Инна Бачинская - Убийца манекенов
– Не было. Надеюсь, ты не разочарован, мой друг Савелий?
– А манекены… Получается, они не имееют никакого отношения к убийствам? Убийства сами по себе, а манекены тоже сами?..
Федор пожал плечами:
– Получается, не имеют. Николай, что у нас по манекенам?
– Тебе обязательно нужно испортить человеку настроение? – буркнул Астахов, который был не в духе, так как накануне снова окончательно поссорился с Ирочкой.
– Необязательно. Савелий, я тебе потом все расскажу. Сегодня мы отмечаем завершение роговского дела. Предлагаю тост за Николая как за представителя наших славных…
– Какие люди! – радостно воскликнул кто-то рядом с ними. Игорь Нгелу-Икиара собственной персоной изящно перегнулся через стол и звонко чмокнул в щеку Федора, который, как всегда, не успел увернуться. – Добрый вечер, господа! А я зашел с другом, смотрю – какие люди!
– Вы еще здесь? – спросил Федор без особой радости, вытирая ладонью щеку. – Вы же собирались уезжать, насколько я помню.
– Я остаюсь, – ослепительно улыбнулся Игорек. – Регина просила меня разделить с ней бизнес. После долгих и мучительных колебаний я согласился. Это, правда, в корне ломает мои планы… – Игорь бесцеремонно уселся на свободный стул. – Кстати, господа, слышали новость? Найден убийца Лидии Роговой. Кто он, по-вашему? – Не дождавшись ответа, ответил сам: – Муж! Кто бы мог подумать? Хотя, с другой стороны, жен чаще всего убивают именно мужья. Впрочем, я уверен, вы уже все знаете. А потрошитель манекенов пока не найден, к сожалению. Ну, ничего, я уверен, его тоже поймают рано или поздно. Оказывается, эти два дела никак не связаны. Я лично думаю, что здесь орудует человек с серьезными психическими отклонениями. Но! – Он поднял указательный палец и внушительно помолчал. – Не лишенный фантазии! Художник в своем роде. Какая суперкреативная идея! Кому придет в голову вешать манекены? И главное, зачем?
Часа через полтора, когда Игорек и Митрофан вышли из бара, Киселев сказал нерешительно:
– Я хочу вам что-то сказать…
Игорек, рукой призывая такси, беспечно ответил:
– Давай завтра! Устал до чертиков. Что-нибудь серьезное?
– Ну…
– Хотел бы на него посмотреть, на убийцу манекенов! – зевнул Игорь. – Просто роман ужасов. Ночь перед Рождеством!
– А если бы его поймали?.. – спросил Митрофан.
– Если его поймают, то мало ему не покажется. Ментам только попади в руки! Лет пять спокойной жизни ему, я думаю, обеспечены. А насчет поймают или не поймают… Уверяю тебя, Митрофан, поймают! Я помню дело убитой тележурналистки… именно тогда я и познакомился с капитаном Алексеевым, он меня допрашивал. Я видел, как он работает, Митрофан. Это сыщик каких поискать! Художник! У него выдающиеся аналитические способности. Он этого потрошителя вычислит, можешь не сомневаться! Я уверен, у них уже есть версия.
– А он вам ничего не сказал? – спросил Митрофан. – Когда вы подходили…
– О чем?
– Ну… об этом. С манекенами.
– Это же оперативная информация! Может, когда-нибудь потом и расскажет. Ты домой сейчас? Я тебя закину. Привет Ляльке!
* * *– А как ты думаешь, Федор, она вернется к Диме? – Савелий снова заговорил о странной девушке.
– А ты бы на ее месте вернулся? – спросил в свою очередь Федор.
Савелий задумался.
– Ты бы смог однажды позвонить в его дверь и сказать… Что бы ты ему сказал, Савелий? «Здравствуй, Дима. Это я живьем, не привидение, и вообще не Лидия. А вовсе Зося»? Лично у меня не хватило бы смелости.
– Но ведь… любовь, – пробормотал Савелий. – Если любишь, то можно все простить… Если она расскажет ему…
– Опять любовь! – произнес в сердцах Коля. – Савелий! У тебя одно на уме! Легкомысленная дамочка за деньги влюбила в себя неопытного парня, разыграла безумную страсть, лишила его невинности и бросила. А ты, Федор, развозишь – ах, маргинальная девушка не от мира сего, несовременная, вышивает бисером… Не полная же она дура, чтобы не понимать, что деньги даром не даются. Ей поставили четкую задачу: назваться чужим именем, вскружить голову парню, показаться с ним на публике, а потом исчезнуть. Все. От всей этой истории воняет за километр. Да слышал я версию о розыгрыше! – отмахнулся Коля от Зотова, который открыл было рот. – Сумма гонорара, Савелий, несоразмерна с проделанной работой. За розыгрыш не платят две тысячи баксов. Розыгрыш стоит пару сотен, не больше. Остальное – за тайну, молчание и короткую память. И ваша маргинальная Зося честно отработала свой гонорар – когда убили Лидию, она и не почесалась прийти в полицию и рассказать… Да если бы она сразу пришла к нам и поведала эту историю, то и убийства бы не было. Я называю это соучастием в преступлении.
