Марина Крамер - Роскошная хищница, или Сожженные мосты
Как-то с утра вдруг позвонил Барон и сообщил, что в «Империи» налоговая полиция устроила проверку. Марина удивилась:
– С чего?
– Так знал бы прикуп! – вздохнул управляющий. – Такой шмон устроили – не дай бог! Все перевернули, документы перерыли, бардак, блин!
– Мне пора возвращаться, – захлопнув крышку мобильника, сказала Марина, коротко взглянув на сидящего рядом Хохла. – Иначе весь мой бизнес пойдет прахом. Чувствую, за меня решили взяться по линии ОБЭПа. Надо Ворону звякнуть, выяснить, что вообще в городе происходит.
Разговор с Вороном внес некую ясность. Оказывается, в его конторах тоже прошли проверки.
– Обложили нас, красотуля, – заключил Ворон. – Ты-то как?
– В порядке. Зажило, как на Жучке, – хохотнула Коваль. – Значит, пора мне домой, кончился отпуск.
Собираться стали сразу, не откладывая. Марина решила все же оставить Дашу с ребенком и охранником в деревне, чтобы обезопасить и Егорку, и себя. Дарья, разумеется, всплакнула – не хотела отпускать хозяйку одну, беспокоясь за ее здоровье, но Хохол быстро прекратил «бабьи вопли», как он это назвал:
– Что ты причитаешь? Она ж не одна, я с ней!
– Да разве ж ты так-то, как я, присмотришь? – вытирая платочком глаза, возразила Даша. – Ты мужик!
– Все, я сказал! Это ненадолго, может, пару недель еще, – цыкнул Женька. – Потом вернешься и заколебаешь ее своей заботой, а пока – пацан у тебя, гляди, чтоб чего не вышло!
* * *Никаких официальных заявлений, никаких штрафных санкций по поводу проведенной проверки в «Империи удачи» не последовало. Но и извинений за причиненные неудобства Марина тоже не дождалась, да не особенно и рассчитывала, конечно. Коваль с Бароном подняли все связи, однако причины проверки так и не выяснили.
Все это было странно, необъяснимо – с чего бы вдруг? Марина всегда старалась вести легальную часть бизнеса таким образом, чтобы не вступать в противоречие с законодательством – так научил ее покойный Мастиф. Это было вполне оправданно – к чему лишние проблемы? А так – как в рекламе: «заплатил налоги и спи спокойно». Кроме того, Марина, не афишируя этого, помогала областному детскому дому – маленькому, некогда обветшалому и совсем нищему. Теперь же, во многом благодаря ее поддержке, у ребятишек появилось новое здание с большим количеством комнат и кабинетов, компьютерный класс, которому могла позавидовать лучшая городская гимназия, да много еще чего. Сама Коваль туда не приезжала, чтобы не вызывать ненужных разговоров, однако какой-то пронырливый журналист ухитрился докопаться до источника внезапного благополучия захолустного детдома. Он раструбил об этом на всю область, сопроводив статью фотографиями и непрозрачными намеками на то, что госпожа Коваль решила таким образом «замазать дыры на фасаде своей попорченной репутации», как изволил изящно выразиться автор. Надо ли говорить, что Хохол тайком от Марины отыскал любителя витиеватой словесности и весьма доходчиво объяснил, что не стоило делать подобную рекламу, особенно если об этом никто не просил. Журналист отлежал в отдельной палате больницы, оплаченной из Женькиного кармана, около месяца, а потом уволился и растворился где-то не то на Дальнем Востоке, не то на Таймыре...
В городе было тихо, словно никто и не заметил недавних кровавых событий. Молчали и журналисты, и милиция, как будто ничего не произошло. Марина была довольна, а Хохол мрачно предрекал новый виток, считая, что все это лишь затишье перед бурей.
* * *– ...Женька, думаю, можно Егора забирать. – Марина курила, наслаждаясь теплым воздухом и яркими лучами солнца. – Все тихо, никаких проблем...
Они пили кофе, сидя за маленьким столом на балконе, позади Хохла развевалась над открытой дверью раздуваемая сквозняком штора. Женька то и дело отбрасывал ее назад, но при малейшем порыве ветра тонкая ткань снова вздувалась парусом над его головой.
– Закрой дверь, – посоветовала Коваль, устав наблюдать за этим единоборством. – Так что ты молчишь? Я предложила забрать ребенка.
– Слушай, ну что ему делать здесь? – Хохол закурил и посмотрел на нее почти умоляюще. – Там воздух, деревня...
– Да, а здесь казематы и выхлопные газы! – усмехнулась Марина. – Жень, я соскучилась...
Хохол недовольно поморщился и покачал головой – он терпеть не мог, когда в Коваль просыпалась наседка. Он не разделял ее желания вернуть сына домой еще и потому, что опасался мести со стороны абреков. Совсем недавно Гена, оправившийся после ранения, шепнул ему, что слышал в городе разговоры о младшем брате Ашота, уцелевшем в ходе разборок. И это было плохо, очень плохо: не оставляют абреки «кровников». Мало того, что он, Хохол, постоянно переживает за безопасность самой Марины, так она собирается еще и ребенка притащить из деревни, где о нем никто не знает, сюда, под прицелы!
