Нина Васина - Необитаемое сердце Северины
– Тебя можно потрогать?
– Нельзя... Мои болячки не твое дело. Что смотришь?.. Ужас, да?
– Никогда не видела такой красоты!.. – прошептала Северина. – Ты очень красивая, как тебе удалось сделать такое с телом?
– Я-а-а?.. – удивилась Алла.
– Конечно! Я вижу рукоятку грудины!.. – Северина издалека показала пальцем. – А это акромион! – Она решилась и осторожно тронула выступ над головкой плечевой кости. – Видны почти все кости и суставы, и как кровь пульсирует по венам. А лопатки!.. Ты видела свои лопатки?
* * *
Три месяца Северина изучала медицину на практике. Она была любознательной и выносливой ученицей. Как сказал старый хирург Панин, девочка наверняка послана ему в утешение после долгих лет никчемного преподавания дуракам в институте и унылой практики потом в больницах среди тех же недоучившихся дураков.
– Истинный талант от Бога и сильное желание при этом учиться – невероятное сочетание! – восклицал он. – Удочерю! Удочерю со всеми вытекающими!
– Опоздал, – ухмылялся нефролог. – Ее Алла ни на шаг от себя не отпускает. Однако девочка ни разу не пришла к психиатру. А заскоки у нее имеются.
– Ерунда, – отмахнулся Панин. – У ребенка сильно развито воображение, что при ее таланте диагноста не лишнее.
– Девочка действительно имеет несколько измененное представление о структуре мироздания, но кто из нас полностью нормален в этом смысле? – поддержала Панина гинеколог – тучная женщина лет сорока.
– Я все слышу, – сказала Северина, приподнявшись с кушетки и осмотрев стол, за которым доктора пили чай. – Оставьте мне конфет вафельных.
– Вы, Панин, очень, очень недальновидны, – строго заявила Алла Петровна, выбирая из вазочки «Мишек косолапых» и складывая их отдельной кучкой. – Вы похвастались ревматологу выздоровевшими коленками, а когда он вам не поверил, настояли на рентгене.
– Коллега!.. – погрозила ему толстым пальчиком гинеколог. – Вы позволяете юной деве трогать свои коленки?
– И про грыжу позвоночника сказали? – села возмущенная Северина.
– Но ведь... поймите, это же нонсенс! – обескураженно забормотал Панин. – Исчезновение грыжи в моем возрасте после двух прикосновений...Что?.. – Он испуганно взглянул на посерьезневших коллег.
Алла развернулась от стола и укоризненно посмотрела на Северину.
– И что?.. – покраснела девочка. – Панин лучший хирург из всех! Кому плохо, что он теперь без обезболивающего простаивает по шесть часов на операции? Раз уж мне не разрешают лечить больных... – закончила она тихо.
Алла встала и окинула взглядом всех присутствующих. Гинеколог с излишней поспешностью потянулась к чайнику. Алла обошла стол и опустилась возле тучной женщины на колени.
– Ты без чулок, надо же! – сказала она шепотом, глядя снизу. – Вытяни ноги. Не зли меня, просто вытяни ноги. Спасибо. Ни одной язвы?
– Ни одной вспученной вены, – кивнула гинеколог.
Все оглянулись на Северину.
– Делов-то!.. – пробормотала она. – Вот с диабетом проблема, это да. Если Маша не будет соблюдать...
– Ты у нас теперь просто Маша?.. – Встала с коленей Алла Петровна. – Уважаемая задавака, доктор наук Климова Мария Иннокентьевна?
– Ну... да, – неуверенно кивнула гинеколог.
– Отлично, – Алла подошла к кушетке, селя рядом с девочкой и потрогала ее за тощую косичку. – Что, всех тут обиходила? Вот и ладненько. Посмотри, пожалуйста, нянечку Дуню из общей терапии. И можешь собирать вещи.
– А что с Дуней? – озаботилась Северина.
– Что значит – собирать вещи?.. – забеспокоился хирург Панин.
– Девочке пора в путь. Пока она не погрязла в наших реальностях до полного бесчувствия. Я правильно сказала? – Алла подмигнула Северине. – В свою-то реальность ты... никого не пускаешь! Собирайся. Ищи тех, кого пустишь к себе. А мы тут как-нибудь сами справимся.
– Я хотела бы... – Северина тронула Аллу за руку, – ты обещала, что я смогу изучить мозг человека...
– Обещала – выполню! – Алла стукнула кулаком по столу.
Все вздрогнули.
– Может, все-таки позовем на чай психиатра Лукашину? – осторожно предложил тридцатилетний нефролог. – Разберемся с разными реальностями. Поможем девочке с высшим образованием, устроим ее обучение. Я готов, так сказать, материально...
