Марина Серова - Сколько стоит моя жизнь
– Да, в тот же день.
– Много ли у нее было с собой вещей?
– Она взяла с собой два чемодана на колесиках. Один был побольше, другой – поменьше. Не думаю, что в них могли уместиться все ее шмотки. Да и собиралась Юля впопыхах. Так что наверняка самое ценное забыла, в таком-то состоянии…
– Скажите, Валя, а после ее отъезда вы не слышали никаких шумов наверху?
– Мы с мужем буквально на следующий день улетели в Эмираты и вернулись только через десять дней. Ко мне сразу ваш коллега пришел, вопросы об ограблении квартиры Грибова задавать стал. Но я ничего об этом не знала. Да и знала бы, не сказала. К чему мне проблемы с соседями?»
Немного подумав, я добавила последние реплики:
«– Скажите, а с чего это Юля вдруг наняла вас? Неужели она собирается вернуться в Тарасов?
– А кто вам сказал, что меня наняла Алферьева?
– Татьяна, вы ведь сами же и сказали, когда позвонили мне по телефону. Разве нет?
– Я сказала вам, что звоню по поручению Юли Алферьевой, но нанял меня Павел Грибов.
– Ничего не понимаю! Вы надо мной издеваетесь что ли?»
Они должны были убедить Грибова, что Валентина не вступала в сговор с Юлей относительно того, что говорить. Должны, но вот убедят ли? Тем не менее я записала все эти файлы на чистую флешку.
Жаль, что мне не удалось расспросить Гудкова обо всем том, что я запланировала. Его вызвал к себе генеральный директор. Так что очень многое зависело от той информации, которую мне предоставят Кирьянов и Авельянов. Только оперативного ответа я от них не дождалась. Владимир Сергеевич позвонил мне поздно вечером, извинился за то, что не успел выполнить мою просьбу, так как его вызвали в Следственный комитет, и пообещал заняться моим вопросом завтра с утра. А Димка и вовсе промолчал.
Глава 8
Стоило мне только утром включить телефон, как от Димки пришла эсэмэска. Он написал, что выслал все материалы, которые ему удалось раздобыть, на мою электронку. Я тут же включила компьютер, зашла в свою почту и скачала файлы, прикрепленные к письму Авельянова. Список всех акционеров «Лерони» оказался довольно длинным. Составлен он был в алфавитном порядке, так что мне не потребовалось много времени, чтобы найти в нем Гудкова. Акций у Сергея было не так-то много, всего-то три процента от общего количества этих ценных бумаг, но они все же позволили ему войти в состав совета директоров, поскольку распыленность акций была большая. Но меня больше удивило не то, что Сергей мне не соврал, дабы порисоваться, а то, что кроме него в состав совета директоров входила также Чаусова Галина Анатольевна. У нее был точно такой же пакет ценных бумаг, как и у Гудкова. На мой взгляд, это не могло быть простым совпадением. Сей факт слишком красноречиво свидетельствовал о том, что эти двое вместе обстряпали одно дельце, а потом поровну поделили свои барыши. Но неужели Грибов хранил дома так много денег? Посмотрев еще кое-какие документы, присланные мне Авельяновым, я выяснила, что два года назад автосалон «Лерони» находился на грани банкротства, в результате чего стоимость акций резко упала. Вот Гудков с Чаусовой и воспользовались этим обстоятельством, купив дешевые акции на деньги Павла Игоревича.
Сделав такой важный вывод, я не могла не поощрить себя чашечкой кофе. Я быстренько перемолола зерна, засыпала полученную массу в турку, залила ее фильтрованной водой и поставила турку на огонь. Когда напиток был готов, я налила его в чашку и стала цедить мелкими глотками, думая о том, что заставило Гудкова и Чаусову объединить свои криминальные усилия. Конечно же, ими двигали самые сильные чувства к Грибову. Сергей страшно завидовал своему двоюродному брату, потому что тот был удачливым бизнесменом. Галина же была в огромной обиде на Павла за то, что он променял ее на какую-то деревенскую девчонку. Я бы ничуть не удивилась, если бы узнала, что это именно Чаусова придумала, как обобрать своего бывшего сожителя, подставив соперницу. А Сергей охотно согласился выполнить свою часть этого плана, абсолютно не сомневаясь, что Алферьева не станет жаловаться на него Павлу, а предпочтет испариться из Тарасова до его возвращения из командировки. Она так и сделала. Потом уже к делу подключилась Галина, которая, еще проживая в квартире Грибова, обзавелась всеми необходимыми ключами.
Однако то, что для меня было очевидным, могло показаться моему клиенту оговором или подтасовкой фактов. Павлу Игоревичу, с его-то характером, наверняка не просто отказаться от устоявшегося мнения и поверить в то, что натворил его родственник, да еще прикрываясь его же именем.