– Как же, придешь к вам, – сказал Федор, – себе дороже. Кто в здравом уме и трезвой памяти захочет связываться с полицией? Но даже если так, ну, вызвали бы вы Рогова, а он бы сказал, что хотел разыграть супругу…
– Во-во, помогать не хотят, а чуть что – сразу в полицию! И зарплата, извините меня… Да мы бы его так пугнули в профилактических целях, что он и думать забыл бы про убийство! – сказал старлей с горечью.
– Но ведь убийство было все-таки непреднамеренным, – напомнил Федор. – Рогов по известным вам обстоятельствам отклонился от первоначального плана. И наша девушка, получается, тут ни при чем. Итак, господа присяжные заседатели, – он повернулся к Савелию, – теперь вам известна вся история морального падения маргинальной девушки Софьи, в быту – Зоси, вышивальщицы бисером. Вы прослушали также выступление господ адвоката и прокурора. Каков будет ваш вердикт?
– Зачем ей деньги? – спросил Савелий после некоторого раздумья.
– Странный вопрос, – заметил Федор. – Но я тебя понял, мой друг. Твой вопрос свидетельствует о замечательном знании женской натуры и изрядном количестве прочитанных женских романов. Она хотела купить норковую шубку. Кажется, я уже упоминал об этом…
– Купила? – Тон у Савелия был необычно серьезным.
– Как будто нет.
– Почему?
– Говорит, не рада этим деньгам, совесть замучила, все время боялась, что ее убьют. И Диму было жалко. Не знала, что делать. И посоветоваться не с кем.
Наступило молчание. Коля демонстративно смотрел в потолок. Федор с любопытством рассматривал лицо Савелия. Тот напряженно думал.
– Не виновна! – произнес он наконец. – Не вижу злого умысла, а только несчастливое стечение обстоятельств. Кроме того, человек раскаялся.
– Еще один Пашка Рыдаев выискался, – саркастически заметил Коля. – Я – мент, я, рискуя шкурой, ловлю всяких уродов, а вы тут распускаете сопли – ах, он не виноват, у него было не то детство, его не так поняли, ему на «Rolex» не хватало. Мы с вами по разные стороны баррикад! Савелий – ладно, ему по должности положено бабские книжки читать, он жизни не нюхал, но ты, Федька… не ожидал! Философ! – Старлей резко встал, отпихнул от себя стул.
– Николай, сядь! – Федор схватил друга за руку. – Прав ты! Прав! А мы с Савелием вообще ни хрена в этой жизни не понимаем. Он – спец по бабским книжкам, а я – философ. Берем свои слова обратно. Маргинальная девушка кругом виновата, и… что с ней теперь делать?
Коля опустился обратно на свой стул, не глядя на друзей. Савелий и Федор переглянулись.
– Не знаю! – сказал Астахов. – Дура она маргинальная!
– Молодая, – примиряюще сказал Федор. – И красивая. И шубу тоже со счетов не скинешь…
– Про шубу брось! – Коля стукнул кулаком по столу. – Меня уже тошнит от шуб… Ирка тоже как с ума сошла, шубу ей подавай…
Федор рассмеялся. Савелий несмело улыбнулся. Коля хмыкнул, прощая друзей и признавая, что погорячился…
– Возвращаясь к вопросу о любви, – сказал через некоторое время Федор, – хочу заметить следующее. Дима Сотников пережил прекрасную, хоть и трагичную, любовь, о которой будет помнить всю свою жизнь. Лидия Рогова навсегда останется в его памяти как прекрасная, тонкая, необыкновенная женщина, любившая его. Я даже завидую ему, други, – не каждому из нас в жизни выпадает такое счастье. А посему предлагаю тост: «За любовь!»
Глава 21
Житейские материи
Маргинальная девушка Зося уже третий день не выходила из квартиры – не могла заставить себя одеться, открыть дверь, спуститься по лестнице и выйти на улицу. При мысли, что ей нужно будет здороваться, отвечать на вопросы, спрашивать самой, болтать о всякой ерунде, ей хотелось забиться в темную щель, закрыть глаза и тихо умереть. Она позвонила на работу и сказалась больной. Выслушала радостную новость о возвращении дизайнера Игоря. Ей было плохо. Последствия дурацкой истории лавиной рванулись вниз и накрыли ее с головой. Из-под тяжелого ледяного слоя она не могла выбраться. Зося ходила по пустой квартире, повторяя: «Как я могла?» Иногда она обращалась к себе от имени кого-то, незримо присутствовавшего рядом. И тогда получалось: «Как ты могла?» На эти вопросы ответа не было. Один раз Зося даже подумала, что лучше бы ее убили… убила та девушка, секретарша Рогова. Но, рассмотрев эту мысль со всех сторон, она отбросила ее. Секретарша… как она могла? Любит шефа? Неужели на такое идут из-за любви?
