Ольга Тарасевич - Альбом страсти Пикассо
С того и мучаюсь, что не пойму, куда несет нас рок событий… И это тоже в тему, вроде бы все продумано и просчитано до мелочей, но на сердце не спокойно. Вязкий леденящий страх и какие-то мрачные предчувствия гонят по телу волны мелкой дрожи.
Финал стихотворения, конечно, испорчен. Там, где есть политическая конъюнктура, – заканчивается творчество.
Теперь года прошли,Я в возрасте ином.И чувствую и мыслю по-иному.И говорю за праздничным вином:Хвала и слава рулевому!
Рулевого ему, яростному попутчику в Советской стороне, похвалить захотелось. И вся история любви, трагизм не сложившихся отношений адресата и автора письма – коту под хвост. Любовь не случилась из-за несвоевременного осознания политического момента! Да это еще хуже и банальнее лодки любви, разбившейся о быт!
Но, наверное, и в этом есть что-то символичное? Если строки постоянно вертятся в голове – может, это знак, что теперешние страдания, как и у лирического героя «Письма к женщине», не напрасны, план сработает и все закончится хорошо? Ведь есенинский персонаж в конечном итоге стал по-своему счастлив…
– У меня все получится, – прошептала Диана Зарипова, забираясь на стульчик у барной стойки. Она взяла бутылку с белым мартини, плеснула немного вина в бокал. – Я все продумала до мелочей…
По ее телу вновь пробежала ледяная волна дрожи. Диана вспомнила, как же ей было страшно общаться с убийцей, до одури. Одно его «алло!» в телефонной трубке – и перед глазами все поплыло.
Впрочем, расчет, если попытаться абстрагироваться от эмоций, вроде бы верен.
Убийца не сомневается – его шантажирует Лика Вронская. В таких случаях что собирается делать преступник? Расправляться с шантажистом, разумеется.
Конечно, строго говоря – Вронской стоило подложить свинью, и писать она не умеет, а мужчину себе какого заимела – явно не по Сеньке шапка. Пусть знает: не все в жизни шоколадненько, пусть тоже пострадает!
Но, оказывается, задыхаться от ненависти и иметь возможность действительно перерезать ту самую ниточку, за которую жизнь подвешена (ах, Булгаков, все-таки он гений!), – это две большие разницы. Какие бы горькие эмоции ни сжигали душу, приходит понимание: смерть человека действительно ложится на совесть несмываемым пятном; и не надо брать грех на душу.
Поэтому на воротах дома Лики Вронской появилась записка с предупреждением. Нормальный человек в такой ситуации будет вести себя осторожно – чтобы не нарываться. Надо думать, и сероглазый король тоже усилит бдительность – чтобы не открутили голову его ненаглядной производительнице литературного фастфуда.
И, конечно, предупреждение Вронской об опасности все-таки внесло дополнительную нотку пикантности. Возможно, в ее доме появится настоящая засада из милиции. И когда убийца придет, чтобы с ней рассчитаться, – завяжется настоящий бой.
Все это будет очень интересно смотреть потом на видео. Ведь камера, передающая изображение с соседнего участка, до сих пор не отключена. Запись убийства скопирована на флешку и спрятана в надежном месте. Хочется надеяться, скоро появятся новые незабываемые кадры…
Диана сделала еще один глоток мартини, расслабленно вздохнула: наконец-то отпустило сжимавшее все тело напряжение. Да и настроение стало повеселее.
Конечно, нынешний период – очень непростой. Но через него надо пройти, чтобы яркий литературный талант засверкал новыми гранями.
«Я уже начала описывать то, что видела, – Диана чокнулась с бутылкой и улыбнулась. – У меня получается потрясающе… Одно дело – представлять такие вещи, и совершенно другое – описывать, как острое лезвие протыкает нежную девичью шейку. Я буду писать триллер, настоящий – прекрасным литературным языком и с реальными кровавыми подробностями. Буду писать, собирать материал, опять писать…»
Где-то слева на участке раздался протяжный скрип, и Диана невольно вздрогнула, допила мартини и бросилась к окну.
Нет, ничего особенного. Старое дерево, оно всегда кряхтит и постанывает от порывов сильного ветра. А сегодня, похоже, погода портится: небо заволокли свинцовые тучи, ветер яростно терзает декоративный кустарник, посаженный вдоль газона…
«А может, все-таки пойти в милицию? – неожиданно сверкнула молнией мысль. – Конечно, я не увижу дальнейших действий убийцы. Но я ведь и так уже видела немало… И мне часто бывает очень страшно… Но… все-таки нет! Я точно знаю, что я – особенная, талантливая, сильная. Я буду играть в эту игру сама, чего бы мне это ни стоило! Она стоит свеч – я издам бестселлер, стану популярной и богатой; смогу бросить наконец этого противного Валерика, который вызывает только жалость и брезгливость, но никак не уважение…»
Ее рассуждения прервал телефонный звонок.
