Марина Серова - Душа темнее ночи
И ударил по газам. Я поежилась на холодном ветру: ноябрь выдался совершенно зимний в этом году, а куртка у меня тонкая и не рассчитана на такие холода. Вот тебе, Охотникова, еще один стимул побыстрее закончить дела…
Через двадцать пять минут один из сотрудников охранного агентства Коваля подогнал мне напрочь убитую «шестерку». Но я знала, что машинка только с виду неказистая – ходовая часть у нее в полном порядке, и можно не бояться, что тачка заглохнет в решающий момент.
Парень молча кивнул мне и передал ключи. Я села за руль и поехала в хорошо знакомое мне место. Надо было кое-что прояснить, причем немедленно.
Я уже собиралась войти в ресторан «Фергана», как вдруг мой мобильный заерзал в кармане куртки.
Ничего не понимаю… Кто может мне звонить? Кто вообще знает мой номер? С Ковалем я рассталась пять минут назад, Белогуров тоже обещал меня не беспокоить.
Я взглянула на дисплей. Совершенно незнакомый номер. Рискнем?
Я поднесла телефон к уху.
– Женя? Женя, это ты? – бился в трубке задыхающийся женский голос.
– Кто это? – осторожно спросила я.
– Это Ксения! Ну, Ксюха я, Ксюха! Что, уже забыла?
С ума сойти! Мне звонит подруга Кипчака! Вот не думала, что она знает мой номер… Хотя блондинка половину своего досуга проводила за чтением эсэмэсок гражданского мужа.
– Что тебе надо? – довольно холодно поинтересовалась я. Такая вещь, как попытка отравления, знаете ли, не забывается за пару дней…
– Ой, Женя, я звоню сказать тебе… Я была такая дура!
Я едва удержалась от того, чтобы не сообщить Ксении, что ни секунды в этом не сомневалась.
– И чего я Акима к тебе ревновала?!
– Слушай, чего тебе нужно? – не выдержала я. Ветер задувал мне под курточку, а слушать откровения блондинки, внезапно осознавшей свои ошибки, мне и вовсе неинтересно.
– Женя, давай встретимся с тобой! – вдруг предложила Ксения.
– Зачем это?
– Ну, как это… извиниться хочу.
– Извинения приняты. Дальше что? – совсем уж ледяным тоном отрезала я.
Но Ксюху не так-то просто было сбить с курса.
– Ну, давай просто так встретимся. Посидим, потрындим о своем, о бабском!
Я попросту онемела от такой наглости.
– Ксюша, – нежно произнесла я, – держись от меня подальше, а? Или прямо скажи, чего тебе от меня надо.
Тут блондинка залилась горючими слезами. Трубка прямо-таки захлебывалась влагой:
– Ой, Женя, у меня такое горе… Аким меня вы-ыгнал!
– Поздравляю, – отчеканила я. – Доигралась.
– Ну как ты можешь быть такой бессердечной! – воскликнула Ксюша. – Ты же все-таки тоже женщина…
Особенно мне понравилось «все-таки»…
– Это из-за твоих постельных подвигов? – мне вдруг стало интересно. – Или из-за того, что ты пыталась меня прикончить?
– Из-за тебя, Жень, из-за тебя! – шмыгнула носом блондинка. – Как ты ушла, Аким прямо вызверился. Три дня места себе не находил, все от него шарахались… Петровичу нос сломал, хотел Сантану уволить…
Ага, проняло-таки! «Ухватило кота поперек живота!» – как говорит моя тетушка…
– Кстати, Жень, а чего у вас с ним вышло-то? – с простодушным любопытством поинтересовалась Ксения. – Из-за чего Аким тебя уволил? Он же без тебя жить не мог. «Женя-Стрелок то, Женя-Стрелок сё…», а сам под зад коленкой, да?
Ну вот, я же говорила, Кипчак найдет такое объяснение случившемуся, что его мужская гордость не пострадает!
– Ксения, у тебя есть одна минута, и она начинается прямо сейчас, – жестко сказала я, – говори, что тебе нужно, или прощай.
– Ну-у, какая ты… – обиженно протянула Ксюха. – Ладно, слушай сюда. У меня есть для тебя совершенно убойная информация. Эксклюзив, короче.
Я задумалась. Вероятность того, что Ксения действительно знает что-то стоящее, близка к нулю. Хотя… она общается с Третьяком, верно? Может, авторитет выболтал что-то своей подруге?!
– А по телефону нельзя? – поинтересовалась я.
– Нельзя, – отрезала Ксюха. – Денежки по телефону не передаются, знаешь ли.
– Так ты чего, хочешь мне продать какую-то инфу? – удивилась я. – А я-то решила, что чисто по-дружески все расскажешь…
Ксения тяжело вздохнула:
– Знаешь, Женька… Я теперь сама должна о себе заботиться. Так что бесплатно только кошки родятся, поняла?
– Поняла, – фыркнула я.
– Ну так что? Ты ко мне или я к тебе подъеду?
