Алексей Макеев - Алиби для медведицы
Я поселился в небольшой гостинице, в районе железнодорожного вокзала, и стал ждать прибытия груза. Почтовый вагон обычно не опаздывает, но вдруг он приедет раньше? Опоздание обошлось бы слишком дорого, поэтому я приехал на целых три дня раньше намеченного срока прибытия груза.
Идея ознакомиться с достопримечательностями была мной отвергнута. Как-то не по настроению. Идти же в музей, смотреть на коллекции древностей после всего, что случилось в Нижнем Новгороде, было бы откровенным мазохизмом. А вот просто послоняться по незнакомому городу – это другое дело!
Куда бы я ни поехал, все равно возвращался к железнодорожному вокзалу. Здесь я проводил большую часть времени. От толпы у меня уже не рябило в глазах. За три дня я вполне освоился, научился ориентироваться не хуже здешних грузчиков. На вокзале в отличие от города я чувствовал себя как дома и прекрасно понимал, насколько просто карманным жуликам действовать среди этих рассеянных, бестолково вертящих головами, подавленных огромным количеством себе подобных людей.
Вот и Татьяна подпустила меня к себе вплотную, до последнего момента не замечая.
– Привет!
Она вздрогнула, а ее глаза, казалось, стали шире лица. Впервые я видел такое изумление у человека.
– Ты?.. Привет! – как-то обмякнув, растерянно улыбнулась Татьяна. – Как ты меня нашел?
– Это очень просто, – объяснил я, указав кивком ей за спину. – Багажное отделение. Когда я впервые увидел тебя, ты выходила из багажного отделения, там, на вокзале, в Нижнем Новгороде. Туда не заходят просто так, скоротать время. Это не кафешка, не бутик. Здесь отправляют грузы или узнают, как отправить груз, когда придет время, как это было в твоем случае…
Я кивнул на два полипропиленовых мешка, перетянутых скотчем и ставших более компактными, нежели тогда, когда я видел их впервые. Татьяна опустила свою ношу на асфальт. На каждом мешке была из скотча же скручена ручка и пришита бирка с адресом получателя.
– Это те самые «дрова», что я вез для «корпоратива», не так ли? Они туда не попали, да и ты тоже. А вот мне неожиданно для себя довелось. Только гость я оказался странный, сам по себе…
– Ты там всех очаровал. Еще немного – и я сама бы все тебе рассказала. Не стоило меня искать.
– А я искал не тебя, а… Новенькую! Девушку Славика-Чумы. Он так прозвал тебя, едва ты появилась в Кувшине. Я все думал, что за Новенькая? Одноклассница, что ли? Оказалось, все просто. Появилась новенькая девушка в деревне, событие! Гоша и братва не знали твоего прозвища, ведь Славик о тебе ни с кем из них не говорил.
– Я правда хотела тебе все рассказать!
– Настолько хотела, что сбежала от меня в Подгорном переулке, напугав Надю!
У Татьяны снова округлились глаза. Кажется, я прилетел в Новосибирск лишь для того, чтобы удивлять ее.
– Так это был ты?! О господи! А я думала…
– Кто? Митя, да?! – вдруг догадался я. – Мусор! Ха-ха-ха! Я приехал в Кувшин и увидел, что у него такая же куртка, как на мне. Только я прежде не видел его в ней, а ты видела, да?
Она, кивнув, вздохнула. Несмотря ни на что, Татьяна выглядела красивее, чем прежде, и невозможно было поверить, что все это – ее рук дело.
– Ну что, пойдем? – спросил я. – Я тут номер в гостинице снял неподалеку. Позволь, помогу? – И я поднял ее драгоценную, страшную ношу.
Идти было действительно два шага. Мы вошли в номер, я принял ее куртку и на правах хозяина спросил:
– Чай, кофе, вино, коньяк? Все есть!
– Если можно, кофе с коньяком.
Я приготовил и ей, и себе. Татьяна была серьезной и немного грустной, совсем не похожей на преступницу, если честно. По утрам в своем зеркале я видел порой куда как более бандитскую физиономию!
– Значит, ты уже все знаешь? – заговорила она. – Как глупо! Я все эти дни думала, как расскажу тебе, а рассказывать, оказывается, нечего…
– Я не все знаю, – возразил я. – И тебе, конечно, есть что рассказать. Кто убил Славика-Чуму? Я обещал его отцу узнать правду. Ты же не станешь говорить, что он сам наложил на себя руки из-за неразделенной любви к тебе, как считает его мать?
– Нет-нет! – торопливо воскликнула Татьяна. – Не из-за меня, и не я… Ну, поверь хотя бы, что я никого не убивала! Не хотела убивать!
– Но солярку из моего дома вынесла ты! И папку, в которой лежал бизнес-план, подменила ты. Не побоялась поймать нового ужа, когда разбила банку… Значит, Флору с Женькой тоже подставила ты. Они могли бы долго еще сидеть в тюрьме!
