Ирина Арбенина - Люблю трагический финал
Потом, однако, до него дошло, какой это было ошибкой.
К сожалению, жена все понимала. Все было страшно запутанным, сложным, болезненным в их недолгой совместной жизни.
Однажды она наконец решила, что пора. Пришел час сладкого мщения… К несчастью, она решила, что этот миг пришел в то время, когда они ехали по городу в машине.
— Ну как дела? Какие новости? — очень кстати спросил он.
— Ну, какие новости. — Супруга легко улыбнулась. — Осень, знаешь. Время свадеб.
— Свадеб?
— Ну да… Ты разве еще не знаешь?
— О чем ты?
— Вот негодники! Они даже не известили тебя… Наверное, побоялись, что ты станешь тратиться на роскошные подарки.
— О чем ты? — Он крепче сжал руль.
— Ну как же! Все-таки я удивлена, что тебе не сообщили. Понимаешь, Андрей и та, ну, Кристина. Они поженились. Свадьба была, доложу я тебе, прелестная. Молодые….
Вцепившись в руль, он, как во сне, слышал оживленный голос жены. А она весело, упоенно щебетала, с видимым удовольствием описывая свадебную церемонию. Не забывая при этом искоса поглядывать, как меняется, искажается от страдания его лицо.
— Осторожнее! — вдруг завопила супруга.
Он очнулся и едва успел вырулить… Они чуть не выскочили на встречную полосу. Автобус шел им прямо в лоб.
— Осторожнее… — уже спокойнее повторила жена. — Ты слишком… радуешься за своих друзей.
«Конечно, надо было подождать… не торопиться выкладывать все в машине, — укорила она себя. — Вот дура-то я… Чуть на тот свет не отправились… Но кто мог думать! Конечно, я знала, что новость на тебя подействует. Но так!»
Он с большим трудом сумел все-таки взять себя в руки.
Наконец автомобиль мягко остановился возле их подъезда.
Супруга, как всегда педантично пристегнутая привязным ремнем, не спеша отстегнулась, потом откинулась на спинку кресла.
А он продолжал сидеть неподвижно.
— Ты что, домой не собираешься? — поинтересовалась она.
Он покачал головой.
— Почему?
Он опять покачал головой.
— Не могу… У меня сейчас встреча с Клюевым…
— Неправда… Я знаю, что его нет в Москве… — Жена усмехнулась. — Врать ты не умеешь совершенно.
— Ну не с Клюевым, какая разница.
Он устало вздохнул.
— Не пытай… Я вернусь… Потом.
— Потом?! — Супруга зло нахмурилась. — Когда потом? Когда твоя борьба с самим собой увенчается полной победой? А ты уверен, что увенчается?
— Не понимаю, о чем ты.
— Отлично все понимаешь. Ты просто боишься самого себя! Боишься, что твои моральные принципы рухнут, не выдержав искушения.
— Перестань.
— Не перестану! Я сразу все поняла, когда она свалилась на нашу голову в этой своей Тмутаракани.
— Это была просто юношеская влюбленность… Подумай сама — нам было по шестнадцать! Просто юношеская влюбленность.
— Ничего себе юношеская. — Жена почти шипела от злости. — Ты не забывал о ней все эти последние годы ни на минуту. Ты думал о ней день и ночь напролет. Да, да — и ночь! У тебя такие глаза, когда ты говоришь о ней. Как в тот день, когда ждал ее у этого дурацкого моря, готовый опоздать на самолет. И вообще, по всей видимости, ты собирался остаться там навсегда, в этой пасторальной идиллии. Жаль, что не остался! Хорош был бы ты там. Наверное, начал бы вместе с прекрасной пастушкой пасти коров. Такое СП — совместное предприятие «Дафнис и Хлоя».
— Мне кажется, тебе лучше помолчать. — Его голос был на удивление спокоен и холоден. И от этого ледяного тона истерика, в которую грозил перерасти крик супруги, мигом оборвалась… — Уверяю тебя: этого всего лишь твое воображение. Ничего, совершенно ничего похожего. И я прошу тебя больше не заводить разговоров на эту тему. — Он печально усмехнулся: — И при чем тут море?! «Дурацкое море»! Оно-то чем виновато…
Жена наклонилась к нему как можно ближе.
— Она любит своего мужа! — прошептала почти театральным шепотом.
Он закусил губы. Его супруга выбрала слова, которые ему меньше всего на свете хотелось бы услышать. Самые страшные для него слова. Она выбрала их очень точно… как меткий стрелок, который целит точно в сердце… Если бы она сказала «это хороший брак», или «у них все хорошо», или что-нибудь в этом роде… Это прозвучало бы не так… не так безысходно! Но она сказала: «Любит свого мужа»…
Ему предпочли другого, и тогда, и теперь… Ему ясно дали понять, не оставляя никаких спасительных сомнений: ты хуже!
И что-то умерло в его душе — так ему показалось — в тот миг.
— Я ухожу, — объявила супруга.
Дверца автомобиля зло хлопнула, прищемив подол длинного пальто. Он помог жене высвободить полу. И когда она ушла, наконец перевел дух. Неожиданный разговор с женой потребовал от него огромного самообладания. Он ведь был так уверен, что никто вокруг ничего не замечает…
После этого объяснения стало очевидно: он не сможет жить с женой, как прежде. Впрочем, оказывается, даже его многомудрая супруга еще не представляла всего масштаба случившегося…
Когда жена ушла, он включил зажигание. И замер в машине, задумавшись. И ему показалось, что теперь он точно знает, кто виноват… Во всяком случае, не «дурацкое море»…
— В общем, тогда же мы с женой и развелись. Неудачный, так сказать, получился брак. Да и «первая светлая любовь», как видите, не задалась. Ну а с Джулей и вовсе вышло неладно…
Лагранж замолчал, думая о чем-то о своем.
«Господи, бедненький, да у него сплошные несчастные романы, — подумала про себя Аня, пораженная откровенностью своего спутника и рассказчика. — Надо же… Как не повезло…»
— Какая забавная у вас машина, — заметила Анна, чтобы тишина, установившаяся в салоне после того, как ее собеседник закончил свой рассказ, не была слишком гнетущей и невежливой.
— Это не моя, это тетушкина. Иногда беру, при случае.
— Как раз такой случай?
— Понял, что опаздываю на автобус, и решил догнать вас на автомобиле.
— Ну что ж… Все закончилось удачно!
Он усмехнулся:
— Я тоже так думаю.
Тишину зимних сумерек вдруг разбил звук, похожий на дальний раскат грома.
— Это что, зимняя гроза?
— Гроза? — Анин спутник рассеянно прислушался.
— Вы разве не слышали?
— Ах да…
Он кивнул.
— Говорят, это редкое явление.
Вдруг он затормозил.
— Вы тоже это заметили? — спросила Аня. — То есть, я хочу сказать, вы тоже заметили, что в машине пахнет бензином?
— Бензином?!
Он удивился.
Хотя, по правде сказать, Ане казалось, что несло страшно…
— Нет, не чувствую. Мне кажется: совсем не пахнет. Впрочем, надо выйти посмотреть.
Лагранж вышел из машины, закрыл дверцу.
— Я, пожалуй, тоже подышу… — Аня попыталась открыть свою. — У вас что-то с замком!
Дверца ей не поддавалась.
— Да? — Он снова удивился.
Ане даже показалось, что он при этом усмехнулся. И что-то пробормотал…
— Вот путешествие я вам устроил: то с замком что-то, то запах бензина… — уже вполне отчетливо сказал он.
Но Ане было не смешно.
Сейчас, в машине с заклиненной дверью, запах бензина показался ей особенно сильным и неприятным.
Боже, стоит только бросить окурок… Анна вдруг с ужасом заметила, как он рассеянно достает пачку сигарет.
Сейчас он щелкнет зажигалкой.
— Может, вы сначала откроете меня?! — Аня снова тревожно толкнулась в запертую дверь.
— Да не паникуйте вы, право. — Он вздохнул. — Сейчас все сделаем. Видите ли, эта дверца… с ней надо уметь…
И в эту минуту, беспросветную, как теперь казалось Ане, темноту ночи вдруг разрезал свет чужих фар.
Хлопнула дверца притормозившего рядом «газика».
И из темноты вдруг возник совершенно неожиданный и сюрреальный на здешних бескрайних просторах родины — в такое время и в таком месте! — милиционер:
— Проверка документов!
— А что случилось?
— А вот предъявите документы, мы вам все и расскажем! — пообещали ласково представители правопорядка.
Это были не гаишники… Это была патрульная милицейская машина.
— Девушка, а вас что, не касается?!
Молодой сержант наклонился к окошку машины.
— Да я дверцу открыть не могу.
Юный мент подергал дверцу снаружи.
— Блин, что у вас с замком-то? — поинтересовался он у Лагранжа.
Подошел Лагранж и как-то легко открыл неподдающуюся дверцу, улыбаясь, как и прежде, своей иронической прелестной улыбкой.
— Антиквариат, — объяснил он, — надо знать подход.
— Как можно ездить на такой рухляди! — Сержант вернул Ане паспорт.
— А что все-таки случилось-то?
Аня максимально обворожительно улыбнулась сержанту.
— Да так… — сплюнул юноша, — здешние дела. Опять «Шишкин лес» бомбили.
— Какой Шишкин лес?
— Какой-какой… «Шишкин лес лимитед»! Завод такой. Лимонад «Василек» пили когда-нибудь?