Телефонный звонок прервал мои размышления. Судя по мелодии, это был Кирьянов.
– Да, Володя, я тебя слушаю! – ответила я без промедления.
– Даже не знаю, с чего начать, – голос у Володьки был растерянным.
– Так много информации?
– Скорее, наоборот. Я не нашел Галины Чаусовой подходящего возраста ни в Тарасове, ни в Покровске, ни в каком-либо другом населенном пункте Тарасовской области. Есть только восьмидесятилетняя бабушка, Галина Ефимовна, в Балтайске и трехлетняя Галя в Питерке. Правда, была еще Галина Анатольевна, тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения, но в позапрошлом году она снялась с учета по месту своей регистрации в Тарасове и выехала куда-то за пределы нашей области.
– В Москву она выехала, – вспомнила я адрес, который был записан в реестре акционеров «Лерони».
– Оказывается, ты гораздо осведомленнее меня.
– Так вышло – информация о ней пришла час назад оттуда, откуда я даже не ждала, – пояснила я, чтобы Владимир Сергеевич не думал, что я понапрасну его напрягала. – Скажи, о Гудковых тебе удалось что-нибудь выяснить?
– Сергей Александрович родился в Казахстане, а с восьми лет живет в Тарасове, в Крымском переулке, – Кирьянов назвал номер дома и квартиры. – Ни в каких криминальных делах не замешан. Его жена, Анастасия Ивановна, зарегистрирована по тому же адресу, а раньше у нее балашинская прописка была.
– Балашинская? Неожиданно!
– Теперь об ее отце… Кроме того, что он Кузнецов Иван Петрович, мне выяснить ничего не удалось. А знаешь, почему?
– Почему?
– Девушка эта с десяти лет в детдоме воспитывалась, – просветил меня Володька.
– Вот как? А куда ее родители делись?
– Таня, в нашей базе таких сведений нет.
– Ясно. А в каком именно детском доме она росла? – уточнила я.
– Во втором, – обозначил Кирьянов.
– Спасибо тебе, Володя, за информацию. Теперь многое встало на свои места.
– А я думал, что ты расстроишься, – признался Владимир Сергеевич. – Я ведь почти ничего не узнал.
– Ошибаешься, – возразила я, – отрицательный результат – это тоже результат.
– Ладно, обращайся, если что-то еще понадобится, – предложив свои услуги, Кирьянов отключился.
Проанализировав новую информацию, я поняла, что, несмотря на удачно проведенное дельце, Чаусова с Гудковым все же опасались Павла Игоревича. Галина приобрела акции «Лерони» и вскоре уехала в Москву, что никак не мешало ей получать дивиденды. А Сергей, дабы как-то объяснить своему родственнику, откуда у него взялись активы, срочно женился на «богатой девушке». Только Настя – сирота, которая воспитывалась в детдоме, поэтому отца, который доверил бы своему зятю управление финансами, у нее попросту нет. А если я ошибаюсь? Вдруг у этой девушки чудесным образом нашелся отец, к тому же не бедный? Выяснить это можно было только в Балашине, и я поехала в этот районный центр…
* * *Дорога туда заняла около двух часов. Найти детский дом № 2 не представило никакой сложности, но вот зайти внутрь оказалось проблематично. Мне не помогли даже прокурорские корочки, а все потому, что в интернате был карантин из-за ветряной оспы. Напрасно я убеждала вахтершу, что я в детстве переболела ветрянкой, поэтому эта болезнь не представляет для меня никакой угрозы.
– Ладно, раз вы не пускаете меня к администрации, тогда я с вами поговорю. Вас как зовут?
– Клавдия Антоновна, – представилась женщина.
– Клавдия Антоновна, а вы давно здесь работаете?
– Уже больше двадцати лет. А что случилось-то?
– В этом детском доме воспитывалась Настя Кузнецова. Вы ее помните?
– Настю-то? Конечно помню, – подтвердила вахтерша. – Как же, забудешь нашу артистку…
– Артистку? – переспросила я. – Что вы имеете в виду?
– Она у нас в театральном кружке играла, а мечтала настоящей артисткой стать. Вроде бы она даже в Тарасове в какой-то театральный институт поступила…
– Но у нас нет театрального института.
– Может, училище какое есть?
– Училище искусств есть, – подтвердила я. – Скажите, Клавдия Антоновна, а почему Настя попала в детдом? Где ее родители?
– Мать ее умерла, это точно, а вот где отец – неизвестно. Тот, кого Настя своим папой считала, вовсе и не родной ей, – поделилась со мной сотрудница детского дома. – Иван Петрович просто жалел сиротку, вот и приходил сюда ее навещать.