– Нет! – защищалась моя бывшая милая. – Надо было только убрать их с завода, чтобы я смогла взять то, что нужно. Я записку написала следователю.
– Так это ты написала?
– Соседка Флоры оказалась моей случайной попутчицей, она стала сплетничать про Флору и Женьку, и я поняла, что это Женькино алиби. Если бы не это, придумала бы что-то другое… Я вообще ничего такого не хотела, все запутывалось, чем дальше, тем хуже!
– Помнишь поговорку про птичку и ее увязший коготок?
Татьяна обхватила голову руками, но тут же выпрямилась и стала рассказывать.
– Когда я приехала в Нижний… Нет, надо еще раньше! – перебила она сама себя. – У моего отца здесь, в Новосибирске, живет родной брат, Кирилл Иванович Кораблев. Пожалуй, началось все с него. Он, как это теперь называется, криминальный авторитет. Прозвище – Кир.
Нет, сейчас-то он добропорядочный бизнесмен, но я помню его другим. Самое невероятное, что мой отец, он на четыре года старше дяди Кира, всегда защищал его! Папа с детства занимался борьбой, был мастером спорта. При этом не стал никаким бандитом, окончил «электрофак» политехнического института. Он до последнего обращался с дядей Кириллом покровительственно, как старший с младшим, и тот его уважал и слушал.
– Где сейчас твой отец?
– Его посадили. Он умер в тюрьме. Мать не вынесла, когда сообщили о его смерти, и ушла следом за ним…
– Дядя Кир все-таки втянул отца в свои игры?
– Вовсе нет! Он никогда не смог бы! Отдел в конструкторском бюро, которым руководил папа, допустил ошибку в расчетах по электростанции. Произошла авария, погибли люди. Отец, хоть и не он лично делал расчет, должен был ответить. Что случилось в заключении, никто не знает. Говорят, заболел…
– Дядя взял тебя под свою опеку?
– Да. Я была совсем молодая тогда…
– Ты и сейчас еще не очень старая, – заверил я ее.
– Дядя учил меня, – грустно улыбнувшись, продолжила она, – что в жизни следует самому о себе заботиться и не давать другим на тебе ездить. Трудовые пчелки, живущие дружной колонией, – это хорошо… для пасечника. Мед-то весь ему достается! И хорошо бы еще пасечник, он хотя бы условия для жизни создает. А то, бывает, придет из леса грубый лохматый медведь да и выгребет весь мед. Еще и пчелок подавит!
– Твой дядя был медведем?
– Сейчас он – пасечник. А было время, да. Самый настоящий медведь. Поэтому отец всегда говорил, чтобы я держалась подальше от дяди Кирилла. Дескать, хорошему он не научит.
– Но тебе все же пришлось подружиться с родственником?
– Ничего другого не оставалось. Дядя полностью обеспечил меня, помог с поступлением в медицинский институт.
– Значит, его дела проходили в стороне от тебя?
– И да и нет. Я ведь жила в его доме. Ребята из этой его… бригады, они толкались у него постоянно. Я сравнивала этих парней с теми, которых знала прежде, и голову вскружило.
– Почему?
– Дядька объяснял, и я сама это видела, его парни умели постоять за себя. Они в трудное время не бедствовали, хорошо одевались, прекрасно выглядели. Знаешь, у него там не было дебилов в норковых шапках и спортивных штанах. Форма одежды – исключительно костюм. И дядька сам всегда одет как интеллигентный мужчина.
– Гангстеры, – определил я.
– Да! Очень подходящее слово, – согласилась она. – Вот за одного из его парней я и вышла замуж. Дядя считал Олега своей правой рукой. Его убили через полгода после нашей свадьбы! Но еще раньше я испугалась, что на всю жизнь связала себя с нелюбимым человеком. Пелена с глаз упала очень быстро. Нет, конечно, я не желала смерти своему мужу, но, когда его не стало, не убивалась так, как должна была бы. Я решила никогда больше не связывать себя браком, но сделать все, чтобы быть независимой. Обеспечить себя и свою дочь.
– У тебя есть дочь? – удивился я.
– Да, Полинка. Она родилась через три месяца после смерти ее отца. Сейчас она пока живет у дяди. Я хотела забрать ее к себе, ведь уже достаточно хорошо зарабатывала.
– У тебя есть ее фотография?
– Да-а, – удивилась моему вопросу Татьяна. – А что?
– Дай посмотреть! Я хочу увидеть! Она похожа на тебя, маленькую?
– Очень.
Татьяна достала из сумки свое портмоне, из него – фотографию и бережно протянула мне. Очень забавно было видеть ее дочь. Конечно, она была симпатичной, как большинство детей, но еще ничего не предвещало того, что из этого ребенка вырастет такая красавица, как ее мать. Татьяна изумленно наблюдала за мной, и когда я возвращал ей снимок, призналась:
