Звездная дверь - Марина Шамова
Вдоль стены рядком стояло восемь одинаковых металлических шкафов, замыкаемых, судя по всему, одним ключом, и чуть поодаль — девятый, более узкий, закрываемый на обычную задвижку. Это не сильно упрощало мне задачу, поскольку вскрывать пришлось каждый из восьми, и, к своему немалому удивлению, в шести из них я обнаружила «трёхболтовки» — классические водолазные костюмы с жуткими медными шлемами. Снаряжение выглядело несколько устаревшим и потасканным, но надёжным — хотя, увы, в глубоководном погружении я не разбиралась совершенно. Два оставшихся шкафа пустовали. В девятом нашлись разнообразные инструменты, включая ключи, отвёртки и даже небольшую киянку.
Закончив осмотр, я пришла к пугающему и немного неутешительному для себя выводу, что, вероятно, Сонг и этот его бородатый друг воспользовались костюмами из пустых шкафов, и спустились под воду. Зачем человеку типа Эндрю Сонга заниматься частным дайвингом — вопрос открытый. Возможно, его принудили? Этот самый мрачный бородач…
Ещё более сложным вопросом было — почему, эти шланги, уходящие под воду и долженствующие крепиться к костюмам для подачи воздуха, так легко извлекались? Я проверила — изгваздалась вся, конечно, плотная резина была покрыта тонким налётом слизи, — и даже один из них вытащила целиком. Длинный, зараза, и тяжёлый… И ни к чему, очевидно, не крепящийся.
Я немного бестолково сделала ещё один круг по «сараю», в надежде разглядеть хоть что-нибудь, хоть какую-то мелочь, ускользнувшую от меня при первом осмотре, но, к сожалению, таковых не находилось. Сонг и его предполагаемый похититель не оставляли окурков — значит, бородач тоже не курит, в кабинете у самого Эднрю я нашла пепельницу, но та была пуста, а в помещении не было характерно для курильщика запаха табачного дыма, въевшегося во всё, что можно. Следов, как таковых, тут тоже не было — высокая влажность не оставляла шанса пыли, да и грязи они не нанесли, прибыв со стороны воды. Единственное, что можно было сказать с уверенностью — шкафчики открывались ключом, а не взламывались.
В мою голову закралась безумная мысль, что вот этот бассейн, глубиной не менее тридцати метров, там, внизу, соединялся с Джеймсом, и, возможно, таким причудливым образом Сонг незаметно спускался на дно реки, и… и… И что? Зачем? Как далеко он мог забраться без подачи кислорода, только на одном запасе костюма?
Я сжала кулаки, борясь с желанием побиться головой о дверцу пустого шкафа, напротив которого остановилась, и заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и выдохов.
«Спокойно… Тихо…» — мысленно проговаривала я, стараясь смириться с мыслью, что та единственная логическая зацепка, которая у меня осталась после сбора всех данных, оказалась очередным хвостом, ведущим в никуда.
«Точнее — под воду. Спрятать концы в воду…» — мрачно скаламбурив, я тряхнула головой и хмуро посмотрела в сторону платформы, почти незаметно покачивающейся под собственным весом.
«Мне не платят столько», — попыталась вразумить сама себя, но уже в этот момент я понимала, что мне тоже придётся пойти на этот шаг — влезть в чёртов костюм и спуститься вниз.
Загвоздка заключалась в том, что я понятия не имела — каким образом мне это сделать. Допустим, с механизмом действия платформы я разобралась, но как подключать кислородный шланг, да и, в конце концов, как надеть «трёхболтовку» — не представляла. Следовательно, мне нужно найти специалиста по погружению. Наверное, это тоже можно провернуть через Роджерса…
Я нервно хихикнула, представив себе рожу капитана, когда я приду к нему с таким запросом. М-да. С каждым следующим шагом это дело закручивалось всё причудливее, и всё сильнее мне хотелось его раскрыть! Чёрт возьми, я уже хотела найти Сонга просто для того, чтобы иметь возможность спросить у него обо всех этих странностях!
Тихо ругаясь, я подошла к рубильнику на стене и выключила свет.
Глава 11
В город я вернулась уже после заката.
Тёмные дороги были пустынны, большая часть вывесок не светилась, и только окна в жилых домах манили тёплым светом. Там, за этими окнами, обычные люди жили свои вполне обычные и, наверное, счастливые жизни. Тихие разговоры за ужином, рассказы — как прошёл день, сетование на непогоду…
Я тряхнула головой, отгоняя непрошено нахлынувшую тоску по давно канувшим в прошлое семейным посиделкам с родителями и крошкой Самантой, и снова покосилась в боковое зеркало, наблюдая за въездом во двор.
