригинал, мы, так и быть, обойдемся копией.