Тот самый, который Диана ждала столько лет и уже в глубине души отчаялась дождаться.
В это было невозможно поверить…
Позвонили из издательства! Одного из самых крупных в России!
Глава 7
Все лицо Андрея покрывают синяки и ссадины…
Вадим избивал его тяжелым подсвечником, Андрей почти не сопротивлялся – и вот результат, красивые черты превращены в кровавую кашу.
– Андрюш, надо к врачу, – озабоченно пробормотала Лика Вронская, отрывая новый клочок ваты. Как здорово, что в автомобильной аптечке оказалась перекись водорода: по крайней мере, можно хоть немного обработать раны. – Меня твой глаз беспокоит, синяк – ерунда, но у тебя там на белке большое красное пятно. Со зрением не шутят.
– Ерунда; подумаешь – пара сосудов лопнули, пройдет. Я Вадика понимаю. Не приведи бог на его месте оказаться. Да я так и думал, что он мне по морде даст. И любой нормальный мужик бы так поступил.
– Андрей, мы не виноваты в произошедшем. Если у Вадима имелись какие-то опасения насчет безопасности сестры (а они, возможно, были, он же пас ее с утра до вечера; или сам, или гувернантка с девушкой находилась) – то зачем он уехал? И это ограбление квартиры, покушение на него… Может, ему угрожали, а он оказался беспечным… Мы просто планировали устроить себе и людям праздник. И, кстати говоря, мы же именно Таню не приглашали, мы ее не знали вообще. Звали только Вадима. Конечно, на такие тусовки можно приходить не в одиночестве. Но это было решение самого Вадима – взять с собой именно сестру.
Андрей с досадой поморщился:
– Да, ты классная писательница. Книжек твоих я не читаю, но сейчас верю – по крайней мере, с русским языком и логикой у тебя все в порядке. Ты можешь убеждать, доходчиво и аргументированно. Но зачем все эти слова? Можно сколько угодно тут распространяться, суть не меняется. Вадик попросил меня присмотреть за своей сестрой. Девчонку убили, я не справился с поручением друга. Вот и все. Я еще и поэтому с тобой поехал.
– Чтобы Вадик тебя избил?
– Чтобы закрыть эту тему. Он уже послал меня по телефону. Оставалось еще по роже настучать. Все, комплекс мероприятий выполнен. Теперь ему, наверное, стало немного легче.
Лика грустно вздохнула. Теоретически Андрей прав – у дизайнера был повод вести себя именно таким образом. Но почему Вадим не мыслит шире? Почему не понимает, что волею трагических обстоятельств все оказались в одной лодке? Что важно не клеить разборки друг с другом, а выяснить, кто тот поддонок, убивший Таню?.. Впрочем, наверное, Вадиму еще слишком больно, он до сих пор находится в шоковом состоянии, и не может ни контролировать свои эмоции, ни мыслить…
– Увы, говорить с Вадимом о произошедшем пока невозможно, – Вронская подула на скулу Андрея и с досадой закусила губу: какой глубокий порез, наверное, надо швы накладывать, кровь сочится. Да, под рукой есть пластырь, пока можно заклеить. Но как бы бойфренд ни сопротивлялся, к врачу все-таки придется обратиться.
– Вадим выставил нас из дома, обматерил, – продолжила она. – Я тоже в глубине души ожидала, что он нам все выскажет… Но не в такой форме. Я понятия не имею, как теперь с ним общаться; даже если он прекратит драться, никакой откровенности не будет… Ладно, в любом случае, во всей этой истории есть и плюс. Мы нашли гувернантку Тани, она согласилась с нами побеседовать. Интересно, она все время жила со своей подопечной или только теперь перебралась?
– Я заезжал как-то к Вадику, он показывал мне свою квартиру. Гувернантка тогда явно постоянно обитала в другом месте. Наверное, сейчас только переехала. У Вадима же близких родственников не осталось, с собственной семьей у него там тоже что-то не сложилось. После такого одному лучше не оставаться. Вот, наверное, эта Мария и решила с ним пока побыть.
– У Вадика дома поговорить теперь уже не получится. Здесь есть кафе поблизости?
Андрей пожал плечами:
– Понятия не имею. Какое кафе с такой разбитой рожей? Давай в машине побазарим.
– Хорошо, – Лика прищурилась. – Кстати, вон она уже и идет.
И правда, калитка в невысоком заборчике, огораживающем символический участок перед таунхаусом Вадима, приоткрылась и по тротуару к «Мерседесу» Андрея заторопилась стройная брюнетка.
