Галина Романова - Черт из тихого омута
— Ах, прекратите, ради бога! — Татьяне сделалось смешно. — Стал бы этот красавчик опускаться до такого ничтожества, как я! У него желающих было хоть отбавляй.
— Кто, например? — слишком быстро спросил он и взял в руки шариковую ручку. — Кого вы можете припомнить?
— Я? Никого, господи боже мой! Я и его-то видела редко, а уж девок его… Однажды, правда, мать сказала мне, что была какая-то светловолосая женщина, которая испугалась якобы встречи со мной и спряталась от меня в машине. Вроде бы увидела меня издалека — и спряталась. Мать видела это в окно. Говорили, что эта дама с лета посещала его. А больше…
— Кто говорил? — и опять вопрос прозвучал слишком поспешно.
— Ну… кто видел ее из окна, когда она приходила к нему.
— Кто видел-то?
— Спросите лучше у моей матери. Я же в этом доме бываю набегами. Знаю лишь то, что говорит мне она.
Татьяна выверяла буквально каждый свой слог, каждую букву, боясь сболтнуть лишнее. Позиция равнодушной к происходящему женщины ее вполне устраивала. Но после высказанного следователем острого интереса к светловолосой женщине в ее душе что-то вдруг запело. Какая-то еще неоформившаяся, звенящая нота, которая должна была стать первым аккордом той симфонии, что Татьяна изначально пыталась сложить. Только бы этот паренек помог ей! Только бы не свернул с нужного направления.
— Ваша мать ее видела лишь дважды, а вот ее соседка… — Тут следователь многозначительно умолк.
Татьяна тоже молчала. Ждала. Соседка матери была вредной теткой. Все и всегда про всех знала. Но при этом излишней болтливостью женщина не страдала, бывала частенько резковата. Если ее не устраивал собеседник или она в нем улавливала какие-то признаки фальши, то могла и вовсе не раскрыть рта. Неужели и ее очаровал этот безусый следователь и она ему рассказала про тот день? Это плохо, это может привести к новым осложнениям.
— Вот соседка и пусть вам расскажет про эту даму, — заполнила паузу Татьяна, потому что парень призывно помалкивал. — Если она что-то или кого-то видела, обязательно расскажет.
— Уже нет, — изрек он печально, пожалуй, слишком печально, чтобы можно было заподозрить его в искренности.
— Почему? — Татьяна подалась вперед, снова вцепившись в горло свитера: вот далось оно ей сегодня.
— Кто-то ночью третьего дня соседку вашей матери — тю-тю…
— Что значит тю-тю?!
— Гм-мм, умерла она в результате ударов тупым предметом в лобную часть головы. Убили ее, вот так-то… — Следователь искоса направил в ее сторону подозрительный взгляд красивых серых глаз. — Как думаете, за что?
— Логичнее всего, конечно, предположить, что она могла видеть убийцу этого… квартиранта. Это вполне логично, если связывать оба этих преступления. А так… Могли и за что-то другое… Мало ли у нас преступлений совершается в лифтах да в квартирах одиноких старушек! Сумочки отнимают, по голове бьют из-за полсотни на бутылку. Сами же только что мне рассказывали.
Если он и уловил язвительные нотки в ее словах, то ничем не выдал себя. Перекатывал карандаш в длинных пальцах и, не переставая сверлить Татьяну взглядом, помалкивал.
— Считаете, что она могла что-то видеть? — буркнул он недовольно какое-то время спустя.
— Об этом лучше было бы спросить у нее, но учитывая обстоятельства… — Татьяна обескураженно улыбнулась. — Так я могу идти?
— Подождите, — резко прикрикнул на нее следователь, когда она приподнялась было с порядком надоевшего ей стула. — Тут вот еще какое дело…
Татьяна снова плюхнулась на стул и замерла в ожидании. Что там еще у него за кролик в шляпе? Со всеми предыдущими сюрпризами она вроде как справилась, что же еще… Нужных ей вопросов он так и не задал, а самой напрашиваться на откровения было нельзя. Но тут парень наконец-то порадовал ее, проявив чудеса проницательности.
— Как вы думаете, почему эта дама спряталась от вас?
— Какая дама?
— Та самая дама! — вспылил следователь. — Которая посещала этого несчастного квартиранта!
— Может быть, она всегда так пряталась? — предположила осторожно Татьяна, возликовав в душе от того, как правильно следователь угадал направление, в котором ему надлежало двигаться.
— От остальных граждан она просто отворачивалась либо ждала в отдалении, когда территория у подъезда будет чистой, из-за вас же она буквально сиганула в тачку и сидела там до тех пор, пока вы не скрылись из виду. Как вы думаете, почему?
Он перестал теребить пальцами карандаш и принялся теперь сворачивать из бумаги для заметок крохотные кулечки. Татьяна подождала, пока кулечков станет пять — она так загадала, — и только тогда, с затяжными паузами между словами произнесла:
— Ну… правильнее всего можно было бы предположить… что… мы с ней были знакомы… Но это ведь не может служить вам…
— Это нам решать, — опять же резко оборвал он ее, одним движением сгреб в сторону скрученные кулечки и взял в руки авторучку. — Давайте, называйте поименно всех ваших знакомых женщин, которые подходят по описанию под этот типаж.
