Мария Жукова-Гладкова - Поиграй со мной в любовь
– К тебе больше никто не приставал на улице или в магазинах? – уточнил «муж».
Я покачала головой. Теперь я еще прилагала усилия, чтобы выглядеть непохожей на Сюзанну. Я заплетала волосы, потом закалывала (а Сюзанна всегда выступала с распущенной гривой, еще и с какими-то блестками, и с начесом). Прическа здорово меняет человека. Да и Лариса косу никогда не носила, тем более удерживаемую шпильками и заколками. Она разбрасывала волосы по плечам, как и я до недавнего времени в Питере. Дома я их чаще закалывала – чтобы не мешали. Я теперь не красилась вообще, а Лариса и в особенности Сюзанна злоупотребляли косметикой.
– А тебе ничего не удалось выяснить про убитую у ночного клуба девушку? – поинтересовалась я. – В Интернете нет новостей про это дело.
Меня на самом деле удивляло, что больше ничего не всплывает. Вроде началась такая шумиха, а потом все стихло. Если судить по смакованию некоторых смертей, тут происходило что-то необъяснимое. Я долго не забуду похороны Березовского, то есть одну программу, которую смотрела по телевизору. Мне было просто противно, когда ведущий хаял умершего, критиковал одежду и сумочки присутствовавших на похоронах дам (особенно досталось вуалькам и туфелькам), прошелся по катафалку. А ведь Березовский был личностью, пусть и демонической, между прочим, занимал государственный пост (заместителя секретаря Совбеза), а уж как рулил информационными и денежными потоками… Да и не в наших традициях хаять умерших. Или ведущий точно знает, что олигарх не умер?
В нашем же случае люди поняли, что погибла не Сюзанна, и потеряли интерес? У нас каждый день в стране погибает масса простых людей. Хотя эта была похожа на Сюзанну. Но певица использовала смерть своего двойника, как могла, выжала из нее все, что удалось – и все? Больше нет смысла доказывать обществу, что погибла не она? И больше никто не будет слушать повторение одного и того же?
– Она умерла от передоза, – сообщил мне Слава.
– В смысле?..
– Не рассчитала дозу. Она оказалась смертельной. Девушка была наркоманкой, правда, начинающей.
– Э-э-э… – промычала я и вспомнила, что ведь и Лариса, которую теперь изображаю я, тоже умерла по той же самой причине…
– А молодой восходящей звезде точно не нужно, чтобы ее имя каким-то образом ассоциировалось с наркоманкой, поэтому и нет больше информации. Кому интересна смерть какой-то наркоманки неподалеку от ночного клуба, где торговали этой дурью?
– А что с клубом?
– Пока закрыт. Правоохранительные органы работают. А ты хотела туда сходить?
– Нет, я хочу в театр. В Мариинский.
Слава рассмеялся.
– А вообще в какой-нибудь ночной клуб хочешь?
Я покачала головой. Я ни разу в жизни не была в ночных клубах (в отличие от Ларисы) и не имела желания туда идти. Я хотела вечерами находиться дома. Со Славой и моей Настенькой… Интересно, как Настенька восприняла бы Славу? И какой получился бы из него отец?
– О чем ты думаешь? – спросил «муж».
– Так…
Ну не могла же я ему признаться в том, о чем думала на самом деле?
– Ну а все-таки?
Он подошел и обнял меня. Я никак не ожидала этого и в первый момент дернулась.
– Грудь до сих пор болит? – с беспокойством спросил Слава. – Но я же до нее не дотронулся.
– Нет, грудь больше не болит. Но компрессионное белье еще придется поносить…
Я улыбнулась Славе. Наши лица оказались совсем рядом. Он слегка наклонился и поцеловал меня в губы – долго и нежно. Я ответила ему на поцелуй. Мне никогда в жизни не было так приятно… Он был очень ласковым, очень нежным, очень осторожным…
В общем, мы оказались в одной постели. Он относился ко мне так бережно, как будто в его объятиях оказалась девственница, хотя я на самом деле впервые в жизни испытала такие невероятные ощущения. С Андреем все было по-другому… Да и условия были другие. Не имелось большой квартиры в Петербурге, вообще не имелось никакой квартиры, только общежитие или выезды на природу. Хотя при чем тут Андрей? Зачем я его вообще вспомнила?!
Хотя Андрей меня любил и, как оказалось, оценил… Но это – страница из прошлого. Настоящее для меня – это Слава. Пусть ненадолго, но я получу хоть крупицу отмеренного мне судьбой женского счастья. Пусть только сегодня… Но это счастье у меня было!