О-ля-ля! Не для того я снимала конспиративную квартиру, чтобы Третьяк через свою блондинку в пять минут выяснил мой адрес! Совершенно не желаю, чтобы меня зарезали ночью в постели!
– Слушай, я тебе перезвоню. Сама тебя найду, когда смогу выкроить время для встречи. А сейчас я ужасно занята – ноги брею! Я же все-таки тоже женщина.
И я нажала «отбой». Разговор с блондинкой меня утомил, к тому же место для бесед было не очень удачное. Я стояла на ступеньках ресторана Узбека, и в любую минуту здесь мог появиться кто-то знакомый – Кипчак, к примеру. Или сам Третьяк. А я вовсе не горела желанием встречаться ни с тем, ни с другим.
А вот побеседовать с хозяином ресторана мне было просто необходимо…
Я проскользнула в заднюю дверь – сто раз видела, как через нее выходят мальчики в белоснежных рубашках – официанты Узбека.
Увидев меня, хозяин ресторана переменился в лице.
– Здравствуй, Женя. Зачем ты здесь?…
– А говорил, что всегда мне рад! – усмехнулась я.
Обычно бесстрастное лицо хозяина дрогнуло:
– Да я рад, но лучше тебе тут не появляться, – промямлил Узбек.
– Не переживай, я ненадолго! – успокоила я его. – К тому же я не собираюсь светиться в зале для гостей. Мне нужно с тобой поговорить. Давай посидим где-нибудь в задней комнате, ладно?
– Это можно, – с некоторым облегчением вздохнул ассириец.
Он отдал какие-то распоряжения своим мальчикам и проводил меня в ту самую комнату, где когда-то пытался проводить со мной сеанс гипноза.
– Чего ты хочешь, Женя? – Усевшись, Узбек сложил на коленях ухоженные красивые руки. В глаза мне он старался не смотреть. – Я знаю, что у тебя вышел конфликт с Акимом Николаевичем и что ты больше на него не работаешь…
– Это наши личные дела, – отрезала я, – и они совершенно не имеют отношения к тому, о чем я хочу с тобой поговорить. Точнее, спросить тебя.
– Спрашивай, – пожал плечами ассириец.
– Расскажи мне о психотропных препаратах, – попросила я. – И об этом докторе.
Бывший психотерапевт несколько минут изучал свои руки, потом наконец поднял глаза:
– Ты догадалась, да?
– Не догадалась, а вспомнила, – поправила я. – По голове меня вроде бы не били, значит, остаются лекарства. Вы ведь знали, что со мной сделали. Все эти байки про то, что вы видите человека насквозь… Вы попросту были в курсе того, что случилось. Теперь я хочу, чтобы вы мне об этом рассказали.
Я смотрела на ассирийца, не отводя взгляда.
– Я давно знал, что Сосок балуется запрещенными препаратами, – негромко произнес Узбек. – В своей клинике он вытворяет такое, что несовместимо с профессией врача… Я видел некоторых из его жертв…
– Почему же вы молчали? – не удержалась я от совершенно бесполезного вопроса.
Ассириец усмехнулся, но как-то невесело:
– Женя, что вы такое говорите? Кто такой Сосок – и кто я? Я – хозяин ресторанчика, подай-принеси. А он уважаемый в городе человек. У него такие люди в друзьях, что мне и постоять рядом с ними не дадут…
Удивительно, но совсем недавно я примерно то же самое думала про себя!
– И когда я вас увидел, то сразу понял, что вы недавно перенесли травму. У вас был такой характерный взгляд, пустой и погасший… Вы еще легко отделались, Женя. Большинство из его жертв попросту не выживают.
– Я знаю. Я пришла к вам потому, что хочу положить этому конец. Господин Сосковец слишком многое себе позволяет…
Узбек вздохнул и погладил бороду.
– Женя, я не могу вам помочь. Я живу в этом городе двадцать лет, но до сих пор, простите, на птичьих правах. Любой из власть имущих может сделать со мной все, что пожелает – разорить, выслать, посадить… Я не могу так рисковать. Простите меня.
– Я вовсе не требую, чтобы вы вступали в войну, которую я собираюсь начать! – воскликнула я. – Мне нужна от вас кое-какая информация, вот и все. Просто скажите, что это за препарат, который Сосковец испробовал на мне!
– Пирифазен, – сразу же ответил Узбек. – Его применяли в большой психиатрии еще при советской власти. В настоящее время он запрещен во всем мире из-за тяжелых побочных эффектов. К примеру, отрицательно влияет на долговременную память. И если превысить дозу раз в десять, вполне может привести к летальному исходу…
– Понятно, – медленно проговорила я.
Вот теперь мне действительно становится понятно. Очевидно, меня хотели сделать ответственной за убийство Ильи Сергеевича Авдюшкина. Но для этого меня надо было немножко «подкорректировать». Мне вкололи этот самый препарат. Дозу Сосок превысил, но не до смертельной. Убедившись в том, что лекарство сработало как надо и моя память представляет собой чистый лист, меня подкинули, так сказать, в «дикую природу».