– А кто сказал, что она хочет быть врачом? – перебила его Алла. – Не путайте желание помогать с желанием изучать и исследовать. За эти три месяца Северина ни разу не поинтересовалась ни одним анамнезом. Ей не интересны течение болезни и ее причины. Правильно я говорю? – Алла посмотрела на девочку. – Ты ведь не хочешь знать, почему образовалась болезнь, ты просто хочешь убрать то, что мешает жизни?
– А может, в этом желании и есть предназначение врача? – тихо заметил Панин.
– Нет, коллега! – в сильном волнении возразила Алла. – Это не суть врача! Врач должен изучать болезнь и ее предпосылки, вместо того чтобы одним прикосновением уничтожать ее как фокусник. Знаете, что для Северины истинная красота? Показать?.. – Алла дрожащими руками стала расстегивать блузку и стаскивать юбку. – А то я вижу... вы не осознаете проблемы. Идеальный мир здоровых органов!..
– Алла!.. – вскочила было гинеколог Маша, но Северина остановила ее улыбкой, покачав головой.
Обнаженная Алла Петровна стала перед коллегами, разведя руки в стороны и расставив ноги «на ширину плеч».
– Вот!.. – шепотом сказала она. – Ни одного лишнего отложения. Все внутренности в порядке! Только скелет во всех подробностях и минимальная мышечная масса. Я – идеал!
– Правда, она прекрасна?.. – с придыханием сказала Северина, осмотрев обескураженные лица присутствующих.
* * *
Этим же вечером Северина сидела перед своим собранным рюкзаком.
– Запомни, ты – племянница Марии Климовой, у нее есть племянница твоего возраста в Архангельске, – наставляла ее Алла. – Лиза, мать мальчиков, с Климовой связана дальним родством. О своем проживании здесь не распространяйся. Вообще старайся говорить о себе поменьше. Я подозреваю, что этот коттедж на свежем воздухе весь напичкан видеокамерами и прослушками.
– Что такое прослушки?
– Не отвлекайся. В Ярославле тебя встретят на вокзале, к дому довезут на машине. Там большой участок, бассейн, сад. Короче, есть где погулять, за ограду выходить не обязательно. Дом богатый. Охранники, няньки, медсестра для детей, почти все живут там постоянно. Лиза – моя давняя знакомая, сделает все, что ты скажешь. Хозяин – самодур, дома бывает редко. Никто не должен узнать о том, что тебя рекомендовала я. Теперь о главном. Мальчики – близнецы. Семь лет. У обоих неизвестное заболевание мозга. Пока они ограниченно контактны. На мой взгляд, сильно залечены – потеря иммунитета, сидят на иммуноглобулине. Присмотрись. Действуй аккуратно. Захочешь со мной посоветоваться, звони в любое время. Только не с городского. Возьми мобильный у Лизы и назови ключевые слова. Если все в порядке...
– Я говорю «привет, коллега», – кивнула Северина. – А при опасности – «собака». Хочу собаку, нужна собака, и так далее. А если там уже есть собака?
– Нет – отвела глаза Алла. – Там нет ни кошек, ни собак.
– В загородном доме с участком – ни кошек, ни собак? – удивилась Северина. – А что за опасность может мне угрожать?
– Не отвлекайся на то, чего может и не быть. Просто запомни – скажешь про собаку, я все бросаю и еду на помощь. Ты пока изучай, экспериментируй, только не вздумай привыкнуть к детям. Если поделишься потом со мной результатами наблюдений, буду признательна, коллега... Готова? Тогда присядем на дорожку.
– Алла... – растерялась от такого напора Северина, – я давно хотела спросить. Ты кто по специальности?
– Нейрохирург, – грустно усмехнулась Алла Петровна. – Первый медицинский и клиника Бурденко в Москве. Потом перевели на научные исследования в закрытую лабораторию. Я ведь военнообязанная, как большинство врачей. Потом – ссылка, районная больница. Я не сдалась – писала докторскую, верила в науку... Пока ко мне не попали эти дети.
* * *
Через полтора месяца Северина проводит прощальную беседу с мамой Лизой – ухоженной женщиной с несчастными глазами и ранними морщинами. Они сидят на застекленной террасе. Северина одета для улицы, и чемодан на полу рядом. Зареванная Лиза кутается в плед. У дома возятся мальчики, отбирая друг у друга мяч. Возле них суетится няня, иногда в радостном изумлении поглядывая в сторону террасы. Ночью выпал первый снег, мальчики пытаются сгребать его в кучки.
Лиза плачет и все хочет взять Северину за руку. Северина отстраняется и подсовывает ей картинки – человеческий мозг в разрезе. Лиза сквозь пелену слез посмотрела, наконец, на картинки. Потом раздраженно их отбросила.
– Они... разговаривают со мной, они сами кушают, они... ходят в унитаз, перестали кусаться!.. Ну пожалуйста, пожалуйста... не уезжай! Вдруг, это кончится?.. – подвывает она.
– Я не могу остаться. От тебя нет никакой помощи! Все время плачешь, жалуешься. Когда ты уже радоваться начнешь?