Я ожидала, что Слава останется со мной в одной постели до утра, но он ушел к себе. Может, он чего-то стесняется? Любовью мы занимались в темноте, я не видела его тела. Но руками не почувствовала никаких шрамов. Но, может, они гладкие? И Слава не хотел, чтобы я видела его покореженное тело? Или он стесняется размера своего полового члена? Но ведь дело не в размере, а в исполнении! Исполнение же, по-моему, было на самом высоком уровне. Я хотела, чтобы мужчина относился ко мне именно так, как относился Слава. Я получила удовольствие. Мне было не просто хорошо, я чувствовала заботу о себе, беспокойство о моих чувствах и желание доставить мне удовольствие. Что еще нужно женщине?!
Хотя, похоже, Ларисе нужно было совсем другое… Яркие ощущения, дикая, необузданная страсть, постоянная новизна… А я ведь должна была изображать Ларису. Но я не Лариса.
Неужели Слава этого не понял? Или он так изменился после аварии? У него на самом деле проблемы с головой?!
Но заснула я в ту ночь счастливой. Впервые за долгое время. Возможно, впервые в жизни.
Глава 22
Билеты в Мариинский театр поехала покупать я одна. Верка опять торговала печеньем, вырваться не могла. На кого оставишь отдел? Хотя на десять минут они с Шахназой друг друга подменяли. Верка жаловалась мне на покупателей – энергетических вампиров, которые сосали из нее соки.
– Ты просто устала, и работа для тебя непривычная, – отвечала я. – И климат.
– Ага, ты бы пообщалась с этими бабками, которым явно нечего делать, и они идут по магазинам, покупают на тридцать рублей и пьют, и пьют силы из молодых девчонок, которые стоят за прилавками от не самой лучшей жизни. И почему всем интересно, откуда я приехала? Очень удивляются, что я не из Молдавии.
– Ну, ты же явно не из Таджикистана и не из Узбекистана, – заметила я. – Наверное, местные покупатели знают, откуда приехали продавцы, если постоянно ходят в эти магазины.
– Из Таджикистана ни в нашем домике, ни в соседнем никого нет. Только из Узбекистана, – просветила меня Верка. – Или из Молдавии. Русские девчонки – все из Молдавии. Только я одна из средней полосы России. Лида, почему в городках типа нашего нет работы, а в Питере она есть и занимают ее не русские?
У меня были версии ответа на этот вопрос. И ответы я встречала в Интернете и слышала по телевизору. Но какой толк нам обсуждать эту проблему между собой? Пока бесправные граждане других стран, соглашающиеся на низкие зарплаты, выгодны работодателям и миграционным чиновникам, они будут занимать рабочие места, которые могли бы занимать россияне. И будут демпинговать зарплаты. И социальная напряженность будет только расти…
Я не понимаю, почему простым русским из бывших союзных республик, ныне – независимых государств, трудно получить гражданство, требуется собрать кучу справок, посетить далеко не одну инстанцию, почему наши нуждающиеся в улучшении жилищных условий граждане годами не могут получить квартиры, а чиновники привечают спившегося француза, который получает у нас несколько квартир. И ведь в любой момент этот комик, перед которым расстилаются чиновники, может плюнуть в Россию.
В общем, я купила билеты в старый Мариинский, отвезла два Верке, она отдала деньги, которые ей субсидировал Тимофей Ильич, и поехала домой. Билеты взяла не в партер, а на один из ярусов, как посоветовал Слава. Балет, по его словам, лучше смотреть сверху, а в старой Мариинке из партера можно не увидеть часть происходящего на сцене. Ведь там изначально сидели гусары со своими дамами и направляли лорнеты и бинокли на ложи, чтобы посмотреть, кто пришел, с кем пришел, во что одет… Во времена появления Мариинского люди ходили в театр не только для того, чтобы смотреть спектакли. Цели были несколько иные…
Когда я оказалась на площадке перед дверью Славиной квартиры, ко мне метнулась женщина, которая до этого сидела на подоконнике у окна лестничной площадки. Она бросилась ко мне именно тогда, когда я уже подошла к определенной двери, а до этого просто наблюдала, куда я направлюсь. Это еще кто такая? И почему я до сих пор не купила хотя бы какой-нибудь баллончик? Хоть что-нибудь для самообороны?
Я шарахнулась в сторону.
– Не бойтесь меня! – воскликнула женщина.
Она на самом деле выглядела очень прилично – ухоженная, дорого и стильно одетая, неброский макияж, приятные духи.
– Я – мать Кости, – представилась женщина.
– Какого Кости? – в первый момент не сообразила я. Потом вспомнила, что у меня один знакомый Костя, и он на самом деле похож на эту женщину.
Я моргнула.
– Вы же вроде бы живете в Германии, – сказала я и подумала: «Почему Костя не предупредил меня о приезде своей матери? И вообще, она-то зачем приехала?!»