Темнота и пустота. Отлично.
«Хвост» я высматривала ещё от въезда в город, и, на всякий случай, к работе своей ехала такими задворками, что едва сама не заблудилась. И, в качестве перестраховки, машину я припарковала не в переулке у «Утки», а в одном из местных жилых дворов, так, чтобы ту не было видно с проезжей части. И то — ещё полчаса сидела и высматривала, не покажется ли кто следом…
— Как же ты надоел… — пробормотала я дождю, уныло падающему с непроглядно-чёрного неба, и, закрыв машину, двинулась в сторону паба.
Сейчас, около восьми вечера, «Пьяная утка» готовилась принять посетителей, и я, просочившись через служебный вход, обнаружила в зале только Стэнтона и Луиджи. Хозяин заведения стоял за стойкой и переставлял с подноса на столик у стены чистые стаканы, а мальчишка расставлял стулья, снимая те со столов.
— О, мисс Вудворт! — дядюшка Стэнти одарил меня добродушно-настороженной улыбкой и внимательным взглядом. — Как вы? Что-то стряслось?
Я хмыкнула, прикинув про себя, что даже если бы захотела — не смогла бы кратко и ёмко описать всё, что произошло, и постаралась максимально уверенно и спокойно улыбнуться мужчине:
— Рядовые трудности. Квартиру тоже вскрыли, как и офис, расследование ведётся в штатном режиме.
Уолтер высоко приподнял брови, после чего нахмурился:
— Украли что-то ценное?
Я пожала плечами, присаживаясь на высокий барный стул, и тяжело опёрлась локтями о стойку:
— Не знаю. Не успела всё толком осмотреть, дела были, — сделав вид, что не заметила возмущённого взгляда Стэнтона, я добавила, подпустив в голос немного хрипотцы. — Можно попросить вашего кофе, дядюшка Стэнти?
— А поужинать вы не думали? — сурово уточнил он, несколько обличительно ткнув в мою сторону стаканом. — Круги под глазами, щёки запали уже… Кожа да кости!
Мне очень хотелось возразить ему, но я вспомнила, какой была моя сегодняшняя трапеза, и прикусила язык.
— Если есть что-то перекусить — буду счастлива, — искренне ответила я, борясь с желанием поддаться слабости и улечься прямо на стойку, на вытянутые руки.
Несколько часов в дороге, исследование этого дурацкого сарая, утренняя нервотрёпка, недосып… Впору валиться с ног, но делать я этого, конечно же, не стану.
Внезапно мигнул свет — очень быстро, буквально на секунду, так что присутствующие успели лишь рты пораскрывать, — и ожил телевизор, установленный в нише над стойкой. На моей памяти Стэнтон включал его лишь вечерами для посетителей, когда транслировались записи спортивных соревнований, но сейчас выпуклый экран демонстрировал «снег» помех.
— Что за… — проворчал Уолтер и потянулся к ручке выключателя, как в ту же секунду помехи исчезли, сменившись мёртвым серым плато, над которым чернела пустота, заполненная тысячами сверкающих точек.
Я застыла, не в силах пошевелиться, и словно загипнотизированная смотрела на эту картинку, пока сквозь шум крови в ушах не различила шелест песка и тихий-тихий голос:
— Я не знаю, не знаю, не знаю… Всё не так. Почему всё не так? Я не мог ошибиться…
Буквально с первой же фразы я узнала этот голос — именно он раздавался тогда утром из приёмника у меня на кухне! Но теперь он казался сухим и шелестящим, усталым и утратившим последнюю видимость жизни.
— Лишь мне под силу отомкнуть Звёздную Дверь… Она подчинится Мне. И всё, что за Ней, станет Моим…
Миг — и экран погас. В пабе воцарилась абсолютно мертвенная тишина — никто из нас не решался пошевелиться, но спустя пару секунд раздалась ругань Уолтера, а из-за спины у меня — быстрая молитва на итальянском.
— Дурацкая техника… Вечно эти помехи, — проворчал Стэнтон, на всякий случай постучав по боку телевизора ладонью, но тот больше не пытался самовольно включиться.
Мною же по непонятной причине овладел дикий, почти животный ужас. Я продолжала сверлить взглядом чёрный экран, дико боясь, что там вновь появится образ этой странной серой равнины. Той самой, которую я видела в своём сне накануне.
Ведь тогда можно было бы поднять газеты, свериться с телевизионной программой и убедиться, что где-то в это время по какому-то
