Под бледным светом страха - Евгения Горская
Не узнать еще одного человека было невозможно, Виталий находился на всех фотографиях.
На фотках он выглядел моложе, чем сейчас. У него еще не было морщин у переносицы.
Молодой Виталий и смеющаяся Маша держались рядом и смотрели друг на друга. Если они не были влюблены, Лада ничего в жизни не понимает.
Теперешний, немолодой Виталий заглянул в офис, Лада торопливо убрала фотки с экрана.
– Как дела? – поинтересовался он, останавливаясь у ее стола.
– Первый блок закончила, – отчиталась Лада.
– Я тебе после праздников хочу новую работенку подкинуть.
– Давай, – кивнула Лада, отчего-то пряча глаза.
Еще два часа назад она замучила бы его расспросами про новую работу.
– Не знаешь, как продвигается следствие? – Она заставила себя посмотреть на Виталия.
– Ты Стаса имеешь в виду?
– Ну конечно!
– Понятия не имею. Самому интересно. – Он равнодушно нахмурился.
Непохоже, чтобы его сильно интересовало, как продвигается следствие.
Или он очень хороший актер.
– С Риной давно разговаривала?
– Давно, – вздохнула Лада. – Мне кажется, она не настроена сейчас ни с кем общаться.
– Ее можно понять. – Виталий вышел из офиса.
Лада не была с ним согласна, она подругу не понимала.
Она, Лада, хваталась бы за любую ниточку, чтобы вычислить убийцу собственного брата.
Лада снова принялась рассматривать фотографии.
На одной картинке были не люди – логотип незнакомого банка. Ладе потребовалось несколько минут, чтобы узнать, что банк кипрский.
Она выключила компьютер, оделась, пошла к метро.
Потеплело. Листья на деревьях заметно увеличились.
Было то самое время, которое она любила больше всего.
Лада прошла турникеты, спустилась на платформу.
Подошел поезд, она встала у задних дверей вагона.
Егор утверждал, что единственное, зачем Стас мог с ним связаться, было давнее происшествие в Новинске.
Правильнее всего было немедленно ему позвонить и поделиться тем, что попало ей в руки.
Она понимала, что этого не сделает.
Виталий ей нравился. Она должна сама во всем разобраться.
Когда она свернула к дому, запахло черемухой. Но почему-то лучшее время в году не радовало.
30 апреля, среда
Новыми идеями, родившимися от встречи с Гариком, хотелось заняться немедленно. Виталий открыл старые наработки, которые он обсуждал когда-то еще с профессором Козинцевым. Архив был составлен плохо, обычно Виталия увлекали новые идеи, и на то, чтобы описать и сохранить старые, не хватало ни сил, ни желания. Владимир Борисович его за это добродушно поругивал.
Через пару часов он понял, что копаться в старых записях будет до скончания века.
Не слишком надеясь на успех, позвонил Вике, спросил про архив профессора.
– Его компьютер лежит у меня, – равнодушно объяснила Вика. – Не знаю, работает ли еще. Если хочешь, приезжай, посмотри.
– Хочу. Спасибо тебе.
– Не за что. Только приезжай попозже, часам к шести. Или в любой день в выходные.
– Сегодня, – попросил Виталий.
Объяснять Злате, зачем он едет в выходные к Вике, не хотелось, жене это точно не понравится. Ехать вместе с женой хотелось еще меньше.
– Хорошо, – равнодушно согласилась Вика.
Он приехал на полчаса раньше. Вики дома еще не оказалось, он вернулся в машину.
Она приехала на такси минут через десять. К подъезду шла медленно, Виталий успел догнать.
У нее были несчастные заплаканные глаза. Светлые волосы, падающие на воротник черной ветровки, казались бесцветными.
Под черной ветровкой виднелась черная водолазка.
Она не попыталась улыбнуться, он не стал задавать ненужных вопросов.
– Ноутбук там. – Раздеваясь в прихожей, Вика показала на тумбочку под книжным шкафом.
Ноутбук был старый, тяжелый. Виталий включил его в сеть. На черной панели зажглась красная лампочка.
– Выпей со мной, – предложила Вика. – Помянем очень хорошего человека. Сегодня сорок дней.
Виталий послушно кивнул.
Злате не понравится, что его машина останется ночевать под окнами Вики. Надо будет как-то это скрыть.
– Я посмотрю архив при тебе, – пройдя следом за Викой на кухню, заверил Виталий.
– Смотри где хочешь, – отмахнулась она.
Достала из холодильника мясные и рыбные нарезки, переложила на тарелки. Смахнула слезинку и снова полезла в холодильник.
– Я перепишу только то, что когда-то делал с Владимиром Борисычем, – пообещал Виталий.
– Послушай!.. – поморщилась Вика. – Этот архив много лет был никому не нужен.
– Вика! – Виталий развернул ее к себе. Заплаканные глаза она прятала. – Ты не маленькая! Там должны быть наработки, которые могут тебе очень пригодиться!
Резко зазвучала механическая музыка. В первый момент Виталий не понял, что звонит не его телефон, ее.
Вика вывернулась, достала телефон из сумки. Виталию хорошо видно было ее в большом зеркале.
– Да, Нодари, привет. – Она заставила себя улыбнуться. – Нормально. Как у вас?.. Нет, спасибо, больше ничего не надо… Конечно позвоню. Пока.
Нодари… Грузинское имя?
Маша собиралась отдыхать в Грузии, рассказывала что-то не то про грузинских родственников, не то про знакомых. Не успела, перед поездкой в Грузию навестила бабушку…
Вика сунула телефон в сумку, вернулась в кухню.
– Послушай, Вика… – снова начал Виталий.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, Виталик, – перебила она. – Я могу поднять дядины наработки и защитить докторскую. Если у меня возникнут проблемы, я могу обратиться к тебе, и ты мне поможешь, верно?
Виталий не ответил.
– Я не хочу этим заниматься. Мне скучно и неинтересно. У меня нет цели сделать карьеру. Я не хочу толкаться локтями и идти по головам.
Она достала с полки бутылку вина, вынула из выдвижного ящика штопор. Виталий вытащил пробку.
Вино было грузинское, незнакомое. Наверняка дорогое.
– Садись. – Вика поставила на стол бокалы.
Она заговорила минут через двадцать, когда они дважды молча выпили, закусывая небрежно выложенными нарезками.
– Моей прабабке цыганка не советовала выходить замуж. Встретила прабабушку накануне свадьбы и начала пугать несчастьями. Прадед с прабабушкой друг друга любили, смеялись над предостережениями. У них было шестеро детей. И от всех шестерых потомства осталась только я. Кто в войну погиб, кто в лагерях сгинул. Раньше Маша была, ее больше нет. Как будто мы действительно все прокляты до седьмого колена. Ты веришь предсказаниям?
– Нет.
– Я тоже не верю. – Вика повертела пустую рюмку. – У каждого своя карма. Я сама выбрала свою судьбу, теперь расплачиваюсь. Тайком хожу на могилу, чтобы не встретиться с женой и детьми. Он был женат.
– Я понял. – Виталий налил вино в рюмки.
– Господи, как все глупо! – Вика сжала рюмку. – Глупо и пошло. Женатый мужчина и любовница. Я его любила, Виталик. И он меня любил. Так бывает. И семью любил, и меня. А у меня, кроме него, ничего и никого не было. И никогда не будет.
– Будет! – с жалостью заверил Виталий. – Горе