Он уговаривал ее весь день, и по дороге в офис, и потом, во время обеда в ресторане, и на стадионе, где Коваль внимательно наблюдала за тренировкой команды... И в конце концов она не вынесла натиска, согласилась с его доводами, хотя Женька и заметил тень недовольства на красивом, надменном лице. Но с души свалился камень – в ближайшее время Коваль не заговорит о сыне, значит, одной проблемой меньше.
Марина же и сама прекрасно понимала всю опасность ситуации. Хохол забыл, с кем имеет дело, забыл, что Коваль всегда в курсе всего, что творится вокруг нее. И о том, что выжил брат Ашота, Реваз, она узнала едва ли не раньше Хохла. Теперь в ее голове зрел план, как избавиться от столь неудобного и мешающего обстоятельства.
* * *Утром в пятницу позвонил Николай и пригласил на футбол.
– Тетка, ты совсем все дела забыла! – попенял он шутливо. – Пацаны уже переживают – не бросила ли ты нас!
Марина засмеялась, переворачиваясь в постели, откуда поклялась не вставать до обеда:
– От вас не отвяжешься! Как дела-то у тебя? Потерялся, не звонишь совсем.
– Так и тебя не было! – резонно заметил племянник. – Вот сегодня и увидимся. Приедешь?
– А выбор есть? – притворно вздохнула Коваль, но Николай разгадал ее маневр:
– Нет! Я тебя жду!
Хохол впал в бешенство, когда появившаяся в бассейне, где он плавал, Марина объявила о своих планах на вечер, подплыл к бортику, облокотился на него и начал:
– Спятила?! Какой футбол?! Там чисто поле, мечта снайпера!
– Ты мне надоел! – величественно сообщила Марина, садясь в шезлонг и закидывая одну ногу на другую. – Я не прошу разрешения, я ставлю тебя перед фактом.
– Ну, еще бы! Ты бы хоть раз в жизни прислушалась к тому, что я тебе говорю!
– Умница! – засмеялась Коваль. – Сам все понимаешь! Давай закроем эту тему, хорошо? Можно к тебе? – она прикусила губу и игриво посмотрела на хмурого любовника.
Не дожидаясь ответа, она сбросила шелковый халат и нырнула в бассейн, удаляясь от Женьки к противоположному борту. Вынырнула, отфыркиваясь, забросила за спину волосы:
– Ну, ты чего? Сердишься?
– Да толку-то на тебя сердиться! – махнул рукой Хохол, направляясь ей навстречу. – Все равно по-своему сделаешь!
Он подплыл вплотную и подхватил на руки, целуя. Коваль счастливо засмеялась, погладила его бритую голову и поцеловала в нос.
– Женечка... люблю тебя, родной мой...
Хохол таял от нежности, ласкал подающееся ему навстречу тело и сам постанывал от удовольствия. Однако в голове постоянно билась мысль о том, что нельзя, не надо выпускать ее из дома, любой ценой нужно постараться оставить здесь, не поддаться на уговоры и даже на приказы. А лучше – просто взять и запереть ее в спальне, пристегнув за обе руки к спинке кровати. Да, эта идея ему очень понравилась...
Реализовывать ее он принялся около пяти часов вечера, когда Марина, даже не подозревавшая о его намерениях, дремала после обеда и затянувшегося потом чаепития. Осторожно приблизившись к кровати и стараясь не греметь, Хохол выдвинул ящик тумбочки и достал кожаные наручники. Осталось чуть-чуть – пристегнуть их спинке и успеть приковать хоть одну руку, пока не проснулась Марина. И ему это удалось – за считанные секунды он упаковал любимую так, что даже пальцами пошевелить ей было трудно. Разумеется, все это сопровождалось криками, воплями и угрозами, но Хохол не реагировал.
– Я тебя убью! – визжала Коваль, пытаясь вырваться, но Женька успокаивающе погладил ее по щеке и попросил:
– Не кричи, котенок, я делаю это ради тебя, ради твоей безопасности. Не могу смотреть, как ты лезешь на перо. Ты не крутись сильно, а то руки будут болеть. – Он проверил, хорошо ли затянуты браслеты, снова прикоснулся пальцами к Марининой щеке. – Я приду сейчас и буду с тобой, только пацанам на воротах скажу, чтобы внимательнее...
Он побежал вниз, а Марина в бессильной злобе заорала во все горло, извиваясь всем телом. Вот так: мужик сказал – мужик сделал, и плевать ему на то, кто она.
Хохол сдержал обещание и провел с Мариной весь вечер, лежал рядом, поглаживал, целовал, рассказывал что-то. Когда стрелки часов приблизились к двенадцати, а за окном уже была ночь, Женька отстегнул-таки Маринины руки от спинки, бережно растер чуть опухшие запястья:
