Священная книга атлантов - Наталья Николаевна Александрова
Лабрадор с сожалением подчинился и поплелся за хозяином, на ходу дохрустывая аппетитные шарики.
– Как тебе не стыдно! – продолжал Анатолий воспитательную работу. – Я тебе сколько раз говорил, что нельзя ничего подбирать на улице. Это вредно… И хорошо еще, что тебя никто из знакомых не видел, иначе я бы умер со стыда!
Вдруг Гарольд остановился как вкопанный и как-то странно взглянул на хозяина.
– Ты что – усовестился? – Спросил Анатолий. – Ты хочешь сказать, что больше не будешь так делать?
Гарольд как-то странно зарычал, затем по его телу прошла судорога, лапы подогнулись, и пёс завалился на бок. Глаза собаки подернулись мутной поволокой, из пасти выступила розоватая пена…
– Гаричка, что с тобой? – испуганно пролепетал Анатолий с упавшим сердцем.
Пёс дергался в судорогах и мучительно стонал.
– Это корм! – сообразил хозяин. – Сволочи догхантеры! Гаричка, держись! Я сейчас вернусь!
Кузякин бросился со всех ног к стоянке машин, трясущимися руками открыл дверцу своего автомобиля, включил зажигание, подогнал машину к умирающему псу, втащил Гарольда на заднее сиденье и на полной скорости погнал к ветеринарной клинике.
По дороге его трясло как в лихорадке, он не соблюдал правила движения, и его остановил первый же полицейский, но тут же отпустил, увидев умирающую собаку, и даже предупредил по рации всех своих коллег, чтобы они его тоже не задерживали…
Лебедева и Рыбникова поднялись по лестнице и вошли в большую комнату, где располагалась редакция, в которой работала журналистка Яворская.
В помещении одновременно разговаривали по телефону и без него человек десять, причем по их голосам и лицам можно было предположить, что все они находятся на грани тяжелого нервного срыва или гипертонического криза.
Мимо подруг пробежал, пыхтя и задыхаясь, краснолицый толстяк. Налетев на Надежду, он схватил ее за рукав, выпучил глаза, как вареный рак, и воскликнул:
– Где Вампирский? Где этот чертов Вампирский?
– Я не знаю… – испуганно пролепетала Надежда.
– Тогда что вы здесь делаете? Он мне немедленно нужен! Я его разорву! Он перепутал синхрофазотрон с синтомицином, и эта статья уже пошла в номер! – Осознав, что Надежда ничем ему не поможет, он отпустил ее рукав и помчался дальше.
Едва он исчез, как из-под стола вылез худенький бледный мужчина и шепотом спросил:
– Куда он побежал?
– Вот туда. – Надежда Николаевна показала на дверь.
– В техотдел… Слава богу, оттуда его долго не выпустят!
– А вы, наверное, Вампирский? – догадалась Мария.
– Ну да… А в чем дело? – Человечек подозрительно взглянул на подруг. – Вас прислал Мухоморов?
– Нет, нас никто не прислал. Мы ищем Тамару Яворскую.
– Ах, Яворскую! Ну, здесь вы ее зря ищете! Она наверняка ошивается в «Скрепке».
– Где?
– В «Ночной скрепке». Это кафе на противоположной стороне улицы. – Вампирский показал на окно. – Тамара почти всегда работает там, потому что здесь невозможно сосредоточиться… Ну, вы же видите, что здесь творится.
– Да, действительно… Благодарю вас.
Оставив Вампирского, подруги покинули редакцию, перешли улицу и подошли к кафе, над входом в которое красовалась вывеска «Ночная скрипка».
– Скрипка, а не скрепка! – заметила Мария. – То-то я думаю – какое странное название!
– Ну, наверное, журналисты его так переименовали. «Скрепка» им как-то ближе.
Подруги вошли в кафе. Им показалось, что они попали в другой отдел той же самой редакции – здесь тоже громко разговаривали и звонили по телефонам. Единственное отличие было в том, что в кафе у посетителей в руках были чашечки с кофе, а еще между столиками сновали молоденькие официантки.
– И как ты здесь найдешь эту Яворскую? – осведомилась Мария. – Это же самый настоящий дурдом!
– Да вон же она! – Надежда показала на окно.
На подоконнике сидела долговязая девица с чашкой кофе в одной руке и телефоном в другой. Светлые волосы ее на этот раз были забраны в хвост, такую прическу мама Надежды называла иронично «Лошадь хочет какать». И по лицу Яворской было заметно, что девицей назвать ее было бы преувеличением – сороковник-то она уж точно справила.
– Теперь главное – не упустить ее! – тихо предупредила Надежда.
– Что?! – переспросила Мария, не расслышав слова подруги за царящим в кафе гвалтом.
– Главное – не упустить!
– А-а, ну да…
– Я захожу слева, ты – справа. Ты говоришь первая…
– Почему я?
– Потому что так надо! – шикнула Надежда, и Машка покорилась.
Подруги с двух сторон приблизились к журналистке.
– Вы – Тамара Яворская! – проговорила Мария не вопросительным, а утвердительным тоном.
– А чего надо? – ответила та, прикрыв локтем телефон.
– Поговорить.
– О чем?
– Не о чем, а о ком! О Вадике Кузнецове.
– А это кто там? – Яворская взглядом показала куда-то за спину Марии.
Та машинально оглянулась.
Яворская вскочила и попыталась сбежать… Но на ее пути возникла Надежда Лебедева и продолжила:
– Точнее, о его смерти. А еще точнее – об убийстве.
Яворская оглянулась.
Мария с решительным видом стояла у нее за спиной.
– А вы вообще кто такие? – процедила журналистка, пренебрежительно оглядев подруг.
– Представители общественности.
– Ах, общественности! – Яворская презрительно скривила губы. – И что же вам от меня нужно, представители общественности?
– Мы же сказали – поговорить. Поговорить о Вадике Кузнецове и его убийстве.
– А какое отношение он имеет ко мне?
– Самое прямое и непосредственное. Вы ведь были на презентации, где его убили.
– Ну, там было много народу. Вы, например, тоже там были. – Яворская пристально взглянула на Надежду, вспомнив, видно, про шампанское.
– Совершенно верно, – согласилась Надежда. – Только мы видели Кузнецова первый и последний раз. В отличие от вас…
Яворская вздохнула и тряхнула головой:
– Ладно, хотите поговорить – поговорим… Чувствую, что вы всё равно не отстанете. – Она села обратно на подоконник, поставила свою чашку с недопитым кофе, достала из сумки длинный черный резной мундштук, зажала его в зубах.
Тут же к ней подскочил молоденький официант с обесцвеченными волосами со словами:
– Тамара Михайловна, вы же знаете, что у нас не курят! Если хотите курить, есть столики на улице.
– Я знаю! – фыркнула Яворская. – Я-то всё знаю! А вот ты… ты видишь, что я курю?
– Нет, пока не курите, но…
– Так вот, пока не курю – отвали! У меня просто привычка такая – жевать мундштук, когда я разговариваю на важные темы! По-моему, это никому не мешает!
– Извините… – И официант испарился.
– Новенький, – проговорила вслед ему Яворская. – Так о чем вы хотели поговорить?
– Можно взглянуть на ваш мундштук? – с живейшим интересом протянула руку Надежда.
– Да ради бога… – Яворская небрежным жестом отдала ей мундштук.
– Замечательная вещь! – восхитилась Надежда, разглядывая мундштук. – Один материал чего стоит! Железное дерево, иначе –