— Да вы что! — вскричала Татьяна, стараясь выглядеть возмущенной. — Вы что же думаете, я буду сейчас сидеть перед вами и доносить на моих знакомых? А если я ошибусь?
— А вот это уже не ваша забота. Мы не ошибемся, будьте уверены.
— Да уж! — против воли вырвалось у Татьяны. — Вы не ошибаетесь! Засудите человека, а я окажусь виновата!
— Да за что же ее судить? — вскричал следователь и принужденно рассмеялся. — Только за то, что она влюбилась не в того человека? Так за это не судят, будьте уверены! Все, что нам от нее нужно, так это воссоздать картину того злополучного дня. Может, она столкнулась с кем-то в подъезде, или покойный был с ней предельно откровенным. Сами же понимаете, что нам важна любая информация, все равно от кого. Итак?..
Татьяна поломалась для порядка еще минуты три-четыре, то и дело всплескивая руками и сокрушаясь на предмет того, как неправедно она поступает. А потом назвала четыре фамилии. Одна из этих женщин умерла полгода назад от рака, это было Татьяне доподлинно известно. Две других — ее бывшие сокурсницы, которых она ненавидела особенно люто за вечные издевки в пору студенчества — укатили за бугор еще лет пять назад. А последняя…
— А эта, как ее там… — следователь склонился к своим каракулям, — Софья Перова, кажется… Да, именно. Она замужем?
— Нет, кажется. А вообще я не знаю о ней практически ничего, — Татьяна старательно контролировала дикцию, упаси ее бог выдать свое ликование. — Скрытная очень девушка. Как специалиста могу охарактеризовать, а вот о личной ее жизни не знаю практически ничего.
Они проговорили о Соне еще минут десять. Почему-то следователя очень смущал тот факт, что Перова была не замужем. И он всячески старался вытянуть из Татьяны что-нибудь еще. Но как бы ей того ни хотелось, она сдержала себя. Пусть сами разбираются с этой милой девочкой. Ее миссия на этом закончена. Но следователь, оказывается, думал иначе.
— Я попросил бы вас никуда не уезжать, пока идет следствие, — пробормотал он куда-то в стол, подписывая ей повестку.
— Почему?! Я что, в числе подозреваемых? — под ложечкой тут же полыхнуло неприятным холодком.
— Нет… Пока нет… Это вынужденная мера, поймите. И она применима не только к вам. А пока — до свидания…
«В гробу я видела свидание с тобой! — Татьяна летела по улице, не разбирая дороги. — Тебе, козлу, дана наводка, вот и ищи! Подозревать он меня удумал! Ишь, умник! А мать еще говорила, что милиция не заинтересовалась этим убийством! Как же! Видно, большой птицей слыл этот говнюк в своих кругах! Да тут еще соседку убили… Кому понадобилась эта старая карга?! Видимо, она и правда что-то заметила, раз пригрели ее по умной головушке. Ну, оно и к лучшему. А то выболтала бы что-нибудь лишнее. Надо бы с матерью поговорить насчет того молодчика, что наведывался к этому азиату спустя несколько дней после его смерти… Рассказала она им или нет? Нет, скорее нет. Иначе этот малый у меня бы спросил. Непременно спросил бы. Только я бы ничего ему не ответила про него. Ни-че-го! Что мне было нужно, я сказала! Парень был бы здесь лишним… Ах, как все удачно сложилось! Пусть теперь наша нежная Сонечка поваляется на нарах недельку-другую. Пока разберутся, пока найдут истинную виновницу всего, крылышки-то ей там пооборвут, лоск ее с нее подсотрут! А то халат ей мой не нравился, скотина! Вечно нос морщила. Ничего, теперь не сморщит свой носик в мою сторону. Теперь ей будет не до этого. Хорошо бы к этому делу да еще ту самую посылочку приобщить. Избавилась Сонька от нее или нет? Ладно, пусть с этим делом милиция разбирается. С меня теперь все взятки гладки. А что приказал никуда не отлучаться, это он всем наверняка так говорит…»
Татьяна посмотрела на часы и поразилась тому, как мало времени прошло с того момента, как она поднялась по ступенькам областного управления. Пока сидела там, думала — целая вечность прошла. А всего-то и минул час. На работу возвращаться смысла не было. До следующей электрички еще пара часов. Чем занять время? Сходить к матери? Нет, хватит на сегодня визитов. Нужно подумать, успокоиться и… купить себе чего-нибудь. Себе и своим милым мальчишкам. Как они радовались обновкам! Как славно выглядели в них. Муж даже помолодел, примеряя новый костюм. Да, в магазины — и только туда! Теперь она может себе позволить неприлично потратиться. И хватит ей этого всего ох как надолго. Много дольше, чем всякие там Соньки Перовы могли себе представить…
